Проф.Иван Александрович Ильин - О ПРАВОСЛАВИИ И КАТОЛИЧЕСТВЕ

• Название: О ПРАВОСЛАВИИ И КАТОЛИЧЕСТВЕ
• Автор: Проф.Иван Александрович Ильин
• Жанр: Религия

1950 г.

«Эта противоположность двух исповеданий обнаруживается во всем».

Проф. Иван Александрович Ильин

Профессор Ильин объясняет разницу между Православием и Католицизмом. В первом сохранился христианский дух, а во втором он утерян и извращен. Эта противоположность двух исповеданий обнаруживается во всем. Ильин жил и скончался на Западе, и поэтому это он знает из личного опыта.

Эта статья написана свыше 50 лет тому назад, но, многие ее заключения все еще применимы. С того времени общая либерализация захватила и Католическую Церковь и им пришлось многое что исправить. Запрет на чтение Библии был снят, с латинского языка перешли на местные, смягчили догмат о непогрешимости папы и т.д. и т.п., но, их мышление, планы и тактика продолжают жить в западном обществе.

---

11. Жестокость католической Европы.

Далее, если вера зависит от воли и решения, то очевидно, неверующий не верит потому, что не хочет веровать, а еретик еретичествует потому, что решил веровать по-своему; и «ведьма» служит дьяволу потому, что она одержима злою волею. Естественно, что они все преступники против Закона Божия и что их надо карать. Отсюда Инквизиция и все те жестокие дела, которыми насыщена средневековая история католической Европы; крестовые походы против еретиков, костры, пытки, истребление целых городов (например, города Штединг в Германии, в 1234 году); в 1568 г. все жители Нидерландов, кроме названных поименно, были приговорены к смерти, как еретики. В Испании Инквизиция исчезла окончательно лишь в 1834 году. Обоснование этих казней понятно: неверующий есть нежелающий веровать, он злодей и преступник перед лицом Божиим, его ждет геена; и вот, лучше кратковременный огонь земного костра, чем вечный огонь ада. Естественно, что люди, вынудившие веру волею сами у себя, -- пытаются вынудить ее и у других; и видят в неверии или инаковерии -- не заблуждение, не несчастье, не ослепление, не скудность духовную, а злую волю.

12. Приводить к крещению нужно с любовью.

Напротив, православный священник следует Ап. Павлу (II Кор.1, 24) не стремиться «брать власть над чужой волею», но «споспешествовать радости» в сердцах людей; и твердо помнить завет Христа о «плевелах», не подлежащих преждевременному выпалыванию (Матф. 13,25-36). Он признает руководительную мудрость Афанасия Великого и Григория Богослова: «то, что совершается силою против желания, -- не только вынуждено, несвободно и не славно, но просто даже и не состоялось» (Слово 2,15). Отсюда и указание Митрополита Макария, данное им в 1555 году первому казанскому архиепископу Гурию: «Всякими обычаи, как возможно, приучать ему татар к себе и приводить их любовию на крещение, а страхом их ко крещению никак не приводити». Православная Церковь искони веровала в свободу веры, в ее независимость от земных интересов и расчетов, в ее сердечную искренность. Отсюда и слова Кирилла Иерусалимского: «Симон волхв в купели тело омочи водою, но сердца не просвети духом, и сниде, и изыде телом, а душею не спогребеся и не возста».

13. Вера ищущая власти неправильная.

Далее, воля земного человека ищет власти. И Церковь, строящая веру на воле, -- непременно будет искать власти. Так было у магометан; так обстоит у католиков на протяжении всей их истории. Они всегда искали в мире власти, так, как если бы Царство Божие было от мира сего; -- всякой власти: самостоятельной светской власти для папы и кардиналов, а также власти над королями и императорами (вспомним средние века); власти над душами и особенно над волею своих последователей (исповедальня, как орудие); партийной власти в современном «демократическом» государстве; тайной орденской власти, тоталитарно-культурной надо всем и во всех делах (Иезуиты). Они считают власть -- орудием к водворению Царства Божия на земле. А эта идея всегда была чужда и Евангельскому учению, и Православной Церкви.

14. Цель разрешает средства.

Власть на земле требует ловкости, компромисса, лукавства, притворства, лжи, обмана, интриги и предательства; а часто и преступления. Отсюда учение о том, что цель разрешает средства. Напрасно противники излагают это учение Иезуитов так, как будто цель «оправдывает» или «освящает» дурные средства; этим они только облегчают Иезуитам возражения и опровержения. Тут речь совсем не о «праведности» или «святости», а или о церковном разрешении, о позволенности, или же о моральной «доброкачественности». Именно в этой связи виднейшие отцы Иезуиты, как-то Эскобар-а-Мендоза, Сот, Толет, Васкоц, Лессий, Санкец и некоторые другие, утверждают, что «поступки делаются хорошими или дурными в зависимости от хорошей или дурной цели». Однако, цель человека известна только ему одному: она есть дело личное, потайное и легко поддающееся симуляции. С этим тесно связано католическое учение о допустимости и даже негреховности лжи и обмана: надо только произносимые слова истолковать про себя «иначе», или воспользоваться двусмысленным выражением, или молча ограничить объем сказанного, или промолчать о правде -- тогда ложь не ложь, и обман не обман, и ложная присяга на суде не грешна (об этом см. у Иезуитов Лемкуля, Суареца, Бузенбаума, Лаймана, Санкеца, Алагоны, Лессия, Эскобара и других).

Но у Иезуитов есть и другое учение, окончательно развязывающее их ордену и их церковному деятелю руки. Это учение о дурных делах, совершаемых, якобы, «по повелению Божию». Так, у Иезуита Петра Алагоны (также и у Бузенбаума) читаем: «по повелению Божию можно убивать невинного, красть, развратничать, ибо Он есть Господин жизни, и смерти, и потому должно исполнять Его повеление». Само собою разумеется, что о наличности такого чудовищного и невозможного «повеления» Божия решает католический церковный авторитет, повиновение коему составляет самую сущность католической веры (все эти данные заимствуем из книги И.А.Ильина «О сопротивлении злу силою», где указаны автентические источники).

15. В Православии дух христианской любви.

Тот, кто, продумав эти черты католицизма, обратится к Православной Церкви, тот увидит и поймет раз и навсегда, что самые глубокие традиции обоих исповеданий противоположны и несовместимы. Мало того, он поймет еще и то, что вся русская культура слагалась, крепла и расцветала в духе Православия -- и стала такою, какова она была в начале ХХ века, прежде всего потому, что она не была католическою. Русский человек верил и верит любовью, молится сердцем, свободно читает Евангелие; и авторитет Церкви помогает ему в его свободе и научает его свободе, раскрывая ему духовное око, а не пугая его земными казнями во «избежание» потусторонних. Русская благотворительность и «нищелюбие» русских Царей -- шли всегда от сердца и доброты. Русское искусство все целиком выросло из свободного сердечного созерцания: и парение русской поэзии и мечты русской прозы, и глубина русской живописи, и искренний лиризм русской музыки, и выразительность русской скульптуры, и одухотворенность русской архитектуры, и прочувствованность русского театра. Дух христианской любви проник и в русскую медицину, с ее духом служения, бескорыстия, интуитивно-целостного диагноза, индувидуализации пациента, братского отношения к страдающему; и в русскую юриспруденцию с ее исканием справедливости; и в русскую математику с ее предметной созерцательностью. Он создал в русской историографии традиции Соловьева, Ключевского и Забелина. Он создал в русской армии -- традиции Суворова, а в русской школе традицию Ушинского и Пирогова. Надо увидеть сердцем ту глубокую связь, которая соединяет русско-православных Святых и Старцев с укладом русской, простонародной и образованной души. Весь русский быт -- иной и особенный, потому, что славянская душа укрепила свое сердце в заветах Православия. И самые русские инославные исповедания (за исключением католицизма) восприняли в себя лучи этой свободы, простоты и сердечности и искренности.

16. Жертвенность в Добровольческой Армии.

Вспомним еще, что все наше Белое движение со всей его государственной верностью, с его патриотическим горением и жертвенностью поднялось из свободных и верных сердец и ими держится и доныне. Живая совесть, искренняя молитва и личное «добровольчество» принадлежат к лучшим дарам Православия и замещать эти дары традициями католицизма нам нет ни малейшего основания.

17. Католицизм восточного обряда .

Отсюда и наше отношение к «католицизму восточного обряда», подготовляемого ныне в Ватикане и во многих католических монастырях. Самая идея -- подчинить душу русского народа посредством притворной имитации его богослужения и водворить католицизм в России этой обманной операцией -- мы переживаем как религиозно-фальшивую, безбожную и безнравственную. Так на войне корабли плавают под чужим флагом. Так провозится через границу контрабанда. Так в «Гамлете» Шекспира -- брат вливает в ухо своему брату-королю смертельный яд во время его сна. И если бы кто-нибудь нуждался в доказательстве того, что есть католицизм и какими способами он захватывает власть на земле, то это последнее предприятие делает все иные доказательства излишними.