Лорен Хендерсон - Заморозь мне «Маргариту»

• Название: Заморозь мне «Маргариту»
• Автор: Лорен Хендерсон
• Издательство: Фантом Пресс, ЭКСМО
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02438-7

Сэм Джонс живет в Лондоне, у нее разноцветные волосы, она носит грубые башмаки на шнуровке, слушает кошмарную музыку и ваяет грандиозные абстрактные скульптуры. Еще Сэм Джонс дружелюбна, она нравится мужчинам (а мужчины нравятся ей), у нее странноватые друзья, и она поминутно спотыкается о трупы. Словом, у Сэм Джонс невероятно интересная и насыщенная жизнь, но несмотря на свою панковскую наружность, девушка она очень серьезная и ответственная.

Очутившись в ночном клубе с сомнительной репутацией, Сэм неожиданно получает предложение оформить спектакль по пьесе Шекспира. Дав согласие, она погружается в странный, загадочный, забавный и неожиданно жутковатый мир театра, где у каждого своя тайна, где гетеросексуалы притворяются геями, звезды – дурочками и где интриги порой заканчиваются смертями, очень похожими на убийства.

Лорен Хендерсон пишет детективы, но ее книги – при соблюдении всех канонов жанра – отнюдь не банально-криминальное развлечение, это городские комедии с яркими персонажами, тонкими наблюдениями, порой рискованными шутками и неожиданным финалом. «Заморозь мне «Маргариту» – смешная и захватывающая театральная история с удивительно нестандартной и притягательной героиней.

---

– Очень хорошо, но можно и лучше. – Мелани спрыгнула со стула и направилась к сцене. На ней были джинсы, свитер с капюшоном и грубые ботинки. Волосы болтались сзади неопрятным пучком. Казалось, что лишенная какого-либо шика Мелани должна выглядеть нелепо рядом с маленькими изящными эльфами и царственной Хелен; пусть актеры и не были загримированы, но магия пьесы окутывала их блистающей дымкой. Однако Мелани была настолько уверена в себе, что отнюдь не выглядела нелепой.

Табита всплеснула руками. Она все еще сияла, довольная успехом, ее глаза сверкали. Остальные впали в актерское уныние – плечи опустились, руки безвольно болтались. Они выглядели марионетками, висящими на стене в ожидании своего часа. В таком состоянии актеры пребывали всякий раз, когда Мелани разводила мизансцену или работала со светом. Я уже заметила, что одна из основных обязанностей актера – ждать, когда закончат работать другие.

– Ты должна высунуться чуть раньше, – объясняла Мелани. – Чтобы у зрителей после твоего возгласа создалось впечатление, будто ты сидишь за мобилем уже очень давно. Лучше всего сделать это, когда подает свою реплику Ранджит – в тот момент все будут смотреть только на него.

Ранджит, услышав свое имя, автоматически выпрямился и улыбнулся.

– Что скажешь, Тьерри? – спросила Мелани хореографа.

– Я уже объяснял Табите, – крикнул он из дальнего конца зала. – Наверно, она слегка переволновалась. Но прыжок был отличный.

– Отличный, – согласилась Мелани. – Попробуем еще раз? Я хочу, чтобы Табита вовремя высунула голову.

Все застонали. Парень, управлявший канатом Табиты, вышел на сцену, чтобы подвесить ее в очередной раз; остальные эльфы удалились со сцены; Табита поднялась в воздух, исчезла за мобилем, и вся процедура повторилась сначала – на этот раз не так хорошо, хотя Табита высунулась вовремя и прыгнула еще лучше. Салли самодовольно улыбался.

– Видишь? – спросил он меня и Софи. – Правильная выбора.

Судя по широкой улыбке Табиты, она тоже это понимала.

Триумфальный выход Мэри, игравшей Пэка, уже состоялся. Она спланировала на мобиле и прыгнула на Оберона, совершив сложный маневр, которым управляли трое рабочих. К этому моменту я чувствовала себя абсолютно измотанной. В любом случае с моими скульптурами на сегодня покончено. А потому я отправилась за кулисы, надеясь найти там Хьюго. В зрительном зале было темно, если не считать рыжих огоньков сигарет и лучей от маленьких фонариков – зрители сверяли происходящее на сцене с текстом пьесы. Я на ощупь отыскала дверь ложи и перешла в другой мир.

Театр был построен в восьмидесятых годах прошлого века и щедро отреставрирован на деньги, заработанные лотереями. Зрительный зал напоминал шкатулку для драгоценностей – пурпурных и оранжево-розовых тонов с отделкой из тусклого золота. Куполообразный потолок и стены лож были декорированы лепными украшениями. За кулисами же посетителя встречали голые кирпичные стены, открытые водопроводные трубы и электропроводка, низкие потолки с трубками неоновых ламп. Здесь царил вечный сумрак, тут и там попадались пепельницы. Я завернула за угол и оказалась у стола зампомрежа. Меня окутала застоявшаяся вонь пива и окурков. Угрюмая актерская толпа ждала своего выхода; это был ужас прогона – от актеров требовались лишь бесконечные входы и выходы, во время которых налаживалось освещение. В этот день властвуют рабочие сцены, а актеры низведены до уровня кукол. Обычно в таких случаях они коротают время в гримерках или ближайшем пабе, но в этом спектакле все сцены были одновременно столь компактны и столь затянуты, что им приходилось постоянно быть начеку, а актеры терпеть не могут ждать за кулисами.

Я прошла мимо переполненного бычками пожарного ведра с песком. Зампомрежа Луиза находилась в своей стихии. Она была похожа на вторую, закулисную Мелани: спокойно сидела за столом, методично проверяла реплики, одновременно переговариваясь по рации – электрик наконец-то наладил радиосвязь. Перед ней инопланетным зеленым оттенком мерцал экран монитора, на котором можно было видеть, что происходит на сцене. Сверху доносились голоса актеров, рабочих и Мелани – в те моменты, когда она подходила к сцене, – усиленные подвешенными над сценой микрофонами. Репетиция транслировалась на весь театр. Кабинетным крысам и трудягам из подвала разрешалось выключать динамики; всем остальным полагалось внимательно слушать, чтобы не пропустить свой выход.

Я прошла в маленький кабинет помощника режиссера сварить себе кофе. Комната была заставлена банками и стаканами с недопитым пивом, пепельницами, заполненными банановыми шкурками и бычками, завалена какими-то бумагами, с виду походившими на секретную документацию. Табачную вонь перебивали запахи лизола и жидкости для чистки ковров. Я еще никогда не видела эту комнату в таком состоянии.

– Боже, какая грязь! – в ужасе вскрикнула одна из ассистенток, заскочившая следом за мной. – Сегодня уже не успеем прибраться… – Она вытащила из кармана батончик «Марс» и умяла его в два приема. – Скука смертная, и жутко хочется спать, – пожаловалась она. – Все время что-нибудь жую, это просто кошмар. Когда спектакль готов, я чувствую себя спокойно, но во время репетиций всегда набираю несколько фунтов. – И она метнулась обратно к двери.

О волшебный блеск театрального таинства!

– Я заметил, как ты входила сюда, – раздался голос Хьюго. – Между прочим, ты даже не соизволила со мной поздороваться. А я сижу тут и курю. Уже целый час. – Он сидел в нише у пыльного пианино. – Так и хочется пометить территорию вокруг. Вход только по приглашениям.

– А меня приглашаешь? – спросила я кокетливее, чем хотела.

Должно быть, Хьюго выглядел довольно странно в роскошном шекспировском одеянии, из-под которого выглядывали брюки в элегантную полоску, но мне не удалось оценить по достоинству нелепость его наряда – мой жадный взгляд проникал сквозь одежду.

– Возможно, – он задумчиво смотрел на меня. – Ты, случаем, не злишься на меня?

– Нет.

– И не избегаешь меня?

– Наоборот.

– Хорошо. Я очень рассчитывал переспать с тобой еще раз, и, если бы ты меня избегала, сделать это было бы сложно – с технической точки зрения.

Я оценивающе посмотрела на него:

– Думаю, тебе пора навестить меня в студии. Посмотрим, сможешь ли ты перенести ужас моей жизни.

– Я уж думал, ты никогда не пригласишь. – Его энтузиазм согревал мне душу. – Когда?

Я пожала плечами:

– Если ты свободен сегодня вечером…

– Договорились.

Последние несколько минут голоса, доносившиеся из динамиков, становились все возбужденнее. Увлеченная Хьюго, я прослушала, о чем идет речь на сцене, но после того как мы обо всем договорились и наши либидо получили подкрепление, голоса обрушились на нас с силой урагана. Одновременно кричали сразу несколько человек, раздраженный голос Мелани резал этот гвалт, точно тупой топор:

– Может быть, кто-нибудь все-таки найдет ее, черт бы вас побрал?!

– Я уже весь театр обыскал, – ответил Мэттью.

– Мне наплевать, что ты делал, – найдите мне Фиалку! Сейчас же!

Мелани чуть ли не орала. Последовал искусственно усиленный топот людей, бегущих за сцену – искать непредсказуемую Фиалку. Я взглянула на Хьюго, который рассеянно рассматривал кофеварку.

– Это нехорошо, – сказал он как бы самому себе.

– Привет тебе, мастер недосказанности, – саркастически заметила я.

– Угу.

Хьюго повернулся – серые глаза рассеянно пробежались по мне, точно он продолжал разглядывать кофеварку, – и вышел из комнаты. Мое любопытство, разумеется, было задето, не говоря уж о самолюбии. И я поспешила за Хьюго.

Он направлялся не к сцене, а к административной части. В дальнем конце коридора находился кабинет Филипа Кэнтли. Судя по целеустремленному виду Хьюго, именно туда он и шел. Я трусила следом, как арабская жена, на один день выпущенная из гарема, – испытывая желание нацепить чадру и скромно потупить взгляд.

Я не ошиблась. Дойдя до двери в кабинет Филипа, Хьюго остановился и постучал:

– Филип? Это Хьюго. Слушай, у тебя нет Фиалки? Они ждут ее уже пятнадцать минут. Он обычно отключает динамики, – шепотом сообщил мне Хьюго. – Может, не слышали. Фиалка? Ты здесь?

– Тсс! – прошипела я и быстро зажала ему рот. Меня слегка раздражало, что приходится тянуться вверх. В следующий раз надену каблуки. От прикосновения по спине побежали мурашки, но я по-прежнему притворялась безразличной. – Там какой-то шум.

– Придется их побеспокоить, – вздохнул Хьюго, отстраняя мою руку. – У Фиалки будут проблемы.

– Я не это имела в виду. Слушай! Случилось невероятное: мы с Хьюго замолчали одновременно. В непривычной тишине отчетливо послышался звук, похожий на щенячье поскуливанье. Хьюго помрачнел.