Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г.

• Название: Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-053845-4

Поклонники творчества братьев Стругацких!

Перед вами — повествование в документах и воспоминаниях, открывающее цикл «Письма. Рабочие дневники» в серии «Неизвестные Стругацкие».

Этот том посвящен периоду взросления и становления известных писателей (до 1962).

---

(Подумай-ка, кстати, нельзя ли сделать рассказ из «Страшной большой планеты»?)

2) Написать что-нибудь не на звездные темы.

3) И так далее.

Вот и всё пока. Не нарушай обычая отвечать немедленно на каждое письмо. Целую, Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 30 ОКТЯБРЯ 1957, М. — Л.

Здравствуй, Беба.

Сам ты пьяный. Прежде всего, отпуск мне дадут не раньше, чем в конце ноября, а вероятнее всего — в начале декабря, где-то возле Дня Конституции.[236] Об этом я, кажется, писал достаточно ясно. А уж расчетам, как выгадать для отпуска лишнюю парочку деньков, не тебе меня учить. Сделаем, Бобик! Значит, будем строить работу с учетом личной встречи только через месяц с лишним.

Значит, принципиально вопрос о будущем сборнике «К звездам» решен. Небольшая повесть и пяток рассказов. Кстати, ты совершенно прав, когда говоришь о необходимости обновить тематику. Взять хотя бы «пересадку памяти» — здесь нужен хороший сюжет, тогда будет смачно. Но это вещь рискованная, так как редакционные зубры могут усмотреть в этом идеализм и т. д. Следует искать других тем. В этой связи приведу тебе один любопытный разговор, который я имел вчера в Ленинской биб-ке на выставке. Я стоял дежурным по выставке, как вдруг в дверь ворвался маленький человек в роговых очках, с приятной наружностью растерянного и добродушного умного интеллигента. Он ткнулся носом мне в живот и спросил, задыхаясь: «Скажите, где здесь экспонирован Ефремов, „Туманность Андромеды“?» «„Туманность Андромеды“ не только не экспонирована, но и еще не вышла, и не известно, выйдет ли вообще», — говорю я. «Как так? Мне же сказали!» — На лице его изобразились растерянность и огорчение. «Ничем не могу помочь». «Ах, а я ведь специально ехал на выставку из-за этой книги! Гениальная книга! Чудесная книга! Потрясающая книга!» Мне оставалось только пожимать плечами. В конце концов он взял меня за среднюю пуговицу пиджака, внимательно рассмотрел ее и проникновенно сказал: «Вы, я вижу, до некоторой степени в курсе нашей научной фантастики». Я не возражал. «Так вот, мне хотелось бы посоветоваться с вами». И он рассказал мне, что сам он биолог, и у него есть пятнадцатилетний сын, и оба они до бреда увлечены этим жанром, и что в конце концов он решил написать что-нибудь сам. Писал ли кто-нибудь о кибернетике? Не писал? Тем лучше. Он хорошо разбирается в этой науке и у него есть план повести, и он начинает писать, и как ваша фамилия и как к вам позвонить, когда я через месяца два закончу первую часть и захочу посоветоваться с вами. Тему, брат, он берет рискованнейшую и интереснейшую. Эрудиция у него огромная — то есть с моей точки зрения, он специально следит за этой областью и читает всё новое, что выходит у нас и за рубежом по «зоомеханизмам» и «машинному анимализму». Думаю, что печатать его не будут, а жаль. Даже независимо от литературных достоинств это будет очень интересно.

Мы расстались друзьями, очень довольными друг другом. У него мой телефон, и он, вероятно, позвонит, я постарался внушить ему необходимость этого. Для чего я это рассказываю? А вот для чего. Тема эта — кибернетика, логические машины, механический мозг — висела в воздухе у нас перед носом, но никому из нас она и в голову не пришла — как таковая. Ты понимаешь меня? Может быть, есть еще земные темы, не замеченные нами?

Думай, думай, думай!

Но сперва нужно закончить космический цикл.

Что касается до твоей с Адочкой женитьбы, то благословляю. Смотрите только мать не обижайте. А в остальном — валяйте. Мы с Ленкой шлем большой привет обоим вам по этому случаю и целуем обоих крепко. Порабрт — пора![237]

Вот всё. Крепко жму руку, всем привет, Арк.

Вероятно, встреча АБС, намеченная на конец ноября — начало декабря, состоялась, и братья вновь разъехались.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 24 ДЕКАБРЯ 1957, М. — Л.

Здравствуй, Бебкинс!

Спешу поделиться неприятной новостью: «Человека из Пасифиды» не берут. Не берут, главным образом, потому, что не хотят возиться с японщиной — дело это никому не известно и боятся сесть в калошу. Ну и бог с ними. Сейчас делаю последнюю попытку: отправлю в «Вокруг света», но надежд не питаю никаких. Будем считать, что это наша первая (и, конечно, не последняя) неудача. Что ж, вернемся на прежний курс и будем работать в области НФ, отказываясь и отмежевываясь от П. Помни, кстати, что вариант «Нашедшего память» жду не позднее середины января. Теперь старайся выдерживать сроки, так как год у меня будет очень загружен текущими делами и делишками.

Я сейчас сдавал по редакции очень сложную книгу и устал до чертиков. Ни о чем не думается, хоть тресни. Но стараюсь представить себе, все-таки, «Последнего Роджера». Хоть и не могу.

Дома у нас всё благополучно. Передай привет маме и Адочке. Привет вам всем от местных. Жму руку, целую, твой Арк.

В конце года, в 12-м номере «Юности», как и планировалось, вышла повесть Л. Петрова и А. Стругацкого «Пепел Бикини». Книга Кобаяси Такидзи «Избранное» (М.: Гослитиздат, 1957) украсилась предисловием АНа. Еще появились переводы АНа стихотворений с японского в 4-м номере журнала «Молодая гвардия» и 5-м — «Литературной Грузии».

И с фантастикой дело обстояло неплохо: АБС начали обживать редакции как журналов, так и книжных издательств. В Детгизе началась работа над изданием СБТ, в «Техника — молодежи» уже готовился к выпуску журнал с «Извне». Планов — громадье, идей — тоже. Братья переходят на новый уровень творчества — не просто сочинять потому что хочется, а писать с прицелом на издание. Это уже была заявка на профессионализм.

1958

В начале этого года БН работал над будущим рассказом «Шесть спичек».

ИЗ: БНС. КОММЕНТАРИИ

Все началось еще в школьные годы БНа, когда от своей приятельницы (в которую влюблен он был безнадежно и безответно и у которой родители были сотрудниками Института мозга имени Бехтерева) услышал он совершенно фантастическую историю об исследованиях воздействия на человеческое сознание препарата мексиканского кактуса пейотля. Психика испытуемого под действием таинственного препарата получала, якобы, совершенно необыкновенные свойства — в частности, у испытуемого, вроде бы, появлялась способность видеть с закрытыми глазами и вообще — сквозь непрозрачные преграды. Это было — НЕЧТО! С помощью той же приятельницы (она тоже была девочка увлекающаяся и очаровательнейшим образом напоминала Катьку из «Двух капитанов»[238]) БН раздобыл XVIII том «Трудов института Мозга» и там на странице 55 (ссылка сохранилась) обнаружил статью «К вопросу о психофизиологическом действии „пейотля“».[239]

О «видении сквозь стены» в статье не было ни слова, но и то, что там было, поражало воображение не хуже беляевского романа. «Калейдоскопическая смена образов…», «Во много раз повышается интенсивность зрительных и слуховых ощущений…», «Долгое сохранение в сознании зрительных образов при закрытых уже глазах…» (Я цитирую сохранившийся чудом конспекты статьи.) «Аккорды на рояле вызывают ощущение вспышек света разных цветов…», «Впечатление полета времени…», «Перемещение магнита у затылка вызывало впечатление полета метеорита. Поворачивание его на 180 градусов вызывало поворачивание на 180 градусов зрительного образа…» Это, конечно же, было прикосновение к Невероятному! Невероятное, оказывается, и на самом деле существовало в этом суконно-скучном мире, и оно было рядом, рукой подать — тут же, через Неву, простым глазом видно было здание Бехтеревского института.

С тех пор БН надолго заболел проблемами сознания, фантастическими свойствами человеческой психики и прочей парапсихологией — хотя и не знал в те поры этого термина (а может быть, его тогда, в конце 40-х, и не существовало вовсе). Преобразования сознания. Пересадки сознания. Возникновение «несуществующего» сознания… В августе 1955 БН написал рассказ «Затерянный в толпе», но тут же оказалось, что это попытка с негодными средствами. Через год-два очередная попытка, рассказ с претенциозным названием «Кто скажет нам, Эвидаттэ?». Здесь уже появляется фамилия Комлин и эксперименты по облучению мозга быстрыми частицами. Однако реакция АН оказалась совершенно недвусмысленной и — увы! — совершенно справедливой.

О реакции АНа — в его ближайшем письме, но сначала еще чуть-чуть воспоминаний (автор статьи в «Трудах Института мозга», столь поразившей БНа, — Л. Л. Васильев):

БНС. ОФЛАЙН-ИНТЕРВЬЮ 07.04.00

Достоверные случаи телепатии, ясновидения и т. д. и т. п. известны уже давно <… > Возможности человека и их использование в практике очень активно изучал Бехтерев (за что и поплатился жизнью — был убит по прямому приказу Сталина). То, что сейчас называется «Телепатия», а ранее «Биологическая радиосвязь», изучали также Б. Б. Кажинский и В. Л. Дуров (основатель династии).