Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г.

• Название: Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-053845-4

Поклонники творчества братьев Стругацких!

Перед вами — повествование в документах и воспоминаниях, открывающее цикл «Письма. Рабочие дневники» в серии «Неизвестные Стругацкие».

Этот том посвящен периоду взросления и становления известных писателей (до 1962).

---

Глава «СБП». Смачно. Смачно. Смачно. Нуждается в доделках, в уточнениях (я, например, далеко не сразу сообразил, что дело происходит на ИС), кое-что я хочу вставить, но форма, но колорит, но дух… Одним словом — смачно. Теперь вот что. Думаю, теперь мы со всеми в расчете и можем поработать спокойно. Гнать больше не будем. Но я-то знаю, что без плана у нас ни черта не выйдет. Посему обязываю тебя планом. Не выполнишь — посрамлю. Год работать с тобой не буду, честное слово.

Составление плана предоставляю тебе. Ты будешь работать над СБП, я над сборником рассказов и над новыми рассказами. Только ты подавай темки. Опыт показывает, что темки ты даешь хорошие. Итак, жду разработанного плана, тобой подписанного. И не воображай, что ты уж очень устаешь. Подумаешь, шесть часов сна. Я, брат, уже забыл, когда я сплю больше.

Кассель и Андреев расхваливали наши рассказы, говорят, что мы очень выработали свой стиль и почерк и выросли по сравнению с СБТ неизмеримо. А ведь СБТ считается одной из трех первых НФ книг за последние несколько лет: третьей после Ефремова и «Генератора чудес».[280] Не вкусно, правда?

Вот всё. Поцелуй Адочку. Как у нее дела. Привет от Ленки.

Твой Арк.

АН называет СБТ «одной из трех первых НФ книг» по результатам завершившегося накануне конкурса на лучшую книгу о науке и технике для детей школьного возраста. Много позже БН в «Комментариях» заметил, что СБТ «оказалась единственным произведением АБС всех времен, удостоенным Государственной премии», и добавил о самой премии: «В размере 5000 рублей. Неплохие деньги по тем временам — четыре мамины зарплаты».

Эта премия была уникальна еще и тем, что премию дали еще не вышедшей книге, а рукописи.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 19 ИЮНЯ 1959, М — Л.

Дорогой мой брат!

Вот лежат передо мною два экземпляра договора, из текста коих явствует, что Детгиз в лице главного редактора Компаниец Василия Георгиевича, с одной стороны, и Стругацкий Аркадий Натанович и Стругацкий Борис Натанович, именуемый в дальнейшем «автор», с другой, согласились выпустить в свет «Шесть спичек». Сборник научно-фантастических рассказов размером до 9 авт. л. считая в листе 40000 печатных знаков. Рукопись представлена, за исключительное право издательство обязуется уплатить гонорар из расчета 3 (три) 000 (тысячи) руб, за авт. лист. И так далее. Тут же лежит и бланк «В бухгалтерию Детгиза».

Я намерен: а) немедленно подписать оба экземпляра и вернуть их в Детгиз. Причем подписать за тебя и за себя, без волокиты. Я должен там указать твой адрес, так я дам все-таки ленинградский, б) Заполню бланк бухгалтерии на перевод 25 % в твою сберкассу в Пулкове. Это составит примерно тысячи три. Видишь, как нам доверяют? Сразу аванс. По одобрении получим еще 35 %, остальное — в следующем году, по выходу книги в свет. Да, так о чем бишь я… Вот. Я везде подписываюсь за тебя. Беру, так сказать, смелость.

Что касается названия сборника, то его, на мой взгляд, надо решительно изменить. Предлагаю «Глубокий поиск». А? В общем, жди на книжку деньги и свой экземпляр договора по ленинградскому адресу.

«ЧП», как и «ЗЭ», приняты в «Знании, которое сила» с большим воодушевлением и единогласно. Ты дурак, все-таки, брат милый. Ей-ей, «ЧП» — смачный рассказ. Какой великолепный эффект — переход от рассказа женщины к рассказу звездолетчика! И идея… Ах, эта идея Фока, Фока-Стругацкого, что за идея! Я славлю! Слушайте меня! Я славлю![281] Да, так нам предлагают и просят сделать что-нибудь для № 12. Я готов работать. Только, Боб, подкинь мне идейку, а? Что тебе стоит? Ты дашь идею, я пишу рассказ и одновременно жму сборник, а ты сам методично и без задержек работай над «СБП» и регулярно шли мне главу за главой. Я не вижу расписания. И вообще я от тебя уже давно ничего не вижу. Почему ты не пишешь, прохвост?

Как дела у Адочки? То, что ты держишь нас в неведении, я рассматриваю как выпад. Напиши, когда и что, и как здоровье. Мама уверена, что я в курсе дел, да будет тебе стыдно.

Кстати, я маме выслал триста рублей, пока у меня больше нет. Получу что-нибудь и вышлю еще. И ты не поленись, дотащись до почты и пошли. Ей будет очень приятно.

Да, а что с «Человеком из Пасифиды»?

Садись-ка, дорогуша, за стол и немедленно пиши мне. Свинство все-таки.

Ну, целую тебя и Адочку. Твой Арк.

Договор на сборник «Шесть спичек» также сохранился в архиве. Номер договора — 13265. Дата на нем стоит — 1 июля 1959 года. Заключен он между главным редактором Василием Георгиевичем Компанийцем и Стругацкими (теперь уже с правильными отчествами). Поверху договора напечатано: «План 1960 г.».

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 23 ИЮНЯ 1959, М. — Л.

Дорогой мой Боб!

Прежде всего еще раз от себя и от своего семейства поздравляю тебя и Адочку с сыном, пусть растет здоровым, сильным и умным. Имя Андрей — ничего, хорошее имя, но коз фор протест.[282] Итак, в жизнь, Андрей Борисович Стругацкий!

Мама прислала мне письмо, пишет, что у нее плохо с сердцем. Полагаю вызвать ее к себе в Москву и отправить в Прибалтику. Напиши свои соображения.

Письма с планом работы (а не с планом повести) я еще не получил. Рассчитываю получить. Только вот что, брат мой: я приступлю к обработке глав не раньше сентября, ты это учти и поверь, что у меня для этого есть весьма и весьма серьезные соображения. Во-первых, мне необходимы для начала работы по крайней мере две-три главы, чтобы я мог что-то охватить и сделать что-нибудь дельное. Во-вторых, я так измотан переводом + редактурой + работой над сборником + работой с журналом, что боюсь рисковать и портить хорошую вещь. Ключ продолжай тот же, ничего страшного в нем нет. Помни только главный наш закон: максимальная плотность информации. Ничего лишнего и специально-экспрессивного, побольше ярких и сильных мелочей. Лучше пусть главы будут малы по размерам, только не лей туда воды. Кстати, в первой главе воды почти нет, и это меня обрадовало. Вот в том же духе и пиши дальше. Кстати, в первой главе Ляхов отправляется не в звездную, а в Первую заплутониевую экспедицию. Не будем гнать картину. Полетают в пределах одного светового года за Плутоном, вот и хорошо будет.

Вот пока всё. Крепко жму руку, поцелуй Адочку и племянника.

Твой Арк.

Привет от всех.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 27 ИЮНЯ 1959, М. — Л.

Здравствуй, дорогой паршивец!

Получил твое карандашное письмо от 25.06. Очень рад, что твои здоровы. Но у нас здесь очень беспокоятся за ребеночка <…>. Если ты в курсе, пиши все-таки, как его здоровье подробнее. Наследник Стругацкий, как-никак, так что учти, мы все здесь очень волнуемся за него и за Адочку. Ты сам-то их видел ли? Если видел — опиши.

Теперь о делах писательских. Я ждал твоего письма с нетерпением, думая увидеть в нем епиграф с частными предположениями, но ждал втуне. А нужен он немедленно, ибо всё уже пошло в типографию. Полагаю, ты вышлешь его сразу по получении сего моего письма.

Что касается твоего плана, то я его в общем поддерживаю. Плохо в нем то, что никаких сроков нет. Это всегда будет ловушкой для твоей сибаритской натуры. Одна надежда — может быть, рождение сына повысит в тебе чувство ответственности. Но о сроках все же подумай. Я по себе знаю — сроки — это здорово дисциплинирует.

Замечания по 1 главе. Во-первых, я все же настаивал бы не на Первой Звездной, а на Первой Межзвездной. Пусть они летят в пространство парсека на пол — исследовать межзвездный газ для определения возможностей дальних звездных экспедиций. Упомянь, что уже запускались с той же целью автоматы-киберы. Расскажи немножко о предварительных данных. Заметь вскользь о часах на автоматах, которые отстали от земных. Расскажи о том, в каком странном виде вернулся один из автоматов — вывернутый наизнанку, или выкрашенный в другой цвет, или битком набитый железоядными бактериями — в общем, что-нибудь такое, что доказывает: пространство — это не просто пустота, но нечто весьма таинственное и пока непонятное.

Во-вторых, я не вижу семейного положения Быкова. Не чувствую его ярым землянином, каким он должен быть и оставаться всегда. Пусть хотя бы варенье, которое жрет штурман, будет собственного мадам Быковой изготовления. Знаешь, так это, мелкими редкими штришками сделай их землянами.

В-пятых. Надо бы изловчиться и дать портрет Ермакова-младшего. Не знаю, как это сделать. И его нужно уже сейчас как-то характеризовать — придать какую-нито страстишку и характерную черточку.

В-четвертых. Жизнь шагает стремительно и без звездных экспедиций и подчеркивать мировую скорбь Быкова ни в коем случае нельзя. Нет у него этой скорби. Ты забыл, кто такой Быков. Ведь это служака и работяга. Это не Юрковский. Его сетования я бы рассматривал как минутную слабость, которую необходимо немедленно заглушить чувством удовлетворения по поводу своей работы и радостью близкой встречи с друзьями.