Томас Рейли - Кормчие судьбы

• Название: Кормчие судьбы
• Автор: Томас Рейли
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0021-2

Образ прекрасной пиратки Белит всегда вдохновлял последователей Мастера. Мятежная, не ведающая страха, она была верной спутницей Конана в его странствиях.

Вниманию читателей предлагается роман Т. Рейли, объединенный с новеллой Р. Говарда в единую дилогию.

«Северо-Запад», 1997, том 34 «Конан и ледяной страж»

Томас Рейли. Кормчие судьбы (роман), стр. 37-180

---

— Хочу, очень хочу! — Глаза Белит загорелись.— Хочу научиться всему!

— Если будет на то воля Митры, ты узнаешь все, что знаю я, — торжественно сказала Самди.

Когда дети вернулись домой, их никто не ругал, словно ничего и не произошло. Но Криму и Белит разрешили бывать у Самди, когда им захочется, а жившая на отшибе женщина всегда с радостью встречала детей.

Высокая, статная, исполненная внутренней силы, Самди казалась Белит удивительной красавицей, и девочка старалась подражать ей во всем. Жрица Митры учила Крима и Белит говорить с животными, находить их жилища, избегать опасности, которые таят джунгли, и, наконец, она учила их владеть копьем и мечом. Сначала Крим презрительно улыбался при мысли, что его будет учить женщина, но увидев, как легко управляется Самди с тяжеленным клинком, с радостью согласился.

Так прошло три года. Может быть, самые счастливые в жизни Белит — рядом с ней была любящая семья, мудрая наставница и лучший друг.

Но рано или поздно в жизни происходят перемени.

Дочь короля Асгалуна встретила свою тринадцатую весну.

Глава II.

Тринадцатилетие Белит Хоаким праздновал так, что половина селения плясала и пела, а вторая лежала, не в силах пошевелиться, перебрав крепкой настойки на кокосовом молоке. Радовались все, кроме двух человек — Белит и Крима.

— Но ведь вы когда-нибудь вернетесь? — спрашивала Белит.

— Сомневаюсь,— Крим тяжело вздохнул,— Отец купил слишком много земли, чтобы отпустить дармового работника. Он не позволит мне вернуться. Через несколько лун мне исполнится шестнадцать, и, значит, пора брать жену.

— Самди говорила, что твой отец уже кого-то для тебя присмотрел.

— Да, она дочь вождя того племени, куда уходит отец. Но ведь ты меня любишь?! — полувопросительно прошептала Белит.

— Очень.

Они сидели на берегу океана, рука об руку,— и прощались навсегда. Крим вырос и очень возмужал. Высокий, широкоплечий, он выглядел намного старше своих лет. Было в нем что-то надежное, мужское, и Белит чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности.

Девочка тоже изменилась — мальчишеская резкость уступила место плавным, размеренным движениям, грубоватая речь стала более сдержанной, и в угловатом подростке уже проглядывала будущая женщина. Крим любовался подругой.

— Ты стала очень красивой.

— Ты тоже красивый, Крим,— Белит потерлась щекой о широкое плечо друга.

— Я черный, а ты белая, и никогда наши пути не пересекутся. Никогда.

Слезы текли по щекам Белит.

— Мне пора,— странно звенящим голосом сказал юноша.

— Подожди, я хочу, чтобы ты был мне братом.

— Правда? Ты хочешь смешать кровь, как учила Самди?

— Да.

Юноша вытащил из ножен короткий кинжал и полоснул себя по предплечью. Алая струйка крови потекла по руке, и тяжелые капли упали на песок. Белит повторили движения друга и приложила свою руку к его. Черная и белая руки смешали свою кровь, и она заструилась по золотистому песку к океанской воде.

— Пусть вода, земля и джунгли услышат наши голоса,— хором произнесли они слова великой клятвы, по преданию подаренной первым людям самим Митрой, — Клянемся помнить друг о друге, идти друг за другом и положив свою жизнь за друга.

Древние слова звучали на берегу океана, когда солнце ложилось на покой в свое ложе, и солнце, вода, земля я джунгли услышали их и запомнили.

…После отъезда Крима Белит затосковала. Верный надежный друг, с которым столько было пройдено и прожито, уехал навсегда. Подружки, новые друзья, хлопоты но дому не могли заглушить боль. И только задушевные беседы с Самди как-то скрашивали серые будни. Девушка все больше и больше сближалась со жрицей Митры, и Шаафи порой не могла подавить ревность — дочь гораздо больше прислушивалась к словам Самди, чем к уговорам матери.

И наконец Шаафи решилась.

— Хоаким, нам нужно спасать Белит,— сказала она как-то раз, ложась в постель.

Заканчивавший последние подсчеты, Хоаким удивленно посмотрел на жену.

— А что, ей что-то угрожает?

— Подумай сам, молодая девушка целые дни проводит среди черных. После отъезда Крима она никак не утешиться, а в ее возрасте можно натворить глупостей.

— Говори толком, Шаафи! Что тебе не нравится?

— Bсе! Я боюсь, что она найдет утешение с одним из местных красавцев, ты же знаешь, как они вокруг нее вьются.

Хоаким нахмурился.

— Ты уже что-то заметила?

— Пока нет, но знаю, что такое семнадцатая весна и одиночество.

— И что теперь делать?

— Выдать ее замуж, и поскорее.

— Но она предназначена для избранника Митры, и Самди не согласится.

— Да кто она такая, эта Самди! — взорвалась шемитка. — Только и слышишь с утра до ночи: «Самди сказала», «Самди так думает», «Самди разрешила». Она уже когда-то нарушила клятву и может ошибаться, как и все.

— Успокойся.— Хоаким присел на краешек кровати и нежно погладил загрубевшую руку жены.— Она просто любит девочку и желает ей добра.

— Нет.— Шаафи приподнялась на локте.— Она никого не любит, она просто выполняет свой долг.

— И все же я с ней поговорю,— твердо сказал Хоакин. — За судьбу Белит отвечаем мы все, поровну.

К удивлению Шаафи, жрица не стала возражать, лишь попросила повременить до новой луны с поисками достойного избранника.

— Девочка должна закончить обучение, а потом она и может постоять за себя,— сказала Самди, и даже мать Белит не посмела возразить.

Пока старшие обсуждали ее будущее, Белит продолжала жить так же, как и жила, даже не подозревая, какие перемены готовят ей родители. Она превратилась в высокую, полногрудую, статную девушку с правильными чертами лица и роскошными, черными как смоль волосами. Белит знали, что она красива, и, замечая жадные взгляды соседских парней, еще выше поднимала гордую голову. В то же время ее золотисто-карие глаза лучились искренним весельем, пухлые губы никак не могли согнать улыбку. Джихан раз, посмеиваясь, говорил, что в любом городе вокруг с сестры собралась бы толпа зевак. Сам же Джихан пользовался большим успехом у чернокожих красавиц и частенько не ночевал дома, потом с восторгом рассказывал Белит о своих подвигах.

Вечерами, оставаясь одна в свой комнате, Белит вспоминала рассказы брата и мечтала о сильном, прекрасном воине, который придет к ней в дом с первыми лучами солнца и умчит далеко-далеко от Черного Побережья. Юная души томилась и трепетала в предчувствии первой любви, и Шаафи была совершенно права: Белит страстно хотелось поскорее вступить в запретный мир чувств и желаний.

Однажды тихим летним вечером, когда легкий ветерок нежил и ласкал остывающую от дневного зноя землю, служанка позвала Белит в комнату родителей. Удивленная таким церемонным приглашением, девушка поспешила на зов. Нарядные Хоаким и Шаафи сидели за столом, на котором стояли кувшин с вином и три высоких кубка.

— Мама, отец, что случилось? — встревоженно спросила Белит.

— Ничего, дочка, присядь, нам нужно поговорить,— торжественно сказал отец.

Удивленная Белит присела на краешек скамьи.

— Дочка, мы решили, что тебе пора замуж,— сказал Шаафи.

— Мой близкий друг и партнер по торговым делам Харем из Дан-Марки просит твоей руки для своего сына Алала,— добавил отец.

— Но, отец, я его совсем не знаю!

— Никто не будет тебя неволить! — вмешалась мать. Выбор за тобой.

— Завтра утром мы отправимся в Дан-Марку с нашим кораблем. Ты посмотришь на жениха, познакомишься, и, если он тебе понравится, сыграем свадьбу,— сказал отец.

— Но я не могу завтра. Самди…

— Самди ждет тебя сегодня вечером, когда сядет солнце. Но я хочу, чтобы ты знала — она тоже считает, что тебе пора замуж.— Отец улыбнулся.— Выпей за свое будущее счастье, дочка.

Хоаким разлил вино по кубкам.

Рука Белит предательски дрожала, когда подносила кубок, но выучка Самди сказалась — никаких других проявлений обуревавших ее чувств девушка не выказала. Сдержанно простившись с родителями, Белит прошла к себе в комнату и, разом скинув маску спокойствия, схватила с полки кувшин и запустила им в стену. Туда же полетели и чашки с мисками. Когда взрыв ярости прошел, девушка бросилась на постель и разрыдалась. Все, даже Самди, предали ее! Они готовы отдать за какого-то Алала — должно просто вознамерились отделаться от нее! Но она не желает выходить замуж… И дверь тихонько постучали.

— Молодая госпожа,— служанка заглянула в комнату, — ваша матушка говорит, что уже пора идти к Самди.

— Я знаю,— бросила Белит.

Девушка вытерла слезы и подошла к зеркалу. Искусанные губы распухли, глаза покраснели, но — Белит не могла не признать,— даже заплаканная, она была чудо как хороша. Настроение поднялось, и жизнь теперь не казалась такой уж ужасной. Может быть, этот Алал вовсе и не плох, и она сможет его полюбить… Но в одном Белит была уверена — к Самди она не пойдет. Родителям еще можно простить, что сватовство прошло без ведома самой невесты, но то, что жрица все знала, но не предупредила,— этого простить было нельзя.