Крис Уэйнрайт - Голос крови

• Название: Голос крови
• Автор: Крис Уэйнрайт
• Издательство: Северо-Запад Пресс
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-93698-004-9

 ...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.

«Северо-Запад», 2000, том 56 «Конан и звёзды Шадизара»

Крис Уэйнрайт. Голос крови (рассказ), стр. 353-404

---

— Покупное. Рассказывай, что там у тебя. Конан коротко изложил Ловкачу суть дела.

Тот наморщил лоб, по лицу было видно, что мозги его напряженно работают.

— Не напрягайся так, а то окочуришься, не приведи Митра, что я без тебя делать буду? — поддел варвар.— Полегче, полегче, приятель!

Он налил собеседнику и себе еще по кружке. Несколько минут оба сосредоточенно молчали.

— Этот ублюдок тебе еще и денег должен? — спросил наконец Шелам.

— Угу,— кивнул киммериец.

— Вряд ли у тебя получится и девчонку вытащить, и долг взять,— задумчиво протянул Ловкач,— за один раз это не так-то просто.

— Главное — Замира,— ответил киммериец.— Я обещал ее освободить. Деньги — вода, утекли — еще добудем, но с этой гиеной я сегодня рассчитаюсь, клянусь печенью Крома!

— Ну, кое-что я придумал,— сообщил наконец Ловкач.— После полудня его управляющий почти каждый день сидит либо в «Улыбке Иштар», либо на заднем дворе у Абулетеса, ты ведь и сам когда-то встречался с ним именно там. Так что возьмешь его за жабры, и в его же паланкине въедешь во дворец без шума и пыли. Дальше сам сообразишь, этому тебя учить не надо. Хотя, если бы меня спросили, я в первую очередь занялся бы деньгами. Подумаешь, девчонок много, не одна, так другая — какая разница.

— С паланкином это ты здорово сообразил, лисья морда,— хлопнул приятеля по плечу киммериец,— мне это в голову не пришло. А вот насчет Замиры ты не прав — тут, знаешь ли, случай особый. Давай допьем, а потом я схожу на базар: дам мальчишкам задание, чтоб разнюхали, где именно сшивается сегодня этот лысый.

Связанную и заплаканную девушку вытащили из паланкина, и два здоровенных чернокожих раба отнесли ее в просторное светлое помещение, выложенное мраморными плитами. Посередине находился бассейн с прозрачной голубоватой водой, по стенам — мраморные скамьи с высокими спинками. Весь пол был застлан пушистыми коврами, расшитыми яркими, сочными узорами.

Замира была крепко связана широкими шелковыми кушаками и даже взнуздана кожаным ремешком, чтобы не вздумала кусаться. Девушка стонала от боли и унижения, извивалась, пытаясь высвободиться от пут, но те держали крепко. Рабы положили ее на пол и ушли, переговариваясь на незнакомом языке.

Прошло некоторое время, показавшееся ей вечностью, и в зале появились две пожилые женщины, облаченные в длинные белые рубахи, и невероятно толстый мужчина, державший в руке короткую плеть. При виде их Замира вся сжалась от предчувствия недоброго, но толстяк успокоил ее:

— Будешь вести себя хорошо, никто тебя не тронет. Но если вздумаешь сопротивляться…— Он выразительно помахал плетью.

Голос у него был писклявый, как у женщины. «Евнух»,— догадалась Замира.

— Развяжите ее и разденьте,— приказал толстяк женщинам, а сам присел на скамью, обмахиваясь веером; пот градом катил по его одутловатому красному лицу.

Служанки повиновались, и вскоре обнаженная девушка была поставлена перед евнухом. Старухи цепко держали Замиру с обеих сторон, пока толстяк, сопя и причмокивая губами, сальным взглядом блуждал по ее телу.

— Поверните… так, теперь боком… теперь нагнись… так… — пронзительным голосом приговаривал евнух.— Сложена хорошо,— насмотревшись, решил он.— Теперь приготовьте ее.

Старухи принесли флаконы с различными притираниями и мазями, полотенца и, усадив девушку в бассейн, принялись мыть и скрести ее тело так, словно перед этим она обитала в помойной яме. Понимая, что ничего не может изменить, Замира молча повиновалась.

— Какая хорошенькая! — ворковали старухи, растирая ее душистыми зингарскими губками.— Ты не бойся, тебе повезло, наш господин — человек богатый и щедрый. Если угодишь ему, будешь жить, как в раю. Девушек тут много, так что скучать не придется. Господин будет дарить тебе платья, украшения, сласти, шербет — все, что захрчешь и сколько захочешь.

Замира почти не слушала их трескотню — переживания сегодняшнего дня напрочь лишили ее каких-либо желаний. Девушке хотелось лишь одного: исчезнуть так, чтобы никто ее не нашел.

Старухи вымыли ее, обсушили полотенцами и велели лечь на мраморную скамью, где умастили тело девушки душистыми мазями и растерли кошачьими шкурками, отчего кожа стала гладкой и матовой. Потом на Замиру надели короткую сорочку и шальвары из тончайшего прозрачного шелка сиреневого цвета. Потом они принялись за лицо: насурьмили брови, подкрасили ресницы, наложили на щеки легкие румяна и яркой киноварью подкрасили губы.

— Смотри,— старуха поставила девушку перед большим зеркалом,— господин будет доволен.

«Все равно убегу,— думала про себя Замира,— что бы вы тут со мной ни делали!»

Некоторое время спустя евнух вернулся на этот раз вместе с лысым управляющим. Причмокивая губами от восхищения, оба долго рассматривали Замиру, заставляя ее то поднимать руки, то поворачиваться, а потом велели пройтись несколько раз вдоль бассейна.

— Хорошо, очень хорошо,— кивали они,— хозяин будет доволен.

— Серьги, бусы и браслеты из аметиста,— распорядился лысый,— господину это понравится. Ждите, когда он захочет ее увидеть.

— Да, да, понравится,— писклявым голосом подтвердил евнух,— я позову, когда господин распорядится. Отведите ее в белую комнату.

Девушку провели по устланной коврами лестнице и оставили в небольшом помещении, стены которого были выложены снежно-белыми мраморными плитами. Из мебели там была только низкая скамейка, накрытая пушистым покрывалом.

— Сиди здесь.— Старуха указала на скамью и вышла.

В замке повернулся ключ, и пленница осталась одна, без всякой надежды выбраться на волю. Стены были гладкими и глухими, а единственное окошко, забранное узорчатой решеткой, находилось высоко под потолком. И думать было нечего, чтобы каким-то образом попытаться вырваться на свободу…

— Можешь идти.— Советник махнул писцу рукой.— Завтра к утру пусть всех по этому списку приведут ко мне!

Он огладил окладистую черную с проседью бороду и, довольный, усмехнулся. «Завтра приползут эти торговцы, что пытались утаить солидную часть подати, и посмотрим тогда, как они будут умолять не передавать этот список повелителю. Придется им слегка раскошелиться — не бесплатно же мне хлопотать в их пользу!» Советник трижды хлопнул в ладоши.

— Ужинать! Здесь! — коротко бросил он вбежавшему слуге.

Тотчас же зал наполнился роем снующих и хлопочущих вокруг своего господина слуг. Одни несли чашу для омовений и мягкую ткань, чтобы вытереть руки; двое других — изящный полированный столик; за ними появился мальчишка с белоснежной скатертью, которую с ловкостью фокусника расстелил перед хозяином. На столе мгновенно появились кубки, кувшины с вином, блюда с фруктами, и вот уже процессия подавальщиков во главе с поваром несет подносы с аппетитно пахнущей жареной дичью, соусники с пряными приправами, нежную, тающую во рту рыбу, приготовленную по кхитайскому рецепту — чего только не стряпали для господина искусные повара! Поесть он любил — это было видно и по его комплекции, и по заплывшим лоснящимся глазкам, алчно глядящим на пищу в предвкушении предстоящего удовольствия.

Была еще одна причина, по которой советник пребывал в прекрасном расположении духа: сегодня наконец он попробует эту девчонку, к прелестям которой давно уже стремилась его сладострастная натура.

«Дура! — обругал он про себя хозяйку невольницы.— Не захотела ее уступить! И кому? Мне! Вот теперь и служанки у тебя нет, и платы за нее нет тоже». Довольный собою, он потер пухлые руки, выбирая самый лакомый кусок, с которого следовало начать трапезу. Вокруг, ожидая приказаний, почтительно склонились подавальщики. «Девчонка хороша! — Он представил себе, как проведет с ней сегодняшнюю ночь, в чреслах возникло знакомое томление, и он даже зажмурился от удовольствия, продолжая тем не менее равномерно двигать челюстями.— За такую можно было бы и чашу серебра отдать… Видят боги, это я и предлагал неразумной женщине!»

У советника было множество невольниц из разных мест: рослые белокурые и белотелые красавицы из Гандерланда; смуглые, пышные брюнетки из Турана; стройные зингарки, чернокожие кушанки и дарфарки, не говоря уж о заморанских прелестницах — по числу и разнообразию гарем советника уступал разве что гарему его повелителя. Но со временем девушки надоедали советнику, и хотелось чего-нибудь новенького и свежего; тогда, проезжая по улицам Шадизара, он обращал внимание на какую-нибудь из местных красавиц — и не успокаивался до тех пор, пока очередной предмет вожделений не оказывался в его опочивальне.

Он с ухмылкой поглядел на евнуха, стоящего поодаль и ожидающего знака господина. «А тебе этого не дано, кастрат,—подумал он, но от этой мысли по спине пробежал неприятный холодок: в свое время евнух был оскоплен за распутство, принявшее столь невероятный размах, что возмутило даже привычный ко многому Шадизар, и повелитель вынужден был вмешаться.— Ну нет, клянусь Митрой, со мной такого не произойдет, повелитель меня любит, да и ничего непотребного я не делаю…» На миг чернобородый перестал жевать и зашептал молитву, прося богов ниспослать всяческое благоденствие повелителю, после чего кивнул слуге, и тарелка вновь была наполнена.