Юрий Тупицын - На восходе солнца

• Название: На восходе солнца
• Автор: Юрий Тупицын
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00219-4

---

Характерный шум заставил Лобова снова распластаться на песке: за его спиной, погасив скорость, униход с парашютированием шёл на посадку. Проследив за всеми его манёврами, за тем, как мягко опустилась машина на песок, Лобов понял, что ею управляет опытный водитель. Униходом завладел ловкий, умелый противник, за какие-нибудь полтора-два часа научившийся управлять сложной машиной.

Около минуты униход неподвижно стоял на песке, а Лобов держал его на прицеле, мысленно одобряя предусмотрительность водителя. Но вот дверца распахнулась, и Лобов от удивления чуть не выронил из рук скорчер. На песок спустился не ящер, не загадочное инопланетное существо, а человек. Высокий человек без скафандра и даже без респиратора, в комбинезоне обычного покроя, со скорчером в руках. Несмотря на то что лицо его густо заросло щетиной, Лобов сразу узнал своего бывшего напарника по космосу — это был Юст, Юстинас Штанге, командир «Ладоги»!

Лобов подавил желание запросто окликнуть старого товарища. Командир «Ладоги» только что расстрелял глайдер. Он расстрелял его хладнокровно, наверняка, дважды повторив атаку, хотя не знал, есть в машине люди или нет. В этом была какая-то нехорошая тайна, а Лобов не мог рисковать. И, вместо того чтобы запросто окликнуть Юста, он заставил себя держать его на прицеле.

Штанге привычным движением зажал скорчер под мышкой и, даже не прикрыв дверцу унихода, зашагал к «Ладоге». Лобов с некоторым удивлением отметил про себя это упущение и, помедлив, снял свой скорчер с предохранителя, положил палец на спусковой крючок. Нет, он не был растерян и сбит с толку, он просто не знал, как правильно поступить. Кажущаяся беспечность Штанге его не обманывала. Когда скорчер под мышкой, опытный космонавт может прицельно выстрелить в доли секунды. Лобов интуитивно чувствовал, что Штанге настороже и готов к немедленным действиям. Самое разумное, что мог сейчас сделать Лобов, это упредить командира «Ладоги». Например, можно точным выстрелом выбить скорчер из его рук. Но стоит ошибиться буквально на полсантиметра, как Штанге будет мёртв ведь он даже без самого лёгкого скафандра! А Лобов не мог взвалить на свои плечи такой тяжёлый груз. Да, Штанге разрушил глайдер, но мотивы его поступка неизвестны. Может быть, он действовал во имя высшего блага, может, он был введён в заблуждение, может, прежде чем напасть, он мучился и колебался точно так же, как это делает сейчас Лобов. Ведь ничего не известно! Почему Родин связан? Почему «Ладога» брошена? Как униход попал в руки Штанге? И где Клим?

На полпути к «Ладоге» Штанге вдруг остановился, как-то растерянно посмотрел вокруг, жестом предельно усталого человека провёл ладонью по лицу и с удивлением глянул на свои пальцы — они были размозжены и окровавлены. Штанге стряхнул с пальцев кровь и решительно направился к развалинам глайдера. Подойдя вплотную к тому, что несколько минут тому назад было машиной. Штанге принялся прикладом скорчера шарить среди обломков. Вот он, удобный момент! Лобов уже подобрался для рывка, когда раздался несильный взрыв. Наверное, это сработала одна из случайно уцелевших банок аккумулятора. Взрыв был слабым, но Штанге рывком распрямился, судорожно глотнул раза два воздух, выронил скорчер и осел на песок. Лобов мотнул головой, стряхивая пот, заливавший глаза, с трудом перевёл дыхание. Он не мог, не должен был, не имел права бежать на помощь! Скорее всего в униходе сидит на подстраховке третий член экипажа «Ладоги», планетолог Нил Гор. Иначе Штанге захлопнул бы за собой дверцу машины.

Тянулись долгие, томительные секунды ожидания. Штанге оставался неподвижным, а униход стоял сиротливым и покинутым. Что ж, надо рискнуть. Без риска нет искусства, без искусства нет настоящего космонавта. Надо! Лобов кинулся к униходу. Во время бега он молил судьбу лишь об одном — о промахе, если в него начнут стрелять. Только о промахе! Но выстрелов не было. Последние шаги — и Лобов ввалился в униход, захлопнув за собой дверцу. Несколько секунд Лобов отдыхал, откинувшись на спинку сиденья, потом выпрямился и положил руки на пульт управления.

Обежав глазами контрольные приборы и убедившись, что машина в порядке, он запустил двигатель и подвёл униход вплотную к Штанге. Командир «Ладоги» лежал на спине. Из маленькой, безобидной, на первый взгляд, ранки на левой стороне груди сочилась тонкая струйка крови, широко открытые серые глаза спокойно смотрели в чужое небо. Лобов выскочил из унихода.

— Эх, Юст, Юст… — только и сказал он, опускаясь на колени перед Штанге.

Кто мог подумать, что железный, уверенный в себе Юст Штанге найдёт такой нелепый конец? Что заставило его, человека безупречной честности, напасть на своих товарищей? И снова тень нехорошей тайны коснулась Лобова липкой рукой.

Каждая секунда была сейчас величайшей драгоценностью, и все же Лобов не мог просто так бросить тело товарища. Подсунув руки, он с усилием поднял погибшего Штанге, отнёс к «Ладоге» и уложил в один из наружных контейнеров. Пусть командир остаётся на своём корабле. Отдавая товарищу последний долг, Лобов несколько мгновений простоял неподвижно, а потом бегом вернулся к униходу.

Заняв водительское место, Лобов секунду поколебался, мысленно попросил прощения у Родина — ничего не поделаешь, предстоящий бросок был под силу не то, что больному, но и не каждому здоровому человеку — и отвёл униход в сторону, чтобы ни корабль, ни скалы не мешали старту.

— Прощай, Штанге, — пробормотал он, оглядывая стройную колонну «Ладоги», освещённую кирпичным светом чужого солнца.

Глава 10

Тягучая перегрузка ртутной тяжестью залила тело. Униход рванулся ввысь, ракетой прошивая плотные слои атмосферы. Набрав скорость для полёта к «Торнадо» по баллистической траектории, Лобов выключил двигатель. Земля, украшенная редкими зелёными узорами галерейных лесов и небольшими пятнами облаков, убегала вниз. Все прозрачнее становилось небо, все ярче и чище светило солнце. Лобов включил связную станцию.

— Как дела, Алексей?

Кронин не отвечал. Небо совсем потемнело, на нем робко засветились самые яркие дневные звезды. Далеко убежавший горизонт опоясала нежнейшая голубая каёмка. Униход проходил самую вершину своей крутой траектории. Лобов повторил вопрос:

— Алексей, как меня слышишь?

И тут же нетерпеливо и тревожно:

— Униход вызывает «Торнадо», «Торнадо», отвечай! «Торнадо»!

Лицо Лобова покрылось испариной. С колотившимся от волнения сердцем он нащупал и нажал кнопку аварийного вызова.

— «Торнадо» слушает, — бесстрастно откликнулся автомат.

Глубочайший вздох облегчения вырвался из груди Лобова корабль на месте.

— Проверка связи, — устало сказал он.

Как понять молчание Кронина? Он на корабле, это ясно, иначе он не смог бы послать предупреждение по гравитостанции. Он знает, что Лобов в одиночку осматривает «Ладогу», и не знает, как завершится этот осмотр, поэтому никогда не бросит свой пост. Стало быть, на «Торнадо» произошло нечто чрезвычайное. Может быть, Клим вернулся? А может быть? Лобов вспомнил обломки глайдера, нахмурился ещё больше и решил проходить атмосферу без компенсации, напрямую, как это делали первые космонавты.

Униход уже валился вниз. Серело небо, меркли звезды, по телу растекалась перегрузка, и вдруг она навалилась с такой мощью, что тело буквально размазалось по сиденью. За бронестеклом робко затрепыхалось, а потом вспыхнуло и яростно забилось багровое с алыми языками пламя. Это униход вошёл в плотные слои атмосферы и отдавал набранную скорость. Тяжко приходилось первым космонавтам! Но вот невидимый пресс ослабил свой нажим, обмякли мышцы, распрямилось усталое тело, невидимый волшебник смахнул, стёр с унихода пляшущее пламя. Лишь звенел, стонал поток воздуха, обтекая кабину, да летела навстречу, растягиваясь, словно резиновая, земля, в центре которой стояла несокрушимая колонна «Торнадо». Лобов вывел корабль в горизонтальный полет и запустил двигатель.

— Алексей, как меня слышишь?

Корабль молчал. Лобов несколько раз прошёл возле него на самой малой высоте.

— Алексей, отвечай! Как меня слышишь?

Но Кронин так и не ответил. Не теряя времени на дальнейшие попытки связи, Лобов посадил униход и сразу же, чтобы избавить себя от забот о нем, ввёл в нижний ангар, а потом уж направился к входной двери. Она была слегка приоткрыта, хотя, когда Лобов покидал «Торнадо», он лично проверил, хорошо ли та заперта. Значит, кто-то пытался проникнуть в корабль. Лобов и мысли не допускал о том, что педантично аккуратный Кронин сам открыл дверь, а потом забыл закрыть её за собой.

Сдерживая тревогу и нетерпение, Лобов взобрался по трапу в шлюз и сразу же споткнулся о брошенный скорчер. Он поднял оружие. Скорчер был в полной исправности, из него не было произведено ни единого выстрела. Лобов ассоциативно вспомнил и исправный пистолет на старой стоянке «Ладоги», и искалеченный скорчер в разрушенной ходовой рубке, и обломки глайдера, и нелепую смерть Штанге. У него заныло сердце. Толкнул внутреннюю дверь и, убедившись, что она заперта, торопливо набрал личный код на шифрзамке. Потянулись секунды, в течение которых рецепторы автоматически сверяли код с личностью человека, стоящего в шлюзе. Лобов поймал себя на опасении: откроется ли дверь вообще, и понял, что шквал последних событий порядком потрепал ему нервы. Когда дверь наконец со звоном распахнулась, Лобов вздохнул, точно сбросил с плеч тяжёлый груз, и шагнул в предшлюз.