Маша Трауб - Дневник мамы первоклассника

• Название: Дневник мамы первоклассника
• Автор: Маша Трауб
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-054680-0, 978-5-9713-9807-3

Пока эта книга готовилась к выходу, мой сын Вася стал второклассником.

Вас все еще беспокоит счет в пределах десятка и каллиграфия в прописях? Тогда отгадайте загадку: "Со звонким мы в нем обитаем, с глухим согласным мы его читаем". Правильный ответ: дом — том. Или еще: напишите названия рыб с мягким знаком на конце из четырех, пяти, шести и семи букв. Мамам-рыболовам и биологам, которые наверняка справятся с этим заданием, предлагаю дополнительное. Даны два слова: «дело» и «безделье». Процитируйте пословицу. Нет, Интернетом пользоваться нельзя. И книгами тоже. Ответ: "Маленькое дело лучше большого безделья". Это проходят дети во втором классе. Говорят, что к третьему классу все родители чувствуют себя клиническими идиотами.

---

Мы послушно засеменили за Светланой Александровной.

— Ну как они? Как мой? Нормально? — спрашивали наперебой все.

— Так, родители, успокойтесь, — опять перекричала всех Светлана Александровна, — вы слушаете, как ваши дети! Я не знаю, чем вы слушаете! У половины класса не было цветных карандашей в пенале! Почему вы не собрали пеналы? А у Васи, — Светлана Александровна посмотрела на меня и все остальные тоже посмотрели, — не было ручки!

Я подумала, что сейчас рухнет мир. Как минимум. Страшно было до жути.

— Они их едят, что ли? — продолжала тем временем Светлана Александровна. — Пять минут прошу потратить на проверку пенала. Всего пять минут. Больше ничего не прошу.

— Была ручка, даже две, — сказала я обиженно, потому что лично запихивала ему две ручки в пенал.

— Не было, — категорично заявила учительница, — я ему свою давала. И он не сидит. Надо с этим что-то делать. Не так много прошу…

— А мой как? — спросила другая мама.

— И ваш не сидит, — ответила Светлана Александровна, — и ваш тоже, — сказала она бабушке, которая успела только рот открыть. — Так, запоминайте домашнее задание. Страница шесть в прописях. Страница два — в математике.

— Ой, а повторите, пожалуйста, — попросила бабушка, — я прослушала.

— Товарищи родители, повторяю в последний раз. Больше повторять не буду. Страница шесть, страница два. — Светлана Александровна взяла на полтона выше. — Кстати, Вася сделал сразу три урока. А надо было один. Только мишку раскрасить. А он все прописи прописал. Мы с ним поговорили, но вы тоже обратите внимание, — сказала мне она.

Я кивнула, так и не поняв, почему можно было раскрасить только мишку и на что нужно обратить внимание.

— И без опозданий, — велела нам учительница, — приходить нужно к первому звонку, а не ко второму.

Потом ее отвлек папа, который уточнял, каким конкретно должно быть содержимое пенала.

— Дима, Дима! — позвала мама из нашего класса.

— Антон, Антон, — звала бабушка.

Дима, Антон и Вася нашлись на дереве.

— Кто разрешил лезть на дерево? — увидела их Светлана Александровна.

— Это Вася первый начал, — тут же сдали его друзья.

Ситуация была спорная. Вася стоял под деревом, а Дима с Антоном висели на ветках. Так что доказательств не было.

— До свидания, спасибо, — быстро сказала я Светлане Александровне, чтобы еще чего-нибудь не услышать. Дима с Антоном попадали с веток и спрятались за спинами взрослых.

— Так, родители, задержитесь еще на минутку, — сказала учительница. Все застыли. — Если у кого из детей недержание, скажите мне сейчас. Потому что сегодня один попросился, и половина класса бегала в туалет. Отпускать с урока не буду, только на переменах. Отпущу только с недержанием. Поднимите руки, у кого недержание.

Я хотела поднять руку — у меня уже точно недержание начиналось. Да и Вася начал выразительно притопывать.

— Пойдем, — сказала я Васе, и мы быстренько слиняли. — Ну как тебе? — спросила я по дороге.

— Завтрак понравился. Булочка с чаем и банан. Чай вкусный. Ты такой не умеешь делать.

Я тоже любила школьный чай — жидкий и сладкий из огромной эмалированной кастрюли, который наливали суповым половником. А на кастрюле было написано красной краской: «Чай».

— А в туалет ты ходил? — спросила я.

— Нет.

— Не хотел?

— Хотел. Но когда захотел, учительница сказала, что хватит ходить туда-сюда.

— Ладно, побежали.

— А правда, что папа мне утром сказал?

— А что папа сказал?

— Что я буду учиться одиннадцать лет и это больше тысячи дней?

— Правда.

— А папа всегда правду говорит?

— Да.

— А ты не всегда. Лучше бы ты меня утром отвела.

— Почему?

— Ну, ты бы сказала, что нужно учиться пять дней. Чтобы меня не расстраивать.

Пришли домой. Переоделись.

— Вася, сделай сейчас домашнее задание. А то тебе еще на тренировку идти.

— Не буду.

— Будешь.

— Не буду.

Полчаса мы орали эти вечные «буду — не буду». За пять минут раскрасили цыпленка-уродца и нарисовали кривые палочки.

— Все, — выдохнула я и швырнула ластик.

— Все, — швырнул тетрадь на пол Вася.

4 сентября Пока учимся, но уже не хочется

Вставали тяжело. Я хоть и проснулась, но подняться не было сил.

— Может, перейдем на домашнее обучение? — спросила я мужа.

— Подъем! Подъем! Петушок пропел давно! Детки в школу собирайтесь! — раздавался его бодрый крик из коридора. Он держал в руках музыкальную игрушку-петушка, который истошно кукарекал… Убила бы…

Собрались, ушли. Я их проводила, не приходя в сознание.

Пошла забирать… Вася скатился с лестницы, свалил на меня портфель с курткой и умчался под дерево играть с мальчишками в «цуефа», аналог нашей «камень-ножницы-бумага».

— Первый «А», подойдите все сюда, — позвала нас, родителей, Светлана Александровна, — буду давать домашнее задание. Дашенька, дай мне свои тетрадочки, — попросила она у девочки. — Здесь нужно раскрасить, а здесь прописать, — высоко подняв тетради, говорила учительница.

Тетрадь была образцово-показательной. Рисунки аккуратно раскрашены, палочки ровненькие, кружочки один к одному. Дашина мама стояла гордая, как будто это она нарисовала и раскрасила. Васину тетрадь никогда бы не показали. Я успокаивала себя тем, что есть много достойных людей, которые не только пишут, как курица лапой, но еще и с ошибками.

— А у Тома Круза вообще дисграфия. Или дислексия, я точно не помню, — сказала мне мама Васиного друга Димы. Видимо, она подумала о том же, о чем и я.

Васю с Димой, как самых высоких, посадили на задние парты. Неудивительно, что они подрались, сломали друг другу карандаши и поменялись тетрадями. О чем нам и сообщила Светлана Александровна. Мы с Диминой мамой кивали и говорили: «Они больше не будут». Димина мама сама виновата — нечего было спрашивать, как они себя вели и что делали.

Вася с Димой тем временем отломали от дерева по ветке и дрались, как на шпагах. Вася бился так, как играет в теннис. Делал замах и лупил смэш. А Дима дрался как мушкетер. Стоял в позиции и даже вскинул левую руку. Оба — мокрые, с торчащими из штанов рубашками. У Димы еще и галстук-бабочка съехал набок и висел, как бант у пуделя.

— Что ж вы делаете? — кинулась к ним какая-то бабушка.

— Это я виновата, — сказала девочка Настя.

С Настей Вася познакомился еще первого сентября. Сегодня они с Димой решили, что Настя — самая красивая.

Светлана Александровна отвлеклась на проблемы активности и неактивности других первоклассников, мы с Диминой мамой дружно сказали: «Пасиб, дсвиданья, Сланасанна» и прытко поскакали к воротам.

Вася, Дима, Настя и примкнувший к ним Антон висели на заборе. Упитанный Антон высоко не залез. Его бабушка тянула внука вниз за штанину и обещала «надавать по жопе», как только снимет с забора. Антон, понятное дело, слезать не хотел и дрыгал ногой, которую схватила бабушка. Бабушка отцепилась от штанины и надавала ему прямо на заборе, благо попа была рядом, прямо перед глазами.

— Вася, слезай, пойдем домой! — крикнула я.

— Дима, слезай, — сказала его мама.

Няня позвала Настю. А потом был жуткий скандал. Оказалось, что Диме и Насте — в одну сторону идти, а Васе — в другую. Получалось, что Дима провожает Настю.

— Вон, видишь, Настя за угол повернула. Она одна идет, — успокаивала я сына. — Расскажи, что в школе было.

— Нет, с ней Дима! — кричал Вася. — Я тоже хочу Настю провожать!

— Завтра пойдешь, сейчас мы ее уже не догоним, — пыталась договориться с сыном я.

— А Дима? — перестал кричать Василий.

— Что Дима? — не поняла я.

— А если Дима тоже захочет?

— Тогда договоритесь и провожайте Настю по очереди. Чем кормили-то?

— Какавой и кашей. Я не ел, потому что каша была по вкусу как пюре из картошки. А какаво мне понравилось. Бабушка мне такое дает. Мы с Димой поменялись — он мне какаво, а я ему кашу.

— Вася, не какаво, а какао, — поправила я.

— Какая разница? — не понял ребенок.

— А на уроках? Что делали?

— Не помню. Какаво помню, а на уроках не помню.

Домашнее задание опять делали с криками. Вася сказал, что он не будет писать и раскрашивать. Раскрашивают девочки, Настя, например, а они с Димой решили не раскрашивать. И если не написать пропись, то ничего не будет. Светлана Александровна не заметит. Антон не написал, и ему ничего не было.

— А зачем вы тетрадями поменялись? — спросила я, вспомнив рассказ учительницы.

— А какая разница? Там же все одинаковое. Только цыплят мы с Димой в разные цвета раскрасили. Я в синий, а он в зеленый.

— А где вы видели синих и зеленых цыплят? Они же желтые.