Роберт Святополк-Мирский - Дворянин великого князя

• Название: Дворянин великого князя
• Автор: Роберт Святополк-Мирский
• Жанр: История

---

Однако все это произойдет еще не скоро, а сейчас, в середине апреля 1479 года, впервые про­делывая этот путь, Медведев ехал очень медленно, не торопясь, внимательно изучал новую дорогу и старался запомнить все, что может пригодиться впоследствии, а спокойный, размеренный шаг во­роного низкорослого, но крепкого коня вполне его устраивал.

За год до своей гибели подарил отец двенадца­тилетнему Василию жеребенка. «Сейчас он такой

Верста равна пятистам саженям, или 1,06 километра.

же малыш, как ты, — сказал, — воспитаешь стара­тельно — вырастет для тебя добрым товарищем». В маленькой степной крепости дел у мальчика, растущего без матери, немного было, вот он и тратил все свое время на коня любимого — чему только его не выучил, и часто потом бывало, в опасных южных степях, где смерть прячется в ка­ждом овраге и за каждым кустом, они в такие за­сады и переделки попадали, что расскажешь ко­му — не поверят, и не раз уже спасал жизнь Васи­лию мудрый отцовский подарок; хотя самого отцавот уже шесть лет как нет в живых, и так трудно сэтим смириться, и так его не хватает, да чтоуж поделаешь — он достойно прожил свою жизньвоина, а теперь Василий совсем один остался навсем белом свете, и сам за себя стоять нынче дол­жен,и дело свое мужское, воинское, исполнять счестью…

В тот год весна пришла рано, и теплые днина­ступили сразу после мартовских заморозков. Все­готри дня неторопливого пути с отдыхом ино­чевками понадобились Медведеву, чтобы достичьМедыни, откуда до его новых владений оставалосьуже совсем рукой подать, и чем ближе подъезжалон к литовскому рубежу, тем меньше встречалосьна дороге путников, мирные селения принималивсе более воинственный вид, — из небольшихбойниц в прочных деревянных частоколах выгля­дывали, поблескивая на солнце, гладкие стволыпищалей, а недалеко от Медыни он миновалобуг­ленные развалины, где, вспугивая стаи ворон, вы­лиодичавшие псы, да чуть поодаль, на холме,светлела горстка еще не успевших почернеть отвремени могильных крестов.

В Медынь Василий прибыл к середине третьегодня и решил было заночевать на здешнем постоялом дворе, чтобы завтра с утра выехать и еще до полудня быть дома, однако, прикинув, что до гра­ниц его владений осталось всего каких-то три­дцать верст, передумал, тем более что постоялый двор более походил на разбойничий притон, чем на уютное тихое место, где можно спокойно про­вести ночь.

Не успел Медведев войти, как наглый бродяга подозрительного вида (молодой, тело крепкое, одет в слишком нарочитые лохмотья) стал при­ставать с расспросами: кто он, мол, таков, откуда, да куда путь держит, давно ли в этих краях и не. собирается ли часом за рубеж. Василию это не понравилось, и он коротко, но ясно (молчаливым пинком) объяснил, что не расположен к беседе. Бродяга сверкнул глазами, но задираться не стал и правильно сделал, потому что Медведев сразу уви­дел, что здесь лишь два человека, которые могут представлять опасность, ас двумя он шутя бы справился. Кроме того, было ясно, что этот бродя­га вместе со своим оборванцем-товарищем, кото­рый сидел в темном углу, прикрывая лицо, и точ­но так же походил на ряженого, ожидали вовсе не Медведева, и, наверно, было у них какое-то свое дело, ход которого они не хотели нарушать не­предвиденными стычками с неизвестным исхо­дом, а потому оба предпочли отступить в темноту и оттуда еще некоторое время внимательно на­блюдали за Медведевым, который, казалось, не об­ращал на них никакого внимания, хотя и не упус­кал обоих из виду в продолжение всего обеда.

Как часто впоследствии Медведев, вспоминая во всех подробностях этот момент, корил себя за то, что не придал должного значения подозри­тельным бродягам! Быть может, тогда много дур­ного не случилось бы, десятки людей остались живы и все-все пошло бы совсем по-другому. Но не было ему тогда никакого тайного знака свыше, не было озарения, не было решительно ничего, что предсказало бы, как важнейшие собы­тия его грядущей жизни окажутся связанными с этим мелким и незаметным будничным происше­ствием.

Редко, очень редко рождаются люди, которым Господь позволяет разглядеть некоторые образы будущего, и то эти образы обычно неясны и мно­гозначны.

Но обычному человеку не дано такой привиле­гии. Не дано…

Пообедал Василий не спеша и основательно, проследил за тем, чтобы Малыш был накормлен хорошим овсом, щедро расплатился с хозяином остатками жалованья, полученного от сотника Ду­бины при расчете с войском, оставив себе на чер­ный день лишь золотой, пожалованный на проща­нье великим князем («А это тебе, Василий, для развода, береги и приумножь этот золотой в ты­сячу крат, дабы семья и потомки твои жили в дос­татке!»), и, не обращая внимания на любопытные взгляды обитателей постоялого двора, отправился в дальнейший путь.

Все, что он до сих пор увидел, вовсе его не уди­вило, — в сущности, южные рубежи на Дону и Ди­кое поле, где прошли его детство и юность, нахо­дились отсюда не так уж далеко, — чуть дальше, чем Москва, только южнее> а люди, нравы и обы­чаи, должно быть, на всех рубежах схожи, тем бо­лее что этот западный рубеж — прямое продолже­ние южного, с той разницей, что там — дикие ко­чевники — татары, а здесь как-никак братья по крови, литвины, того же языка, и в большинстве той же веры, так что наверняка все будет легче и проще.

Вскоре за Медынью поля и луга кончились, и теперь пришлось медленно пробираться по пус­тынной и грязной лесной дороге, стараясь дер­жаться ближе к обочине, где в тени деревьев еще оставались серые островки полурастаявшего рых­лого снега. Солнце клонилось к закату, и Медведев проехал уже верст двенадцать, когда впервые на этой дороге увидел человека.

Пожилой мужчина высокого роста и могучего сложения, сильно забрызганный грязью, мчался навстречу во весь опор, однако, увидев впереди всадника, слегка придержал коня и привычным движением подтянул саблю поближе к правой ру­ке, а когда Медведев со сдержанной вежливостью посторонился, уступая дорогу человеку, который явно торопится, тот, поравнявшись, внимательно взглянул на него и даже, казалось, хотел что-то сказать, но, должно быть, передумал и лишь как-то странно кивнул головой, не то в знак приветст­вия, не то благодарности, затем резко пришпорил коня и понесся дальше.

То ли потому, что этот всадник оказался пер­вым человеком, встреченным в местах, уже как бы близких к дому, а может, из-за странного взгляда, как бы напряженного и даже тревожного, Медве­дев запомнил его лицо, и вдруг столь хорошо зна­комое, тайное предчувствие грядущей опасности легким холодком пробежало по телу. Медведев проверил свое снаряжение и успокоился — все было в полном порядке: сбруя из дубленой кожи, прошитая крепкими воловьими жилами, хорошо подтянута; удобное татарское седло, украшенное бисером, закреплено прочно; кожаная сумка, при­стегнутая к седлу слева (в ней все имущество нового дворянина), и острый топорик в чехле спра­ва — на своих местах; поднятая к плечу левая рука мгновенно нащупывает прочный боевой лук в чехле за спиной, поднятая правая сразу попадает на оперение одной из двух дюжин разнокалибер­ных стрел, легко различимых на ощупь: тут и охотничьи — на птицу и на крупную дичь, — и боевые, в том числе легкие, с точностью попада­ния до трехсот шагов, и тяжелые, что пробивают кольчугу и доспехи; ну и, наконец, особые, фигур­ные: с серповидным наконечником, если надо, скажем, издали перерубить натянутую веревку; с наконечником продувным, полым, куда можно вложить горящий уголек, если потребуется, ска­жем, вдали что-нибудь поджечь, короче говоря, — здесь стрелы на все случаи, которые могут под­вернуться в полной опасностей и неожиданных поворотов жизни порубежного воина, причем большинство этих стрел мало кому известны и порой собственными руками изготовлены. Ко­жан — плотно облегающая грудь, подбитая теп­лым мехом куртка, затянута широким поясом, на котором крепится множество предметов боевого оснащения: здесь и знаменитый дедовский меч (узкий, длинный, острый и не такой уж тяжелый, каким кажется на первый взгляд), спрятанный в кожаных, прошитых серебряной нитью ножнах с длинным металлическим наконечником; здесь и поясной нож с резной рукояткой из кости рыбье­го зуба1 ; здесь, наконец, ряд мелких, но очень по­лезных вещей, вроде рожка с порохом или ме­шочка с кремнием и трутом; и завершают снаря­жение короткие сапоги с острыми шпорами,

1 Рыбий зуб —бивень моржа или мамонта.

(русские воины употребляли шпоры редко, но Медведева научил многим полезным штучкам с ними хитроумный грек Микис), причем в правом сапоге спрятан еще один нож — засапожный, ко­торый не раз выручает- в трудную минуту, когда всадник вдруг оказывается выбитым из седла, — тренируясь в метании этого ножа с пятилетнего возраста, Медведев добился того, что теперь мог на спор попадать в заранее назначенное яблоко дички с десяти шагов, стоя при этом перед бро­ском спиной к яблоне. Была еще, наконец, плетка-нагайка, висящая на левом мизинце, но Медведев очень редко ею пользовался, —- Малыш понимал хозяина по малейшему движению поводьев, снаб­женных петлей и закрепленных на среднем паль­це левой руки, что позволяло в случае необходи­мости стрелять из лука на полном скаку.