Валерий Рощин - Зови меня ястребом

• Название: Зови меня ястребом
• Автор: Валерий Рощин
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Боевик
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39178-3

Агенты американской разведки, внедренные на территорию России, сбились с ног. Что они ищут? Всего лишь одну небольшую папку, в которой хранятся особо секретные и очень важные документы. Это захваченные советским разведчиком в мае 45-го разработки нацистских ученых по созданию супервоинов, не чувствующих боли и практически неуязвимых. Появляется угроза утечки стратегической информации за рубеж. Но за дело берется бывший спецназовец Константин Яровой по прозвищу Ястреб. В ходе тонкой операции ему удается внедриться в систему охраны одного бизнесмена, обладающего сведениями о местонахождении папки. Операция «Реликвия» началась…

---

Яровой по обычаю оккупировал высокий барный табурет — в таком почти стоячем положении было удобнее играть. И как всегда под такую музыку вспоминалось давнее: учеба в Рязани, служба в Псковской десантной бригаде, перевод в спецназ, командировки в Чечню из Петербурга, потом из Ставропольского края; война, кровь, ранения, навсегда ушедшие товарищи… Как говорят в подобных случаях: корчило от прущего изнутри негатива. Тут бы уединиться, накатить грамм пятьсот и, погоревав, завалиться спать. А вместо этого перед ним беснуются самодовольные, пьяные рожи местной знати, не различающие звуков и не видящие на сцене ничего, кроме дразнящей женской плоти.

— Ублюдки, — все чаще цедил сквозь зубы Константин.

Он давно овладел виртуозной игрой на гитаре и ему вовсе не требовалось таращится на гриф, где пальцы левой руки сооружали замысловатые аккорды. Но сейчас приходилось против воли опускать голову, фокусируя взгляд на струнах и надеяться на сознательность девки. Или на ее стеснительность. Ведь если эта дурочка расстанется с последним элементом одежды, то местный быдломонд, с отказавшими от эрекции и водки мозгами, ринется на сцену. Как пить дать ринется!

Увы, чуда не случилось.

Где-то в третьем часу ночи, восстанавливая дыхание в «шкатулке», танцовщица вдруг всхлипнула:

— Граждане, налейте немного водки.

— Тебе же сейчас на сцену! — не поняла Наташка.

— Да… На сцену… Только теперь хозяин велит полностью раздеться…

Интеллигент Пашка тотчас засуетился, поднес рюмку. Та шарахнула, заела шоколадной конфетой, выкурила полсигареты и решительно собралась в зал…

Искоса рассматривая ее, Яровой поражался: «Совсем еще ребенок! Лет шестнадцать, максимум — семнадцать. И ведь ни одна сволочь из зала не спросит с нашего хозяина за нарушение уголовного кодекса. Ни-од-на! Хотя, присутствуют все — как на совещании по формированию районного бюджета: и начальник отдела внутренних дел, и прокурор, и глава администрации…»

По окончании перерыва девчонка сверкала у шеста голыми сиськами и потихоньку развязывала тесемки узеньких трусиков.

Ну и понеслось.

Первым на сцену вылез прокурор. Новоявленная стриптизерша включила визг и чуть не села на Пашкин альт.

До сегодняшней ночи обитавших на невысоком помосте музыкантов не беспокоили, не донимали. Случалось, что растроганный мастерским исполнением и перебравший спиртного слушатель благодарил ансамбль некой денежной суммой. Или лично (и опять же за бабки!) заказывал любимое произведение. То были приятные моменты, а к столь наглым вторжениям никто из квинтета не привык.

Прокурор уже мотался по сцене: задел плечом колки гитары, опрокинул напольный пюпитр, полез обнимать девицу.

Музыканты прекратили игру.

В наступившей тишине Яровой передал обалдевшему Павлу инструмент и коротким хуком скинул прокурора обратно в зал.

Возможно, он не сдержался, поспешил. Возможно, вообще не успел подумать о последствиях своего поступка. Или попросту наплевал на эти последствия. Но факт оставался фактом: красивый полет влиятельного пугачевского чинуши с жестким приземлением на пол вызвал секундную гробовую тишину в зале, а затем дружное возмущение. И очень скоро Костя стоял на краю подиума со свирепым выражением лица и раскидывал мощными ударами до тошноты осточертевшую публику…

Избиение «младенцев» длилось пару минут — не дольше. А последней целью стал хозяин «Седьмой мельницы».

— Ты сдурел, Яровой? Ты что вытворяешь, а?! — проорал он в ли-цо гитаристу. А, завидев согнутую в локте руку и готовый к очередному удару кулак, сбавил громкость, попятился назад: — Э! Э! ты чего?.. Только попробуй, Яровой! Я тебя сразу уволю, понял? Только попробуй!..

Это были его последние, внятные слова между двух и трех часов ночи. За ними последовал очередной полет тела.

Самые умные, как и наиболее трезвые гости, проворно покидали территорию ночного клуба. Музыканты и танцовщица поспешили в «шкатулку» — переодеться и тоже улизнуть от греха подальше. Не суетился лишь Константин. С чинной степенностью он упаковал в футляр гитару, попрощался с друзьями-музыкантами, допил остывший кофе и последним вышел на улицу.

— Что таперича делать-то будешь? — с укоризною поглаживал левый ус дядя Петя.

Подпалив сигарету, гитарист шумно выдохнул табачный дым, посмотрел на мерцавшие россыпи звезд, беззвучно засмеялся.

— Куплю в ларьке пивка и пойду домой — правосудия дожидаться.

— Пивка? Это хоро-ошее дело. Токо ты это… побольше прикупи! А самое главное — побыстрее выпей.

— А что так?

— Совет такой. Поскольку не дождесси тута правосудия — съедят они табе с потрохами. И сидеть будешь тута же — в одной из пугачевских зон. И про пиво, паря, вспомнишь нескоро. О! Вишь, уже подъехали!

Со стороны улицы и впрямь послышался шум работающего двигателя, по мощенной дорожке проплыла полоска желтого света. Скрипнули тормоза, хлобыстнули по «вороньим» бокам дверки.

— Беги! Али не соображаешь, что по твою душу идут?! — напористо зашептал дед.

Яровой поудобнее перехватил футляр, бросил окурок и затушил его подошвой ботинка, оглянулся влево-вправо.

— Вон тама в углу пожарная лестница, — подтолкнул в спину служивый. — Влезешь на крышу сарая и сигай в соседний двор. А тама забирай вправо вдоль забора и упресси в калитку. Понял?

— Спасибо, дядя Петя!

— Давай-давай!.. А я скажу: убег следом за другими…

* * *

Маневр с пожарной лестницей, сарайной крышей и забором позволил вырвать фору в одну минуту. Разгадав подвох, четыре мента с двумя укороченными автоматами ломанулись за беглецом в кружную — по улице. Их матерную перекличку Костя отчетливо слышал, как слышал и переговоры по рации.

— Обкладывают, суки, — выскочил он из соседнего с «Мельницей» двора и, узрев второй «уазик», метнулся в противоположную сторону.

Положение медленно, но верно ухудшалось. Бежал он быстро, однако дежуривших по ночам милицейских нарядов в Пугачеве всегда было с избытком — слишком много в небольшом городке возвели при советской власти исправительно-трудовых учреждений. Сзади уже плясали по ухабистой дороге лучи фар, по тротуарам громыхали тяжелыми каблуками пешие служаки; где-то впереди сквозь непроглядную ночь завывали сирены парочки других ментовозов. Можно было шмыгнуть через какой-нибудь забор и дворами проскочить пару кварталов. Да вот беда — не знал Яровой Пугачева. И даже приблизительно не ведал, что внутри дворов, сколько там гавкает собак и высоки ли межсоседские заборы…

Повернув за угол, он притормозил — в сотне метров стояли две машины с включенными габаритами. Присмотревшись, понял: не УАЗы — слишком приземисты контуры. И продолжил бег.

Но вскоре услышал:

— Эй! Гитарист!!

Звали из машины. Из «Мерседеса», с которым он почти поравнялся.

— Ну, — сплюнул он тягучую слюну.

— Чего «ну»?! Садись.

— Благодарствую. Я уже пришел.

— Во-первых, не пришел, а прибежал, — высунулся какой-то мужик из приоткрывшейся задней дверцы. — А во-вторых, если сейчас не сядешь в машину добровольно, то посадят в камеру насильно.

Второе за несколько последних минут упоминание о лишении свободы подействовало: Костя приблизился к «Мерсу», заглянул в салон и решительно втиснулся вместе с футляром на заднее сиденье.

— Как звать? — поинтересовался из темноты тот же мужчина.

— Константин.

— Ответь-ка, Константин: семья у тебя есть?

— Нет. Один как перст.

— Закатай рукава, — вдруг распорядился сидевший рядом с водителем здоровяк.

— Это еще зачем? — подивился гитарист, но просьбу исполнил.

Тот включил освещение, обернулся и быстро осмотрел вены на локтевых сгибах рук.

— Годится. Документы с собой?

— Может, отъедем куда? — с беспокойством оглядывал улицу беглец, — там и поговорим, а?..

Автомобиль плавно тронулся и закачался на неровностях темных улиц.

— Документы с собой или дома? — повторно прозвучал вопрос.

— Тут они — в кармане. А на черта вам сдались мои документы?

— Настоятельно рекомендую сдернуть из этого городишки, пока не поздно, — вновь вмешался в разговор пожилой мужчина.

— А-а… — догадался Яровой, — значит, вы были в «Мельнице» и все видели.

— Были. И видели замечательное выступление. Сначала квинтета, а потом твое сольное.

— Да, некислое ты учинил побоище, — подтвердил здоровяк.

— Так уж и побоище.

— Короче. Домой к тебе заезжать надо?

Музыкант повел плечами:

— Ничего ценного у меня там нет.

— Вот и славно. Выезжайте на трассу…

За окнами светлело. Слева от шоссе мелькали невысокие посадки, справа степенно проплывали бесконечные, разноцветные поля. Костя так и сидел, обнявшись с гитарным футляром — задумчивый и расстроенный. Вроде, наладилось подобие гражданской жизни, вроде нашел угол и какую-никакую работу. И надо же такому случиться — не сдержался.