Жан д'Айон - Заговор Важных

• Название: Заговор Важных
• Автор: Жан д'Айон
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00075-9

Изучая экономическую историю Европы, французский профессор Жан д'Айон увлекся историей политической. И неожиданно для себя в середине жизни стал писателем, выпуская роман за романом об эпохе «Трех мушкетеров». Этому бурному периоду в судьбе Франции он посвятил знаменитый цикл исторических детективов о Луи Фронсаке.

Герою д'Айона приходится беспрерывно заниматься расследованиями. Он виртуозно и с азартом разгадывает самые сложные загадки. Вот и сейчас в совершенно изолированной комнате каким-то непостижимым образом убит полицейский комиссар. Существует ли связь между делами, которые расследовал покойный — отравлением заурядного парижского буржуа, нападениями таинственного Живодера на парижских женщин, — и смертью короля? Волею судеб Фронсак оказывается втянутым в интриги и заговоры высшей знати — Важных, как в насмешку называли их современники. Но какова цель заговора Важных — борются они за влияние на Анну Австрийскую или планируют убийство кардинала Мазарини?

---

Увы, принц, прежде любивший только мужчин, неожиданно влюбился в собственную жену и вместе с ней бежал в Брюссель! Придя в ярость, король решил начать войну, чтобы заполучить обратно красавицу, которую он уже считал своей собственностью.

Равальяк положил конец этой авантюре. Тогда многие говорили, что супруга короля Мария Медичи, обеспокоенная собственным будущим, ибо Генрих намеревался развести принца и жениться на хорошенькой Шарлотте Маргарите, сама вложила кинжал в руку убийцы!

После гибели Генриха IV Генрих Конде, вернувшись ко двору, немедленно ввязался в заговор против юного короля и попал в тюрьму. В камере они с супругой зачали своего первого ребенка, умершего при рождении. Сегодня Шарлотта Маргарита считалась одной из лучших подруг королевы и госпожи де Рамбуйе. Происходя из рода Монморанси, она гордилась своим именем и происхождением еще больше, чем сами Конде, и постоянно напоминала, что ее предок Монморанси некогда носил титул первого христианского барона Франции. Позорная смерть на эшафоте ее обожаемого брата, поднявшего поистине детский бунт против кардинала, потрясла ее. Она постоянно требовала отмщения, призывала кары на голову Шатонефа, бывшего в то время хранителем печати, и убедила супруга выступить против госпожи де Шеврез, добивавшейся возвращения к власти бывшего министра. Поэтому сегодняшняя борьба велась также и в интересах принца.

Принц давно перестал участвовать в заговорах. Поняв, что выиграет гораздо больше, если примкнет к лагерю победителей, он сблизился с королем и кардиналом. Впрочем, поговаривали, что он, воспользовавшись смертью своего шурина, захватил большую часть его имущества.

Сейчас Конде был богат, а сына воспитал так, словно тому предстояло стать королем Франции. Бофор со своими присными мешал его честолюбивым планам, тем более что сын Вандома ни в чем не походил на сына Конде: первый был красив, глуп и неграмотен, второй некрасив, умен и прекрасно образован.

— Приехали, — произнес Марсильяк, прервав размышления Луи.

Действительно, они уже въезжали во двор особняка. Выйдя из кареты, принц в сопровождении лакея повел молодого нотариуса в большую гостиную. Во дворце Конде Марсильяка хорошо знали, и слуги, встречавшиеся на пути, низко им кланялись.

В просторной, великолепно обставленной комнате им пришлось довольно долго ждать. Ни один из них не проронил ни слова. Наконец вошел принц Конде.

Среднего роста, Генрих Конде сутулился, как старик. Его простой костюм голландского сукна лоснился от грязи и потерся от старости. Из-под расстегнутого камзола виднелась сорочка, вся в пятнах. Небритый, с тревожным взором покрасневших глаз, с жирными волосами и крючковатым носом… Внешний вид принца не внушал ни симпатии, ни уважения.

Однако не стоило судить о принце по его одежде. Отец герцога Энгиенского действительно отличался редкостной небрежностью, нечистоплотностью и скупостью, но при этом он в полной мере обладал твердостью характера, гибким умом, удивительной способностью выносить верные суждения, а главное, разносторонними талантами, служившими ему в любом деле. Недооценивать принца не следовало ни в коем случае.

Всю его жизнь Ришелье не спускал с него глаз, не давал ему свободы действий, и принц все свое честолюбие перенес на сына, образованием которого он руководил лично, ибо мечтал когда-нибудь увидеть его на троне королей Франции. Он согласился приютить беглеца, которого преследуют враги, отнюдь не из сострадания — это чувство было ему неведомо, — а только лишь из-за того, что беглец по имени Фронсак мог оказаться полезным для его собственных далеко идущих планов.

Уставившись на Луи маленькими покрасневшими глазками, он обратился к нему сухо и нелюбезно:

— Сударь, по настоянию господина де Марсильяка, друга моего сына и королевы, я согласился принять вас и оказать вам покровительство. Насколько я понял, за вами гонятся убийцы из шайки Вандома и Шеврез, поэтому я рад приветствовать вас у себя в доме. — И он саркастически усмехнулся, широко раздвинув в улыбке бесцветные губы и обнажая черные гнилые зубы, после чего продолжил: — Я знаю, вы знакомы с моим сыном и он относится к вам с уважением. Однако в своем нынешнем положении я не могу открыто противостоять… Важным.

Прервавшись, он выжидающе поглядел на Луи из-под полуприкрытых век. Молчание становилось тягостным. Луи не осмеливался произнести ни слова, опасаясь, что в конце концов принц откажет ему в убежище.

— Следовательно, я спрячу вас, но на определенных условиях. Вы дадите мне слово, что не станете покидать дворец. Я предпочитаю, чтобы вы не покидали даже этаж, где вы станете жить. Рядом с вашей комнатой находится большая библиотека, она поможет вам скоротать время. Можете писать своим близким, но ни под каким видом не сообщайте им, где вы находитесь. Речь идет не только о вашей безопасности, но и о моей. — Очередная саркастическая улыбка. — Вы не имеете права ни принимать посетителей, ни получать письма. Когда мой сын вернется после кампании, а это, без сомнения, будет в следующем месяце, мы вместе примем решение, как нам поступить с вами.

— Я согласен и остаюсь вашим должником, монсеньор, — поблагодарил Луи, встревоженный последними словами принца.

Он прекрасно понимал, что является всего лишь пешкой в чужой игре и, если понадобится, принц легко пожертвует этой пешкой для достижения окончательной победы.

— Вас поселят на втором этаже, где окна выходят в сад; у вашей двери будет дежурить лакей, готовый исполнить любой ваш приказ. В той части дворца проживает также моя невестка, она только что родила, так что не удивляйтесь, когда услышите детский плач. До свидания, сударь, а вы, Марсильяк, пойдемте со мной. Нам есть о чем поговорить.

И, резко развернувшись, он вышел, увлекая за собой Франсуа де Ларошфуко.

Лакей проводил Фронсака в отведенную ему комнату, находившуюся в конце коридора второго этажа. Он объяснил, что апартаменты принца и принцессы располагались в центральной части здания, а в боковых пристройках — апартаменты их троих детей. Самые большие принадлежали герцогу; сейчас их занимала его супруга Клер-Клеманс и ее горничные. Самые маленькие, расположенные на противоположном конце коридора, принадлежали принцу де Конти. Комнаты Женевьевы де Бурбон пустовали со дня ее свадьбы с герцогом де Лонгвилем.

В одной из этих комнат и поселится Луи; сюда же ему будут подавать еду. На этом же этаже находится обширная библиотека, которой Луи может пользоваться, добавил лакей. Он рассказал также, что первый этаж отведен под приемные и парадные столовые, а помещения под кровлей занимают офицеры дома Конде. Антресоли и чердаки предоставлены в распоряжение слуг.

Объясняя Луи, как устроен огромный, с двумя боковыми пристройками, дворец, лакей то и дело напоминал, что господин не должен покидать отведенной ему комнаты, ибо таково распоряжение принца. Все считали, что апартаменты герцогини де Лонгвиль пустуют, поэтому его поместили именно там, а не на антресолях или на чердаке, где его непременно кто-нибудь заметил бы.

Луи предоставили большую красивую комнату со столом орехового дерева посередине и несколькими креслами, обитыми алой гобеленовой тканью. На стенах висели тяжелые фландрские ковры, угол занимала огромная кровать с высокими столбиками и занавесками. Большой турецкий шелковый ковер на полу скрывал покрытую глазурью плитку. Справа от двери находился небольшой фонтанчик; таких красивых, искусно устроенных фонтанчиков Луи еще не видел. Тут же, на подставке из навощенного орехового дерева, высилась чаша из красной меди, регулярно наполнявшаяся чистой водой. В небольшом подсобном помещении стояли горшки для использованной воды. Там же находился большой шкаф для одежды.

Когда лакей доставил его скудный багаж с двумя сорочками, Луи наконец сел в удобное кресло и позволил себе расслабиться.

Каждый день в одно и то же время слуга приносил ему еду, забирал грязное белье и отдавал чистое. По утрам на столе его ждал обильный завтрак, а в туалетной комнате Луи находил все необходимое для бритья и горячую воду.

Фронсака отрезали от мира, но обслуживали как короля. При этом никто из прислуги не присутствовал постоянно в его комнате. Когда ему хотелось выйти, слуга, дежуривший возле его двери, молча сопровождал его.

Во время коротких прогулок он обнаружил в коридоре загадочный механизм, установленный по приказу принцессы: портшез, помещенный в вертикальную шахту и снабженный противовесами. Как только кто-нибудь садился в него, лакей подвешивал еще один противовес, и портшез рывком возносился на нужный этаж. Дворец, как объяснил ему лакей, был буквально набит разного рода приспособлениями: принцесса обожала всяческие новинки.

Большую часть времени Луи проводил у себя в комнате, стоя у окна и глядя на густые заросли сада.