Послушник и школяр, наставник и магистр - Средневековая педагогика в лицах и текстах

• Название: Средневековая педагогика в лицах и текстах
• Автор: Послушник и школяр наставник и магистр
• Издательство: изд. РАО
• Жанр: Религия
• Год: 1996

Послушник и школяр, наставник и магистр: Средневековая педагогика в лицах и текстах

---

Трактат является наставлением государя в добром правлении, что предполагает его умение управлять собой, своей семьей и государством. В соответствии с этим Эгидий делит трактат на три книги, в первой из которых сказано о необходимых для государя нравственных качествах (о страстях и добродетелях государя, о нравах юношей, стариков и мужчин в совершенных летах), во второй — об управлении домом, о супружестве и воспитании детей, в третьей — об управлении государством в мирное время и в период войны. Эгидий посвящает воспитанию детей государя и детей из благородных семей две главы четвертой части первой книги и двадцать одну главу второй части второй книги.

Влияние идей Фомы Аквинского на взгляды Эгидия несомненно, хотя Фома специально и не посвящал работ вопросам воспитания (даже его сочинение "Об учителе" написано как один из тезисов (quaestio) для схоластического диспута). Фома создал свою богословскую систему на основе аристотелевой философии. Сохранив прежнее понимание веры, благодати, приоритет внеземного, Аквинат не умалял человеческой природы, высоко оценивая роль разума и знания, социальную жизнь. Для развития образования и воспитания было важно признание Фомой вслед за Аристотелем идеи целостного формирования человека как психофизического единства. Первенство разума, позиция этического интеллектуализма, определение блага как познания истины повышали роль знания, культуры в воспитании человека.

Трактат Эгидия представляет собой типично схоластическое сочинение с предельно четкой структурой, развитой системой логического доказательства, основанной на аристотелевом силлогизме и дистинкции. Для Эгидия Аристотель — главный авторитет. К его работам ("Никомахова этика", «Политика», "Риторика") он обращается неоднократно. Круг затронутых педагогических вопросов достаточно широк. Во второй книге трактата говорится о роли родителей в воспитании детей, о любви родителей к детям и заботе о них, о целях воспитания, о программе образования, об условиях, необходимых для успешного обучения, об учителе и его качествах, о греховных склонностях и должном поведении детей, об их отдыхе, одежде, об обществе товарищей, о разных возрастных периодах и об особенностях образования и воспитания детей в каждом возрастном периоде, о роли физических упражнений, о воспитании девочек.

О ПРАВЛЕНИИ ГОСУДАРЕЙ

Книга 2 Глава VI. О том, что подобает всем гражданам и более всего государям и правителям так заботиться о своих детях, чтобы обучить их с самого детства добрым нравам

Чем благороднее душа по сравнению с телом, тем более все граждане, и в особенности государи и правители, должны заботиться о том, чтобы их собственные дети были совершеннее душой, чем телом. Следовательно, если они заботятся о наследстве и о деньгах, чтобы быть в состоянии оказать детям помощь, в отношении телесной нужды, то гораздо больше они должны заботиться о том, чтобы те имели совершенную душу и чтобы приучались к добродетелям и добрым нравам. И поскольку это благо столь великое, не следует проходить мимо него в небрежении, но с самого детства детей так наставить, чтобы, оставив распущенность, они последовали добрым нравам. А то, что с самого детства надо наставлять детей в добрых нравах, мы можем доказать четырьмя способами. Первый способ выводится из естественного характера удовольствия, второй — из слабости разума. Третий — из склонности, каковую мы имеем ко злу. Четвертый — из стремления избежать порочного облика.

Первый способ доказательства таков. В самом деле, согласно Философу180 в "Этике"181, нам до такой степени врождено удовольствие, что с самого детства мы начинаем наслаждаться, ведь дети наслаждаются, как только начинают сосать грудь. Следовательно, если так с самого детства вместе с нами растет и страстное желание того, что доставляет удовольствие, то с самого детства такому страстному желанию следует сопротивляться. Таким образом, именно по причине врожденного стремления к удовольствию детей, как только они становятся способными понимать, надо наставлять в добрых нравах и делать им должные увещевания.

Второй способ выводится из слабости разума. В самом деле, побуждать сильнее к добрым нравам подобает некоторых людей тогда, когда они сильнее устремляются к распутству и следуют страстям. Но, как явствует из «Риторики» Философа182, люди более всего распущенны и следуют страстям в юношеском возрасте, следовательно, тогда и надобно более всего им помогать, дабы должными увещеваниями и соответствующими исправлениями они отвлекались от распутства. А поскольку обуздывать страстное желание и распущенность свойственно разуму, то чем более кто-либо отступает от разума, тем более он склонен следовать страстям. Следовательно, наставлять детей в добрых нравах надо в юном возрасте, потому что тогда они больше отступают от разума и больше следуют страстям.

Третий способ основан на нашей склонности ко злу. Ведь когда какой-либо человек привержен к чему-то, ему надо тщательно приучаться к противоположному, дабы не склоняться к первому как можно сильнее, ибо люди по нравам своим предрасположены, подобно искривленному деревцу, к злу. Поэтому Философ в конце II книги "Этики"183 учит нас направляться к добрым нравам таким способом, каким выпрямляют искривленное деревце. В самом деле, тот, кто желает выпрямить искривленное деревце, сильно наклоняет его в противоположную сторону, и так наклоненное, оно возвращается к середине и становится прямым. А поскольку мы имеем склонность и расположенность к злу и недозволенным удовольствиям184, то должны в течение долгого времени сдерживать себя, чтобы избежать этой склонности. И подобно тому как деревце, которое надо выпрямить, наклоняют в противоположную сторону далеко за середину, чтобы оно могло вернуться к середине, мы, в уклонении от того, что доставляет удовольствие, должны зайти за середину, т. е. должны избегать многих, даже законных, удовольствий, чтобы быть в состоянии легко удерживаться от недозволенных. Итак, если мы имеем столь сильную склонность к злу и нам надлежит так привыкать в течение долгого времени к противоположному, а именно к благу, чтобы легче избежать этой склонности, то надо начинать с самого детства, оставляя распущенность, следовать добрым нравам, и не надо это откладывать на будущее.

Четвертый способ выводится из стремления избежать порочного облика. В самом деле, поскольку юноши мягки и податливы, то если они, лишенные узды, следуют распущенности, сразу же накладывают на них печать порочные свойства, подобно тому, как на мягком и тягучем воске сразу же оттискивается форма печати. Следовательно, чтобы не формировать юношей с порочным обликом, их надо сразу же, с самого детства, увещевать и исправлять, дабы благодаря должному увещеванию и исправлению они удерживались от распущенности.

Итак, всем гражданам подобает заботиться о детях так, чтобы с самого детства наставлять их в добрых нравах. Но государям и правителям это подобает делать тем больше, чем полезнее добронравие их детей самому государству и чем большей опасностью может грозить государству их порочность.

Глава VII. О том, что дети благородных, и в особенности государей и правителей, должны с самого детства обучаться наукам (literalibus disciplinis)

Хотя всем людям подобает знать науки, чтобы благодаря им сделавшись более благоразумными, они могли лучше предотвращать недозволенное, однако некоторые, по-видимому, имеют законные извинения, если не проливают пот в занятиях наукой. Таковы бедняки, не имеющие необходимых средств для жизни. Им простительно, если они удаляются от свободных наук, дабы сыскать себе необходимое для жизни. Благородные же, и в особенности государи и правители, имеющие в изобилии богатства и владения, во всех отношениях достойны порицания, если не заботятся так руководить сыновьями, чтобы те уже с самого детства обучались свободным наукам.

А то, что занятия науками надо начинать именно с детства, мы можем показать тремя способами. Первый выводится из красноречия, второй — из внимания, третий — из совершенства, которое должно приобрести с помощью науки. В самом деле, тем, кто желает изучить науки, надо уметь ясно высказываться на языке письменности (literales sermones). Надо также быть внимательными и усердными в отношении того, что сообщает литература. В-третьих, надо достичь совершенства в знании в возможной для них степени.

Первый способ доказательства таков. В народных языках мы замечаем, что редко кто-то может должным образом и точно говорить на этом языке, если не овладел им с самого детства. Действительно, тот, кто в совершенные лета отправляется в далекие края, где язык отличается от его родного языка, если даже он в тех краях живет долго, он едва ли сможет правильно говорить на том языке. Если так дело обстоит с языком мирян (laicorum), то гораздо более будет наблюдаться это в языке письменности (idiomate literali), который является языком наук о природе (phisicum idioma). Ибо философы, видя, что никакой народный язык не является полным и совершенным, посредством коего они могли бы в совершенстве выразить природу вещей, нравы людей, движение звезд и другие вещи, которые они желали бы обсуждать, изобрели для себя как бы собственный язык, называемый латинским, или письменным, языком185; создали его в такой степени содержательным и богатым, что посредством его могли в достаточной степени выражать свои взгляды. Поскольку этот язык является полным, а на других языках мы не можем правильно и ясно говорить, не овладев ими с самого детства, то в отношении красноречия очевидно: чтобы правильно и отчетливо говорить на латинском языке, мы должны, если хотим стать образованными, с самого детства старательно трудиться в науках.