Юрий Рытхеу - Айвангу

• Название: Айвангу
• Автор: Юрий Рытхеу
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1966

Почти все книги Юрия Рытхэу посвящены своему народу - чукчам.

Действие романа Рытхэу развертывается с середины тридцатых годов XX ст.

В семье чукотского охотника хранится искусно вырезанная из моржовой кости шхуна. Когда-то американский торговец отказался приобрести ее, потребовав удалить с капитанского мостика фигурку чукчи. «Такого никогда не будет!» – заявил он охотнику. Но охотник верил, что его сын Айвангу станет капитаном.

Немало испытаний выпадает на долю Айвангу.

Но человек не сдается. Он борется за свою мечту, за большую любовь, за счастье людей, живущих вместе с ним.

---

Пряжкин пошел по ярангам приглашать желающих помыться и попариться. Многие отказывались.

– Обещали дома привезти, а поставили только баню.

– Мойся один. Ты не потеешь, у тебя такая работа, а мы собственным потом с детства умываемся.

Айвангу уговорил отца пойти в баню помыться. Сэйвытэгин расхрабрился.

– Интересно! Посмотрим, что такое русская баня!

В предбаннике белел телом Пряжкин. Он страшно обрадовался, когда увидел Айвангу и Сэйвытэгина.

– Молодцы! Я на вас надеялся. Скорее раздевайтесь! Ну и попаримся!

Он достал из-под лавки веник, связанный из тундрового стланика и помахал перед лицом пораженного Сэйвытэгина.

– Ты это что? – удивился охотник.

– Так полагается, – вмешался Айвангу. – Русские хлещут себя в банях вениками. Кровь разгоняют.

– Что ты говоришь! – Сэйвытэгин потрогал веник. В просторной мыльной под потолком клубился пар.

Дышалось с непривычки трудно. Сэйвытэгин попятился, но Айвангу потянул его за руку. Следом за ними вошел Пряжкин.

Сэйвытэгин с интересом разглядывал его белое тело.

– Ты будто из моржового клыка, – сказал он Пряжкину. – Белый и слегка желтоват… Эй, Айвангу, у него волосы на груди!

– У Пряжкина еще мало волос. Вот я видел у грузина в госпитальной бане…

– Мускулов совсем нет, – продолжал изучать председателя райисполкома Сэйвытэгин. – Интересно…

– Да что я вам, анатомия, что ли? – рассердился Пряжкин и прикрылся тазиком, когда Сэйвытэгин нагнулся, чтобы разглядеть все поподробнее. – Если пришли мыться, так мойтесь, а нечего вводить в смущение человека!

– Ты прости, – спохватился Сэйвытэгин, – действительно, что это мы? Подумаешь, голый русский… И все-таки, Пряжкин, к тебе сначала надо привыкнуть.

Айвангу налил горячей воды в таз, разбавил ее холодной и намылился. Сэйвытэгин, глядя на сына, делал то же самое.

– Главное, чтобы мыло в глаза не попало, – поучал Айвангу отца. – В рот пена попадет – не страшно.

Сэйвытэгин поежился и вдруг полез на полок.

– Здесь как внутри чайника! – послышался его восторженный голос.

На деревянном настиле распластался Пряжкин и хлестал себя изо всех сил.

– А ну, и меня ударь, – попросил Сэйвытэгин. Пряжкин похлестал.

– У-у-у-у! Довольно! Будто огнем жжет! Перестань, я тебе говорю!

Сэйвытэгин скатился обратно на пол и удовлетворенно крикнул:

– О, здесь-то как хорошо! Тепло и легко дышать! Вот что значит русская баня!

Айвангу и Сэйвытэгин оделись и вышли на улицу. Перед баней столпились люди и ждали, когда выйдут смельчаки.

– Каково там? – послышались сдержанные вопросы, словно Айвангу и Сэйвытэгин вернулись с промысла. – Не очень плохо?

– Хорошо! – весело отвечал Сэйвытэгин и вопреки своей неразговорчивости добавил: – После бани мне легко, будто я другой стал и телом и нутром. Даже прыгать хочется!

– А там не очень жарко?

– Сначала кажется худо, а потом привыкаешь, – объяснил Сэйвытэгин. – Да вы поторапливайтесь, там голый Пряжкин. У него волосы на груди растут, а сам белый как бумага.

Последние слова возбудили любопытство, и человека четыре вошли в баню.

Раулена тоже собралась мыться. Несколько молодых женщин последовали ее примеру.

– Торопитесь, – сказал им Сэйвытэгин. – Там голый Пряжкин с волосами на груди! Такого еще не было в Тэпкэне.

С того памятного дня баню топили каждую субботу. Желающих помыться и попариться в русской бане всегда было более чем достаточно, и сельскому Совету пришлось принимать решение, чтобы выделить специальный женский день.

– Пусть моются Восьмого марта! – ворчал Рыпэль.

Первыми в Тэпкэне покидали яранги семьи мастеров-косторезов. Яранга Выквынто испокон веков стояла на берегу лагуны, а дом ему построили на высоком месте, откуда одинаково хорошо видно и море и лагуну. Пока плотники возводили стены и крыли крышу, Выквынто каждый день приходил на стройку и хозяйским взглядом осматривал сооружение. Он даже пытался давать советы, хотя ни ему, ни его дальним и ближайшим предкам никогда не приходилось иметь дела с таким жилищем.

Он подолгу просиживал у незастекленного окна, смотрел на море, потом переводил взгляд на пенистые маленькие волны лагуны, на зеленые холмы, уходящие к Кэнискуну.

Однажды он приковылял в гости к Айвангу и сразу вошел в пристройку. Еще с порога он заявил:

– Я хочу поглядеть, как живется в деревянном доме.

– У нас ведь не настоящий.

– Все равно, – ответил Выквынто. – И окна есть и печка с трубой. Правда, в моем доме печка сложена из кирпича и занимает целый угол, как большой ящик.

– Что же тебе сказать? – Айвангу задумался.

– Каково было в первые дни, что беспокоило? Что же ответить старику?

– Свет беспокоит первое время, – сказал Айвангу, – приходится занавески на окна вешать. Это дело простое. Трудно привыкнуть к простору. Так и кажется, что изо всех углов дует. Будто ветер поселился вместе с тобою. Но это только кажется. На самом деле ничего такого нет. Зажги спичку и посмотри на пламя – оно не колеблется. Сразу успокаивает.

– А на кровати как? – кивнул старик на постели.

– Здесь труднее, – вздохнул Айвангу. – Сперва не спишь, все боишься свалиться на пол.

– Привязываться, что ли?

– Нет, просто надо привыкнуть.

– Делов теперь будет! – подумав, сказал Выквынто. Наступил день переселения.

В семьях, которые переходили из яранг в дома, люди суетились, укладывали вещи и увязывали их так, словно предстояло далекое путешествие.

Кое-где слышался женский плач, а мужчины разговаривали шепотом, как на похоронах близкого друга. Лица у них были строгие и непроницаемые.

Айвангу забрел в опустевшую ярангу Выквынто, и ему вдруг показалось, что все ее обитатели умерли. Он вздрогнул и поспешил на улицу.

Вечером вокруг опустевших яранг бродили растерянные собаки и выли, как будто призывали хозяев вернуться. Даже люди подальше обходили покинутые жилища и боялись заглядывать в черные нежилые провалы раскрытых дверей.

К новым домам быстро привыкли: парни назначали возле них свидания девушкам, пожилые и старики сходились туда на беседу.

Айвангу по-настоящему завидовал людям, которые переселились в дома. Там были большие комнаты, не то что его клетушка, где даже этажерку с книгами некуда поставить. В дома косторезов провели электрическое освещение. Может быть, этому обстоятельству больше всего и завидовал Айвангу. Он тосковал по музыке, а поставить приемник к себе не мог. Патефон его уже не устраивал, да и на пластинках была совсем не та музыка, которую ему хотелось слышать. Где-то в глубине души зрело решение: он будет капитаном! Прошла зима, наступило новое лето. Дочь Катя научилась ходить и пыталась что-то лопотать. Солнце прочно поселилось на небосводе: ночи были светлые, теплые, зовущие далеко-далеко…

17

Из Гуврэля приехал вербовщик – маленький толстый человек, похожий на мячик. Сходство с мячом усиливала еще и его куртка, сшитая из нерпичьей шкуры. Вербовщик был строгий и молчаливый. А может быть, просто сердитый, потому что мало кто хотел наниматься грузчиком в порт.

Однажды с очередным пароходом он получил почту и расклеил на клубе, на новых домах косторезов, на мастерской – словом, на всех деревянных стенах – объявления, отпечатанные типографским способом. На большом листе бумаги под изображением голубого морского флага и остроносого многопалубного корабля говорилось о том, что производится набор желающих на годичные курсы младших судоводителей при Арктическом морском порту Гуврэль.

Когда Айвангу читал объявление, сердце его билось часто-часто и от волнения вспотели руки. Он даже не обратил внимания на условия приема и поспешил домой.

– Еду на курсы! – заявил он с порога.

– На какие курсы? – растерянно спросила Раулена.

– В порт Гуврэль. На курсы капитанов.

– В порт Гуврэль? – повторила Раулена. – А как же мы?

Она была уверена, что ее муж давно отказался от своей мечты. Ведь он настоящий охотник, встал на ноги. А та мечта… Все в юности мечтают о необычном.

Айвангу задумался. Действительно, как же Раулена с детьми? С собой их не возьмешь.

– Это недолго, только один год.

– Все равно никуда не поедешь, – отрезала Раулена. – Ты хороший охотник, в селении тебя уважают, у нас дома все есть… Что тебе еще нужно?

– Раулена, – тихо позвал Айвангу. – Я этого ждал всю жизнь. И всю жизнь я мечтал, что буду водить большой корабль по нашим морям. Может быть, только и поэтому не застрелил меня Сэйвытэгин?..

– Что ты говоришь! – Раулена в ужасе всплеснула руками.

– Я говорю о том, что было давно.

Раулена запричитала:

– Зачем ты нас покидаешь?

Айвангу сел рядом и погладил жену по волосам. Как ей объяснить? Конечно, можно прожить и без музыки, можно жить и без мечты, каждым днем, с утра до вечера. Не думать о том, что будет завтра, через год, через месяц… Но Айвангу уже не может так жить. Ноги даются человеку, чтобы он шел вперед, только вперед! Каждый день, каждый час.