Кристина Камаева - Дарованный остров

• Название: Дарованный остров
• Автор: Кристина Камаева
• Жанр: Современная проза

1. Золотой паук 

Кто скажет, когда именно в Средиземье появились хоббиты? Они слишком осторожны, чтобы привлекать внимание, но умеют расположить к себе тех, с кем хотят подружиться. Вечный нытик Буги, бравый Шумми Сосна и отчаянная кладоискательница Лавашка — все они по своему замечательны. Отчего же всякий раз, когда решительные Громадины вызываются выручить малышей из беды, они сами попадают в такие передряги, что только чудом остаются живы, а в их судьбе наступает перелом? Так, однажды, славная нуменорская принцесса и её достойный кавалер вышли в поход, чтобы помочь хоббитам освободить деревеньку Грибной Рай от надоедливой прожорливой твари. В результате хоббиты освобождены, а герои разругались насмерть. Он узнаёт от сестры тайну своего происхождения и уходит в Страну Вечных Льдов. Она попадает к хитрой колдунье, а позже в плен к самому Саурону. И когда ещё влюблённые встретятся вновь…

2. Неприкаянный 

Гномы шутить не любят, особенно разбойники вроде Дебори и его шайки. Потому так встревожился хоббит Шумми Сосна, когда непутёвая Лавашка решила отправиться вместе с гномами на поиски клада. Несчастные отвергнутые девушки и не на такое способны! Вот и сгинули бы наши герои в подземельях агнегеров — орков-огнепоклонников, если бы не Мириэль, теперь — настоящая колдунья. Клад добыт, выход из подземелья найден. С лёгким сердцем и по своим делам? Куда там! Мириэль караулит беспощадный Воин Смерть, и у него с принцессой свои счёты…

3. Чёрный жрец

Люди Нуменора отвергли прежних богов и теперь поклоняются Мелкору — Дарителю Свободы, и Чёрный Жрец Саурон властвует в храме и на троне. Лишь горстка Верных противостоит воле жреца и полубезумного Фаразона. Верные уповают на принцессу Мириэль, явившуюся в Нуменор, чтобы мстить. Но им невдомёк, что в руках у принцессы книги с гибельными заклятиями, и магия, с которой она выступает против Саурона и Фаразона — это разрушительная магия врага. Можно ли жертвовать друзьями ради своих целей? Что победит жажда справедливости или любовь?

---

В тот вечер Громилло вышел, пошатываясь, из дома, из потно-пивного смрада еженощного пиршества просто для того, чтобы продохнуть.

— Цок-цок, — услышал он звуки шагов где-то впереди и, приглядевшись, распознал, что по улице идет одинокая девушка. Громилло усмехнулся и последовал за ней. Девушка шла медленно, но ему никак не удавалось нагнать ее.

— Эй! — крикнул он, потеряв терпение. — Эй, ты там, стой!

Но она не откликнулась. Громилло рассвирепел и почти побежал за ней.

— Ты кто такая? Стой, кому говорят! Ты кто?

Тут девушка неожиданно резко повернулась и сказала:

— Твоя смерть!

Громилло остановился, как вкопанный. Даже в слабом свете уличных фонарей он узнал ее. Это была та колдунья, за которой они охотились с Сауроном, которая разрушила маяк на набережной. Но сейчас жреца не было с ним рядом. Громилло покрылся холодным потом, он пожалел о том, что кинулся преследовать ее так опрометчиво. Он хотел бежать, но ноги не повиновались ему.

— Что страшно, палач? — услышал он сладкий, пробирающий до дрожи шепот и упал перед нею на колени.

— О, пощади! — взмолился Выдрыч.

— Сам-то ты многих щадил, а?

— Сам…нет…но я могу быть полезным, — у Громиллы перехватило дыхание, его трясло. «Только не смерть! Не сейчас. Как спастись? Что она делает?»

— Мне ни к чему услуги палача, — она явно получала удовольствие от его беспомощности.

— Я…я… — задыхался Громилло, — твой друг еще жив. Я помогу тебе вызволить его из темницы Саурона. Я все сделаю! Не убивай.

Лицо принцессы окаменело, а глаза пронзили его до самого дна. Громилло считал, что только жрец способен на такое, но даже Саурон не был ему так страшен.

— Так это ты убил эльфа, ублюдок, — прочла принцесса то, что хотела знать, в его душе, и Громилло понял, что пощады ему не будет.

— Нет, — захрипел он.

— Умри же! И пусть Моргот сожрет тебя в царстве тьмы, куда ты вошел еще при жизни.

Не смея отвести взгляд от ее гневного лица, Громилло почувствовал, как последний воздух оставляет его легкие, и все старался схватить себя за горло толстыми пальцами, чтобы не дать жизни уйти. Но вот все поплыло перед гаснущим взором: фонари, звезды, глаза. Глаза ненавидящие, глаза молящие, недоумевающие, укоряющие. Глаза всех его жертв, которых он мучил, истязал, убивал, вдруг привиделись ему. Понял палач, что они ждут его, что ему не избежать их суда, и что смерть — это не страшно. Страшно то, что наступит потом.

Несколько позже его похолодевшее тело нашли друзья и занесли в дом. Ужас застыл на его лице, а язык вывалился от удушья.

— Наверное, парень выпил лишку, — предположил кто-то.

Слютко загрустил, голова и так тяжелая от хмеля, показалась чугунным ядром. Накатило одиночество. «Какая все-таки нелепица эта жизнь, — подумал он, — вот был человек, и нет его, ничего после него не осталось». До утра он просидел за столом в оцепенении, путаясь в непонятных и неприятных мыслях. Ему казалось, что смерть сидит напротив, на месте покинувших дом собутыльников, бряцает костьми и принуждает его к изнурительному диалогу.

На рассвете дружки заглянули к нему, чтобы проверить, очнулся ли он от удара, и обнаружили в доме два трупа вместо одного. Растолкали спящего слугу. Слуга клялся, что он знать ничего не знает, что он устал, задремал и не видел, что делал в это время хозяин. От него отстали, хотя кое-кто подозревал, что слуга воспользовался случаем и подсыпал Слютко в питье сильного яду, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Никто не любил братьев, и почти все их боялись.

Так в одну ночь загадочным образом умерли оба брата, чужаки в Нуменоре. Никто не оплакивал их кончину.

Расквитавшись с Громилло, принцесса отправилась в замок. То, что Юниэр попал в плен к жрецу, сильно ее встревожило. Она почувствовала запоздалый укол совести. Видимо, это случилось в тот день, когда она, ослепленная его предательством — она по-прежнему расценивала его поступок как предательство — лишила его сознания и бросила в башне беззащитного и безоружного. Что же, сама хороша! Даже не подумала, что все это обернется для него таким образом. Теперь, когда он попал в беду, все в душе ее перевернулось, она почувствовала, как он ей дорог. Всегда был дорог, самый близкий человек. Без него она просто умрет. Она ощутила внезапный жар, охвативший ее изнутри, и была вынуждена остановиться, прислониться к прохладной каменной стене. Голова кружилась. Потом она заплакала безудержно, рыдания сотрясали ее всю, она плакала, пока боль не стеснила грудь, пока не осталось слез.

«Что происходит со мной? Как я живу?» — думала принцесса. Когда-то давно маленькая девочка решила, во что бы то ни стало, стать сильной, встретить своих врагов лицом к лицу и победить их. День настал, она подняла свой меч, но противник ее не испугался, не был повержен. Враги множатся и окружают ее, она бьется, но все понапрасну, только теряет близких. Она думала, что настанет время, когда ей не надо будет прятаться и убегать, но приходится таиться и рассчитывать каждый шаг. Разве она защитила свою землю? Люди восстали против стихий, судьба Нуменора повисла на волоске. Когда Илуватар будет вершить суд, он не прислушается к ее желанию спасти эту землю, не дать Нуменору исчезнуть. О, как же ты терпелив, вечный Эру! Как милостив к своим детям! Они отворачиваются от тебя, возводят на тебя хулу и поступают наперекор законам, по которым ты учил их жить. Ты безмолвствуешь и никак не предостерегаешь их. Почему невнятен людям завет любить этот мир и любить друг друга? О, Эру! Дай мне знать, зачем ты терпишь на земле этого кровопийцу, иссушающего наши души, ввергающего нас в безумства, превращающего надежды в прах? Скажи, как еще должен досадить тебе жрец, чтобы меч твоего возмездия настиг его, наконец? Я знаю, ты прозорлив и вездесущ, и ты можешь ждать вечность. Но каково терпеть его нам — людям? Нам не по силам это бремя. Ты несправедлив, Эру.

Принцесса еще немного постояла у стены, ощутив вдруг такую усталость, словно вся ответственность за судьбу мира легла на ее плечи.

— Что ж, — сказала она самой себе, — я больше не буду таиться и придумывать разные хитрости. Будь, что будет.

Она решительно продолжила путь. С замиранием сердца подошла она к дворцу. Когда-то это был ее дом. Стоило закрыть глаза, и она видела просторные залы и светлые коридоры, портрет мамы в кабинете отца, букет цветов в синей вазе… Ей даже почудился счастливый смех маленькой девочки. Мириэль вздохнула.

Во мраке ночи замок спал, свет горел лишь в окнах тронного зала. Тишина была такая, что ее легкие шаги были отчетливо слышны. Но это ее не смущало, она смело вошла во дворец через парадный вход. Охраны на воротах не было. Осторожный король уехал, а жрец, казалось, не страшился нападения. Он сам являлся во дворец в любое время суток. Мириэль прошла вперед по неосвещенным коридорам и, не колеблясь, толкнула дверь, ведущую в тронный зал, где горел свет. Она осмотрелась. Тут все было по-другому. Ар-Фаразон любил пышность. Тяжелые, обильно вышитые золотом красные портьеры на окнах, помпезные статуи. Одна люстра размером с добрый корабль чего стоила! Трон был пуст. В другом конце зала потрескивал камин, и стояли кресла с высокими спинками. Принцесса пошла туда. В одном из кресел сидел ненавистный жрец. Он не удивился, увидев ее, жестом пригласил сесть в кресло напротив. Она тоже восприняла это, как само собой разумеющееся.

— Я ждал вас, — сказал Саурон. — Помните, когда-то вы гостили у меня в замке в Барад-дуре? Мы любили поболтать о том, о сем, сидя у камина. Совсем как сейчас.

— Только теперь вы принимаете меня, как хозяин в моем замке, — натянуто улыбнулась Мириэль.

— Все могло быть иначе, — Саурон пожал плечами, — вы сами бежали из своей страны. Могли бы выйти замуж за Фаразона и остаться хозяйкой во дворце. Может, вам удалось бы сломить его волю, прибрать власть к рукам и править так, как вам хотелось.

— Я не могла выйти замуж за убийцу моего отца, — принцесса взглянула прямо в непроницаемое лицо жреца.

— Еще бы! Вы всю жизнь его ненавидели. Также вы возненавидели и меня. По-прежнему хотите меня убить?

— Хочу, — призналась принцесса.

— Не устали за мной охотиться? Я вот очень устал постоянно остерегаться. Хотите вина?

— Нет, спасибо.

Саурон потянулся за графином и налил себе тягучего темного вина. Он улыбнулся обаятельно.

— Встречи с вами располагают к отвлеченным беседам, совсем не хочется думать, что мы встретились для того, чтобы мериться колдовскими силами и пытаться уничтожить друг друга. С такой красивой и благородной девушкой приятно просто поговорить.

— Меня вы не обманете и не обольстите. Я знаю ваше истинное лицо! — нахмурилась Мириэль.

— Неужели? Благодарю вас. Мне редко удавалось иметь дело с человеком, который так хорошо бы разбирался в моих мыслях и чувствах. Пожалуй, я сам не знаю о себе всей правды. Но вы мне на самом деле симпатичны, принцесса. По-моему, вы не могли этого не заметить. Я бы не хотел убивать вас.