Эдит Хилл - Порабощенные сердца

• Название: Порабощенные сердца
• Автор: Эдит Хилл
• Издательство: журнал "Панорама"
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7024-0195-6

Женщина по имени Рика — единственная, кто остался в живых после нападения на ее деревню римских легионеров. Теперь самое сильное чувство в ее жизни — ненависть к римлянам. Однако волею короля именно к ней в дом попадает в качестве раба римский центурион Гален Мавриций, посланный в стан врага с тайной миссией искать мира с отказывающимися покориться римскому владычеству племенами северной Британии. И именно этот человек становится для нее всем. Преодолевая ненависть, вырастает великая, изменяющая их обоих любовь…

---

— Память еще свежа. Со временем это утихнет.

Она кивнула, но только чтобы показать, что услышала, и посмотрела на него. Он не изменился. Квадратный подбородок не потерял своей чеканной твердости, а выражение лица нисколько не смягчилось. И все же теперь она видела нежность, которая была частью его силы.

— Тебе надо вернуться.

Рика покачала головой и перевела разговор.

— Нет. Я хочу поговорить с Дафиддом. — Она показала на мальчика, чертившего что-то прутом на толстом слое подсохшей грязи около стойла. Сегодня он не в себе… какой-то отрешенный и угрюмый. Я заговорила с ним, и он не ответил. Сказал только, где найти могилу, и ушел.

Черные глаза посмотрели на маленькую фигурку, сидевшую на корточках рядом с лужей грязи.

— Ты должна помнить, что Дафидд узнал об этом только вчера. После грозы он не смог прийти. Сейчас у него несомненно появились вопросы. В конце концов, он всего лишь маленький мальчик, впервые лицом к лицу столкнувшийся со смертью.

Рика опять покачала головой.

— Нет. Тут что-то другое. Я знаю Дафидда. Вчера вечером, когда ты рассказал ему все и привел ко мне в хижину, я почувствовала. Он, конечно, обескуражен, зол и огорчен и в какой-то мере винит меня за то, что случилось… за мертворожденного.

Очень трудно было это произнести, и Галену снова захотелось утешить и защитить ее, теперь от душевной боли.

— Дафидд не винит тебя. Он знает, что случившееся — воля богов. Но, может быть, он тоже ощущает потерю? — Он коснулся ее плеча, и в голосе послышались нотки сочувствия и нежности. — Ты для него больше, чем его собственная мать. В некотором смысле он может чувствовать, что потерял брата. Иди в хижину. Я поговорю с ним.

Рика посмотрела на него. По озадаченному выражению ее лица он понял, сейчас она задаст вопрос, на который у него нет ответа. Повернулся и пошел прочь. Не услышав за собой шагов, он с радостью понял, что она вернется в хижину и ляжет в постель. Мальчик все еще сидел на корточках у лужи. Вдруг вопросы, которые Дафидд задал несколько дней назад, приобрели новый смысл. Но, может быть, он ошибается. Гален был уже совсем рядом, когда светлая головка повернулась к нему. Пронзительный взгляд неистово горящих синих глаз остановил его.

— Ты не собираешься остаться, правда? Ты уйдешь?

Пораженный обвинением и страстью, с которой оно прозвучало, Гален не сразу сообразил, как ему следует реагировать. Присел на корточки рядом и, стараясь не смотреть в глаза, помолчал.

— Почему ты так говоришь, Дафидд? — мягко спросил он.

— Потому что я знаю, — не задумываясь, выпалил ребенок. — Я слышал, как об этом разговаривали воины в крепости. Они не обратили внимания на то, что я рядом. Неважно, если даже я и услышу разговор. На меня никто не обращает внимания.

Гален искоса посмотрел на мальчика. Дафидд моргал, стараясь удержаться от слез и от гнева.

— Они… они сказали, что ты д-дал слово Церриксу, что ты и другие не будете стараться убежать до весны. Поэтому вас больше н-не охраняют.

В заявлении мальчика не было ничего, никакого секрета, но Гален почувствовал беспокойство. Возможно, и другие детали его соглашения с Церриксом свободно обсуждались в крепости.

— Они говорили что-нибудь еще? — спросил он, поднимая голову и стараясь не выдать своих мыслей.

Мальчик покачал головой.

— Это правда? Ты обещал не убегать до весны?

— Да. Для безопасности своих людей я должен был исключить возможность бегства и повторного плена. Я приказал им подчиниться мне и поклялся Церриксу. Пока легионы стоят на зимних квартирах это все равно бесполезно… — Он остановился, поняв, что мальчик все равно не слушает объяснений. — Дафидд, послушай меня. Я никогда…

— А что с ней? — Синие глаза опять вспыхнули с осуждением и гневом. Он вытер скатившуюся слезу, оставив на бледной щеке грязный след. — Что с Рикой? Кто защитит ее и позаботится о ней, когда ты уйдешь? Или теперь, когда ребенок умер, тебя это больше не интересует? — Голос прервался, и он конвульсивно вздохнул. — Тебе был нужен он — он, а не мы!

Слова мальчика резанули по живому. Руки Галена сжались в кулаки. Внутренний голос оказался прав! Рика тоже была права. Она предупреждала о растущей привязанности мальчика. И все же, как можно обвинять ребенка, когда сам виноват. Хоть и мимолетно, походя, но он тоже воспринимал их троих как одну семью.

Дафидд был для Галена как бы связующим звеном, а мальчик видел в этой роли ребенка Рики. Отсюда и вопросы об отцовстве и о том, как мужчина делает женщину своей. Все, о чем он спрашивал в тот день, теперь обрело свое значение. Но как исправить положение, развенчать надежды, которые зародились и теперь разрушаются?

— Дафидд. — Он поморщился, когда мальчик опустил голову, как бы отказываясь слушать. — Даже если бы ребенок Рики остался в живых, это ничего не изменило бы. Я давно сказал тебе, что я солдат и не могу позволить себе иметь дом и семью. У меня есть долг, обязанности… Когда настанет время, я должен буду уйти.

Не поднимая головы, Дафидд ответил со слезами в голосе:

— А как же мы? Тебе все равно?

Гален вздохнул.

— Нет, не все равно. Но я не имею права поддаваться чувствам. Первым делом для меня должна быть верность клятве, которую…

— Дурацкой серебряной птице! — выкрикнул мальчик, подняв наконец голову. Глаза были полны слез. — Это нечестно.

Гален потянулся к нему, но тот отшатнулся и вскочил на ноги. Гален остался сидеть. Лучше, если мальчик выскажется до конца, осознает неисполнимость своих желаний и неуемность фантазий.

— Что нечестно? — спросил он мягко.

— Все!

Стиснутым кулачком размазывая слезы, текущие по щекам, Дафидд захромал прочь и уже в нескольких метрах от Галена выкрикнул последние слова:

— Я ненавижу тебя.

Гален поднялся, думая догнать его, но его остановил голос.

— Пусть идет. Пора ему понять правду.

Появление Рики было неожиданным, он повернулся и посмотрел на нее. В ярком свете солнца усталость и напряженность были еще более заметны. Рассеянный свет в тени под соснами скрывал круги под глазами и изможденность лица. Но и лесная тень не скрывала печаль.

— Я думал, ты вернулась в постель, — сказал Гален неожиданно хриплым голосом. Он кивнул в сторону удаляющегося мальчика. — Как много ты слышала?

Она плотнее запахнула накидку и посмотрела вслед Дафидду.

— Достаточно.

Гален вздрогнул, заметив слезы в ее немигающих глазах.

— Ты ведь знаешь, я никогда не желал ему ничего плохого.

— Я знаю. — На губах появилась грустная улыбка. — Один человек, который был очень добр ко мне, сказал, что время смягчит боль. Дай ему время, Гален. Все будет хорошо. Он поймет.

— А ты?

Вздрогнув, Рика глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть в темную глубину его глаз. Сердце ее дрогнуло.

— Мне тоже нужно время, — прошептала она, — и тебе тоже.

Глава 14

В потоке солнечного света, проникающего в хижину через открытую дверь, распущенные волосы Рики отливали чистым золотом. Длинные, почти до колен, они тяжелой волной падали ей на плечи. Обычно она заплетала их в косу, но сейчас почему-то не сделала этого.

Рика присела, чтобы завязать ремешок сандалии. Ее лицо скрылось за покрывалом светлых волос, и Гален понял, в чем дело. Предстоящий поход на рынок будет первым ее появлением в крепости после рождения мертвого ребенка. Зная, что станет мишенью для всеобщего внимания и сплетен, Рика старалась отгородиться от любопытных глаз.

Она выпрямилась и нервно пригладила платье. Она не носила это платье раньше. Во всю длину до колен, оно было покрыто узором из маленьких красных клеточек на розовом, цвета рассвета, и золотом, цвета полуденного солнца, фоне. Неподвязанное, свободно спадающее вниз, оно не скрывало ее стройной фигуры и ставшего теперь плоским живота. Даже тем, кто еще не слышал о ее потере, достаточно будет одного взгляда, чтобы понять, что она больше не носит ребенка.

Рика встала, и Гален осторожно поддержал ее за руку.

— Ты уверена, что у тебя хватит сил? — спросил он и отвел прядь волос со щеки, вглядываясь в округлое лицо цвета слоновой кости в поисках следов усталости или бледности.

Рика, не отвечая, смотрела на него. Всякий раз, когда это происходило — когда она слышала эту теплоту в голосе и ощущала мягкое прикосновение руки, будто луч света проникал в темноту, заполняющую ее душу. Рика и боялась этого чувства, и искала его.

Она повернулась и потянулась за корзиной, стоящей у двери. Гален взял две тяжелые корзины, наполненные овощами и завернутыми в ткань головками сыра. Она поставила свою корзину на бедро и снова пригладила платье на животе.

— Мы должны идти, — тихо сказала она, не отвечая на вопрос и избегая его взгляда.

Молчание, сопровождавшее его рассказ, сменилось гулом сердитых голосов. Маурик самодовольно улыбнулся, наслаждаясь наполнившими комнату шумом и спорами. Лица людей, сидящих вокруг, выражали все оттенки недоверия, удивления и гнева. На многих нахмуренных лицах он увидел жажду мести, ярость, заставляющую руки сжиматься в кулаки.