Аркадий Стругацкий - Далёкая Радуга

• Название: Далёкая Радуга
• Автор: Аркадий Стругацкий
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 978-5-17-051284-3

«Далёкая Радуга». Книга, которую называют «самой героической повестью» братьев Стругацких.

Вне всякого сомнения, самое напряжённое из произведений о мире «XXII века. Полдня».

---

Он вывернул последнюю антенну, уложил её в футляр, затем собрал все футляры в плоский картонный ящик, и тут с севера донёсся гулкий хлопок, словно в огромном пустом зале лопнул воздушный шарик. Обернувшись, Роберт увидел, как на аспидно–чёрном фоне Волны встаёт длинный белый факел. Горела «харибда». Сейчас же внизу смолкли голоса, взвыл и заглох работавший вхолостую мотор вертолёта. Наверное, все там прислушивались и смотрели на север. Роберт ещё не понял, что произошло, когда затряслось, задребезжало и из–под башни, подминая уцелевшие пальмы, поползла резервная «харибда», задирая на ходу раструб поглотителя. На открытом месте она взревела так, что заложило уши, и покатилась на север затыкать прорыв, окутавшись облаком рыжей пыли.

Дело было довольно обычное: одна из «харибд» не успела отвести в базальт избыток энергии из ёмкостей, и Роберт уже нагнулся за картонным ящиком, но тут у подножья чёрной стены что–то ярко вспыхнуло, взлетел веер разноцветного пламени, и ещё один столб белого дыма, наливаясь и густея на глазах, потянулся к небу. Докатился новый хлопок. Внизу дружно закричали, и Роберт сразу увидел далеко к востоку ещё несколько факелов. «Харибды» вспыхивали одна за другой, и через минуту тысячекилометровая стена Волны, напоминавшая теперь классную доску, исчерченную мелом, качнулась и поползла вперёд, выбрасывая перед собой в степь чёрные вспухающие кляксы. Роберт с трудом глотнул пересохшим горлом и, подхватив ящик, побежал вниз по лестнице.

По коридорам метались люди. Пробежала перепуганная Зиночка, прижимая к груди пачку коробок с плёнкой. Гасан Али–Заде и Карл Гофман со сверхъестественной скоростью волокли к выходу громоздкий саркофаг лабораторного хемостазера — их словно ветром несло. Кто–то звал: «Идите сюда! Не могу я один! Гасан!…» В вестибюле зазвенело разбитое стекло. Зафыркали моторы на площади. В диспетчерской, топча разбросанные карты и бумаги, прыгал перед экраном Пагава и нетерпеливо кричал: «Почему не слышишь? „Харибды“ горят! Горят „харибды“, говорю! Волна пошла! Ничего, понимаешь, не слышу!… Этьен! Если понял, кивни!…»

Роберт, морщась от боли, взвалил коробку на плечо и стал спускаться в вестибюль. Позади кто–то, шумно дыша, грохотал по ступенькам. Вестибюль был усеян обёрточной бумагой и обломками какого–то прибора. Дверь из небьющегося стекла была расколота вдоль. Роберт боком протиснулся на крыльцо и остановился. Он увидел, как один за другим уходят в небо битком набитые птерокары. Он увидел, как Маляев, молча, с каменным лицом, впихивает в последний птерокар девушек–лаборанток. Он увидел, как Гасан и Карл, разевая от натуги рты, пытаются закинуть свой саркофаг в дверцу вертолёта, а кто–то изнутри старается им помочь, и каждый раз саркофаг бьёт его по пальцам. Он увидел Патрика, совершенно спокойного, сонного Патрика, прислонившегося спиной к заднему фонарю вертолёта с видом сосредоточенным и задумчивым. А повернув голову, он увидел чуть ли не над собой угольно–чёрную стену Волны, бархатным занавесом закрывающую небо.

— Перестаньте же грузить! — закричал у него над ухом Пагава. — Опомнитесь! Немедленно бросьте этот гроб!

Хемостазер с тяжким звоном рухнул на бетон.

— Выбрасывайте всё! — кричал Пагава, сбегая с крыльца. — Всем в вертолёт немедленно! Не видите, да? Я кому говорю, Скляров! Патрик, заснул?!

Роберт не двинулся с места. Патрик тоже. В это время Маляев, навалившись, захлопнул дверцу птерокара и замахал руками. Птерокар растопырил крылья, тяжело подпрыгнул и, перекосившись на борт, ушёл за крыши. Из вертолёта летели ящики. Кто–то вопил плачущим голосом: «Не дам, Шота Петрович! Это я им не дам!…» — «Дашь, голубчик! — ревел Пагава. — Ещё как дашь!» К Пагаве подбежал Маляев, крича что–то и указывая на небо. Роберт поднял глаза. Маленький вертолёт–наводчик, утыканный, как ёж, антеннами, с ужасным воем перегретого двигателя пронёсся над площадью и, быстро уменьшаясь, умчался на юг. Пагава воздел над головой стиснутые кулаки:

— Куда? — заорал он. — Назад! Назад, шени деда! Прекратить панику! Остановить его!

Всё это время Роберт стоял на крыльце, удерживая на ноющем плече тяжёлый картонный ящик. У него было такое впечатление, будто он в кино. Вот разгружают вертолёт. То есть попросту вываливают из него всё, что попадает под руку. Вертолёт действительно перегружен — это видно по просевшим шасси. Рядом с вертолётом толкутся. Сначала толклись с криками, теперь замолчали. Гасан сосёт косточки на пальцах — наверное, ободрался. Патрик, кажется, совсем заснул. Нашёл время и, главное, место!… Карл Гофман, человек педантичный (то, что называется «вдумчивый и осторожный учёный»), подхватывает летящие из вертолёта ящики и пытается складывать их аккуратно — вероятно, для самоутверждения. Пагава нетерпеливо прыгает возле вертолёта и всё время поглядывает то на Волну, то на башню контроля. Ему явно не хочется улетать, и он жалеет, что он здесь старший. Маляев стоит в стороне и тоже смотрит на Волну — не отрываясь и с холодной враждой. А в тени коттеджа, где жил Патрик, стоит мой флаер. Интересно, кто его туда отвёл и зачем? На флаер никто не обращает внимания, да он не нужен никому: осталось человек десять, не меньше. Вертолёт хороший, мощный, класса «гриф», но при таком грузе он пойдёт с половинной скоростью. Роберт поставил ящик на ступеньку.

— Не успеем, — сказал Маляев.

В голосе его была такая тоска и горечь, что Роберт удивился. Но он уже знал, что все успеют.

Он подошёл к Маляеву.

— Есть ещё резервная «харибда», — сказал он. — Четверть часа вам хватит?

Маляев смотрел на него, не понимая.

— Есть две резервные «харибды», — холодно сказал он и вдруг понял.

— Ладно, — сказал Роберт. — Не забудьте Патрика. Он с той стороны вертолёта.

Роберт повернулся и побежал. Вслед ему закричали, но он не оглядывался. Он бежал изо всех сил, перепрыгивая через брошенные аппараты, через грядки с декоративными растениями, через аккуратно подстриженные кусты с пахучими белыми цветами. Он бежал к западной окраине. Справа над крышами стояла чёрная бархатная стена, упиравшаяся в зенит, а слева палило ослепительное белое солнце. Роберт обогнул последний дом и сразу наткнулся на необъятную корму «харибды». Он увидел клочья зелени, застрявшие в сочленениях исполинских гусениц, растерзанные лепестки яркого цветка, прилипшие к траку, ободранный ствол молодой пальмы, торчащий между ленивцами, и, не поднимая глаз, полез наверх по узкому трапу, обжигая руки о накалённые солнцем перекладины. Всё так же не поднимая глаз, он съехал на спине в кабину ручного управления, уселся в кресло, откинул стальную заслонку перед лицом, и вновь его руки заработали привычно, автоматически. Правая рука протянулась вперёд и врубила ток, левая одновременно включила сцепление, перевела управление на ручное, а правая уже тянулась назад, отыскивая клавишу стартёра; и когда всё вокруг заревело, загрохотало и затряслось, левая, уже совершенно ни к чему, включила систему кондиционирования. Затем — уже сознательно — он нашарил рычаг управления поглотителем, отвёл его до отказа на себя и только тогда решился посмотреть вперёд через отброшенную заслонку.

Прямо перед ним была Волна. Вероятно, ни один человек после Лю ещё никогда не был так близко от Волны. Она была просто чёрная, без малейших прожилок, и залитая солнцем степь до самого горизонта отчётливо рисовалась на её фоне. Была видна каждая травинка, каждый кустик. Роберт видел даже землероек, жёлтыми столбиками ошарашенно замерших перед своими норками.

Над головой возник и начал стремительно нарастать сухой звенящий вой — заработал поглотитель. «Харибда» плавно раскачивалась на ходу. В зеркале заднего вида прыгали в пыли здания посёлка. Вертолёта видно не было. Ещё метров сто, нет, ещё метров пятьдесят — и довольно. Он покосился налево, и ему почудилось, что стена Волны уже немного выгнулась. Впрочем, судить об этом было очень трудно. А может быть, и не успею, подумал он. Он не сводил глаз с белых дымных столбов, поднимающихся из–за горизонта. Дым рассеивался быстро и был теперь едва виден. Интересно, что могло гореть в «харибдах»?

Хватит, подумал он, нажимая на тормоз. А то не убежать. Он снова поглядел в зеркало заднего вида. Долго, ох, долго возятся, подумал он. Степь перед «харибдой» медленно темнела огромным треугольником, в вершине которого находился поглотитель. Землеройки вдруг беспокойно запрыгали, одна из них шагах в двадцати вдруг упала на спину, судорожно дёргая лапками.

— Убегайте, дурачки! — сказал вслух Роберт. — Вам можно… — и тут он увидел вторую «харибду». Она стояла в полукилометре к востоку, жадно задрав чёрный раструб поглотителя, и перед ней точно так же темнела трава, ёжась от нестерпимого холода.

Роберт ужасно обрадовался. Молодец, подумал он. Умница! Смельчак! Неужели Маляев? А почему бы нет? Ведь он тоже человек, и всё человеческое ему не чуждо… А может, сам Пагава? Впрочем, его просто не пустят. Свяжут и сунут под сиденье и ещё ногами придавят, чтобы не брыкался. Нет, молодец, молодец! Он толкнул бортовой люк, высунулся и закричал: