Виталий Дёмочка - Строгий режим

• Название: Строгий режим
• Автор: Виталий Дёмочка
• Издательство: АСТ, Зебра Е
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045465-5, 978-5-94663-463-2

Во все времена мужчины были готовы ради женщин на самые безумные поступки. Но все смертельные дуэли известных и неизвестных людей и даже Троянская война кажутся благородными по сравнению с изощренными методами современности, когда брат может в борьбе за женщину отправить в дурдом брата, друг может убить в спину друга и тому подобное. Такие случай знают многие.

Эта история произошла в середине девяностых, за колючей проволокой, где даже матерые преступники, лишившись свободного доступа к женщинам, спиртному и наркотикам начинают тосковать и вспоминать о чувствах, на которые они, оказывается, способны. Но так как за решеткой выбор не богатый, то некоторые начинают проявлять чувства к сотрудницам исправительных учреждений и даже к заключенным в тюрьме женщинам.

А в этом СИЗО в одну красивую заключенную, попавшую в тюрьму из-за судебной ошибки, оказались тогда влюблены оперативный сотрудник тюрьмы и сразу несколько арестантов, среди которых были авторитеты.

---

— Всё, хватает, — остановил всех Солома, увидев закатившиеся глаза потерявшего сознание Протаса. — Он уже готовченко…

— Давай обоссым его, Саня, — предложил Паха. — А то ж ведь заедет ещё куда-нибудь к порядочным, опять стучать, сука, будет.

Солома поднял взгляд на Протаса, на его сокамерников и, немного подумав, сказал:

— Против вас мы ничего не имеем. Коммерсанты тоже могут быть людьми. А если ещё и пользу людскому приносите, так и к вам отношение соответственное будет. Но эта барыжная рожа просто ох…ела. Малявки людские куму отсылает. Так что давайте. Вы тут его пригрели, вы и обоссыте его, или по губам х…ем шлёпните, чтобы в порядочную хату эта мразь больше не попала.

Сокамерники Протаса мялись в нерешительности, опустив головы. Каждый из них знал, хоть и сидел в тюрьме впервые, что любое из этих действий означало, что их друг Протас станет опущенным, и они молчали. Солома же, наоборот, подумал, что если опустить этого коммерса, то тогда уж точно никто не станет за него предъявлять, даже если Протас предложит деньги и если будет за что. Придя к такому выводу он продолжил наседать.

— Ну чё вы мнетёсь? Или это с вашего ведома тут всё куму передавалось? — Солома смотрел на них уже грозно. — А, Тёплый?

— Да не-е, Сань! Ты чё? — сразу вскинули они головы.

— Ну так а чё вы тогда? Взяли отнесли вон к параше, и поссали.

Переглянувшись между собой Тёплый и остальные, кроме Спасского, взяли ещё не пришедшего в себя Протаса за руки и ноги и понесли потихоньку к параше. Кузнец сидел возле двери и смотрел на эту картину дикими глазами. Ещё недавно эти люди на его глазах были чуть ли не братьями, а теперь… Но, понимая, что они просто боятся не подчиниться и пойти в тюрьме против матёрых уголовников, молча отошёл в сторону.

Когда бесчувственного Протаса положили на парашу все поспешили выйти оттуда, но выходившего последним тёплого Солома остановил.

— Ты там постой. Щас подождём, пока очухается, и поссы на него.

— Почему я? — нерешительно спросил Тёплый.

— А кто? — зло спросил Солома. — Он вас всех под сомнение поставил. Или, может, это не он маляву куму отдал? Может, кто из вас?

— Да не-не, у него она была, я тоже видел, — поспешил сказать Тёплый. Перспектива таких разборок с ним его не устраивала, к тому же малёк действительно был только у Протаса, он хорошо это помнил.

— Ну так а чё ты? О, о, о, давай, ссы, смотри, очухивается. На е…ло прямо ссы, как раз умоется. Давай…

Умываться Протасу не требовалось, за всё время избиения ему ни разу не попали по лицу и крови не было. Но Тёплому было не до того, чтобы думать над этим. Протас действительно начал подниматься на локтях и мотать головой, приходя в себя. Тёплый спешно достал член и начал мочиться на голову Протаса. Он весь дрожал и с него вышла только небольшая струйка, потом его то ли свело в пахе, то ли там действительно ничего не было. К тому же он очень не хотел, чтобы Протас видел, кто это делает. И поспешил спрыгнуть с параши, на ходу пряча своё орудие, от волнения сделавшееся маленьким и сморщенным.

Понявший, что произошло, Протас застонал и от вновь ощущаемой боли отбитых органов и конечностей, и от душевной боли. Но кричать не стал и с параши слазить тоже не торопился, опасаясь, видимо, что избиения могут продолжиться. Он поднялся и молча стоял, не поднимая глаз на смотревших на него людей и стряхивая с волос мочу.

Увидев вроде бы смирившегося со своим положением Протаса Солома повернулся к Тёплому и остальным сокамерникам новоиспечённого опущенного.

— Щас мы уйдём, его больше не трогайте, — жёстко сказал он. — Шмотки его сами ему соберите и пусть едет своих искать. Про балабасы и чай тоже не забудьте, бабки, если были у него какие, тоже пусть забирает. А то скажет ещё, что по беспределу всё отобрали. Получил-то он своё не по беспределу, а по заслугам. Да, Протас? — он глянул на него, но тот молча смотрел в пол и Солома опять повернулся к Тёплому. — Прогон по тюрьме пустите, чтобы все в курсе были. Заодно и другим мышам урок будет, глядишь и одумаются…

* * *

Бандера не успел ещё даже разобрать сумку, которую передал ему Киря, как кормушка открылась и какой-то дубак из новых крикнул:

— Банин, Филатов, с вещами!

С широко открытыми от удивления глазами, Бандера подскочил к кормушке так быстро, что дубак не успел её даже закрыть.

— Слышь, командир, погоди. Это меня на этап щас, да? Я же ещё за косачку не расписывался, почему меня щас?

— Значит без изменений все, потом распишешься, — равнодушно ответил дубак и закрыл кормушку.

Бандера разогнулся, но так и остался стоять, потрясённый. Он знал, что сегодня есть этап, но никак не ожидал, что именно сейчас его сразу и отправят в зону. Он рассчитывал, что у него есть ещё дней десять как минимум. Знал, конечно, что некоторым дают расписаться за касачку уже в отстойнике, а бывает что кладут в дело и уведомляют уже по прибытии. Но он никак не думал, что и его это тоже коснётся.

Леший с Антоном спали и не слышали этого, остальным было всё равно, кроме некоторых, которых отбытие Бандеры явно радовало. Тот, кто ещё недавно был Бароном, а стал Металлистом аж в лице изменился. До этого он постоянно молчал и не поднимал глаз на Бандеру все дни, что здесь находился, опасаясь привлечь его внимание. Теперь же лицо его оживилось, как и лицо Юрия, который тоже наверняка радовался уходу Бандеры. Но кроме их оживших глаз и приподнятого лица Металлиста больше ничего не выдавало обычных сборов на этап. Все, кто не спал, продолжали заниматься своими делами и читкой книг. Даже тот второй, которого назвали, молча вытащил из-под шконки свой рюкзак и молча сидел ждал, когда дверь откроется, собирать ему больше было нечего.

Бандера почувствовал необычайную пустоту в душе. Но не от того, что никому не было дела до его отъезда и до него самого. Он знал, что если сейчас разбудит Лешего с Антоном, те живо вскочат и начнут суетиться. Пустоту он испытывал от нереализованных чувств и планов, и уезжать сейчас с тюрьмы очень не хотелось. В первую очередь потому, что совсем рядом, в трёх метрах от него через продол, находится такая милая и обаятельная девушка, к которой, как ему казалось, он уже испытывал чувства. В душе он, конечно, сознавал, что это, может быть, в тюрьме ему кажется, что такая девушка как Ольга — мечта всей его жизни. Но сердцу не прикажешь, и оно заставляло страдать человека, которого даже друзья считали слишком жестоким. Всё вдруг сразу потеряло смысл. Даже если бы Толян приехал к нему прямо сейчас, это бы уже ничего не изменило. На разборки по делу Протаса ещё неизвестно, сколько времени бы ушло, может день, а может и больше. А находясь вне тюрьмы познакомиться вживую и сблизиться с Ольгой будет просто нереально, даже сами попытки будут смешными и бессмысленными. Он и сам понимал, что никаких маляв передавать ей с лагеря не будет, даже если она станет вдовой Соломы, а потому в дело Протаса даже и не думал посвящать брата вообще. Голова сейчас была не в том состоянии, чтобы думать о каких-то возможных дивидендах с этого дела, она была пустой. Единственное, чего ему сейчас не хотелось, это остаться для Ольги пустым местом, чтобы она забыла о его существовании вообще. И хоть руки опустились и были такими вялыми, что не хотелось собираться, он вдруг достал ту ручку с надписью «Ольге от Витали» и, запрыгнув на окно, выудил удочкой контрольку. Быстро написав на листке бумаги «Ольге» он завернул в неё ручку и отправил. Как только контролька исчезла за решёткой ему стало ещё грустнее, как будто он отправил свою любимую на поезде навсегда. Но всё же подумал о том, что, может, когда-нибудь в будущем, когда он будет на свободе и у него уже, может быть, будет другая любовь, он всё же встретит где-нибудь эту Ольгу и напомнит ей об этой ручке, которую она, возможно, даже сохранит. Эта мысль немного придала ему силы и он запихал обратно в сумку привезённые Кирей вещи, так как на продоле уже послышался шум и грохот открываемых дверей. Слышно было, что уже собирают на этап, и Филат, уходящий вместе с ним, поднялся и встал с рюкзаком у двери.

— Лёха, Антон, — толкнул Бандера спящих парней и вытащил из-под шконки вторую сумку.

— Чё такое? — зашевелился Леший, потягиваясь и поворачиваясь.

— Я уезжаю, — грустно проговорил Бандера, перекладывая из своей старой сумки в новую комплект постельного белья и ещё кое-какие вещи.

— Как — уезжаешь?! — в один голос воскликнули Леший с Антоном и мигом подскочили со своих мест.

Дверь открылась, и хотя Бандера ожидал этого, вздрогнул с испуганным взглядом. Он так не хотел уезжать, что испугался этого открытия двери так, как будто его поведут на расстрел. Но он быстро взял себя в руки и, схватив сумку, прощался с друзьями уже на ходу.

— Там чё в сумке осталось, Леший, разберитесь чё куда, — говорил он бегущим за ним прямо в трусах Лешему и Антону.