Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни

• Название: Эхо Великой Песни
• Автор: Дэвид Геммел
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016008-9

…Две луны встали в небе.

…Армия безжалостной Королевы Кристаллов обрушилась на города и веси мира, покинутого и забытого усталыми повелителями — бессмертными Аватарами, и не защититься от врага ни мечом, ни магией.

Кто же остановит кровавую поступь Зла?

Лишь жалкая горстка храбрецов, которым уже нечего терять. Воин, ожесточенный трагедией прошлого. Чужестранец, ведомый тайной миссией Служитель богов, обладающий загадочным даром. Юная дева, мечтающая о героических деяниях. Безумец, утративший связь с реальностью.

В руках этих пятерых — судьба мира…

---

У каждого растения своя роль. Аромат привлекает бабочек и помогает опылению, широкие листья сберегают влагу и затеняют почву. А увядшие листья и лепестки уходят в землю, утучняя ее для будущей поросли.

Голос Вирука зазвенел.

— Вся земля, вся наша планета — это сад, а мы в нем растения. Вот только какого рода? Две тысячи лет назад один из аватаров изобрел письменность и дал людям возможность общаться, не прибегая к устной речи. Полторы тысячи лет назад другой аватар открыл связь, существующую между кристаллами и солнечным светом. Еще через триста лет три математика, изучающие тайны звезд, открыли Великую Песнь. С помощью ее Музыки мы творили чудеса на погибшем ныне континенте. В то время, друзья мои, мы были ценными растениями. Мы научили мир письму и земледелию. Мы победили болезни, а затем и саму смерть. Мы были подобны плодовым деревьям, выросшим на голом камне.

Мы питали мир своим знанием.

Вирук помолчал и обвел глазами публику.

— Но это было давно. Чем мы стали теперь — мы, новаторы, изобретатели, подвижники? Во имя чего мы подвизаемся? Что мы даем саду? Мы находимся на грани вымирания, и единственный довод, который наш кузен Капришан находит в пользу союза с врагом, — это наша никчемность, не позволяющая нам выжить в одиночку. Мы, давшие миру цивилизацию, не можем смастерить стул. Мы, одевавшие невежд знанием, не способны ткать. Какую же роль в таком случае мы исполняем в общем саду? Мы больше не плодоносим и даже не цветем.

Мы солома, мертвая и давно высохшая.

Поймите меня правильно, аватары: с алмеками дело обстоит точно так же. Они ничего не дают миру — они берут. Они никого не кормят — они поедают. Да, они такие же, как и мы, и Садовник выполет их с корнем, как и нас.

Теперь я отвечу на вопросы Капришана. Да, я разбираюсь в земледелии, я умею выращивать скот и забивать его. И мне случалось делать стулья, столы, а однажды и кровать. Ткать я, правда, не умею, но если будет нужда, научусь.

Я призываю собрание отвергнуть предложение алмеков.

Вирук в полной тишине вернулся на свое место, а Раэль опять вышел на середину.

— Приношу благодарность моим уважаемым кузенам. Теперь слово принадлежит мне, как подвижнику-маршалу. За последние десятилетия мы сумели убедить себя в том, что вагары — недочеловеки, а следовательно, природные наши рабы. На себя мы смотрели как на благожелательных родителей, руководящих неразумными детьми. Первая концепция, как я понял в последние дни, — это заблуждение, вторая — самообман, но именно на ней я хотел бы остановиться. Если мы в самом деле добрые родители, можем ли мы отдать своих детей на заклание? Думаю, что нет.

Алмеки, несмотря на свои знания и свою развитую цивилизацию, пали, уступив злу. Уверен, что сами себя они не видят в этом свете, тем не менее это так. Объединиться с ними значило бы уступить тому же злу, приняв его в свою жизнь. Я по совести не могу пойти на это. Я намерен сражаться с ними и победить их.

Если собрание проголосует за союз, я откажусь от своего аватарства, отдам свои кристаллы и буду сражаться рядом с вагарами. — Раэль сделал паузу, перевел дух и закончил:

— Объявляю перерыв на три часа, чтобы вы могли обсудить это между собой. В полночь мы соберемся снова и проголосуем. Тех, кто остается солдатами империи, прошу пройти со мной в оружейную палату Музея.

Сто двенадцать аватаров поднялись с мест, и Мирани, присоединившись к ним, взяла мужа за руку.

— Я горжусь тобой, Раэль, и никогда не любила тебя больше, чем в эту минуту.

Он, нагнув голову, поцеловал ее.

— Пока ты со мной, я ничего не боюсь.

— Тогда я всегда буду рядом.

Оружейная размещалась в холодном, сыром, лишенном окон подвале. Паутина затянула дверные проемы и расставленные вдоль стен доспехи, в воздухе висела пыль. На лестнице и в самой оружейной горели лампы, и доспехи тускло отсвечивали серебром.

— Эту броню носила некогда гвардия Верховного Аватара, — сказал подвижник-маршал. — Доспехи были выкованы две тысячи лет назад и в последний раз использовались во время Кристальной Войны.

Вирук снял с ближнего деревянного каркаса шлем с серебряными крыльями и стер с него паутину. Шлем был сделан из неизвестного Вируку металла и оказался легче, чем он ожидал.

Воина защищали выпуклое забрало и шейный щиток. Панцирь, скованный из серебряных полос, имел кожаную подкладку; набедренники и поножи надевались поверх кожаных штанов.

— Слишком громоздкие, чтобы носить их, — заявил Вирук.

— Я предназначаю их не для защиты, — ответил Раэль.

Взобравшись на стол, он обратился к присутствующим:

— Преимущество алмеков заключается в их огневых дубинках и в орудиях, стреляющих огненными шарами. Нам известно, что для работы того и другого требуется большое количество черного порошка.

Если мы сумеем уничтожить этот источник энергии, вагарам будут противостоять восемь тысяч воинов с мечами, только и всего.

— Только и всего? — повторил Вирук. — И почему вагарам? Что ты предлагаешь, кузен?

— Я хочу повторить то, что сделал Банель в последней битве Кристальной Войны. — Между аватарами прошел ропот. — Вслух ничего не говорите, — предостерег их Раэль. — Быть может, Королева Кристаллов следит за нами.

— Вы хотите повторить этот подвиг, Раэль, — вышел вперед Горей, — но что, если большинство проголосует за союз с алмеками?

— Думаете, они так проголосуют? — спросил Раэль.

Горей промолчал, а Вирук ответил:

— Еще бы! По-твоему, жирный телец станет голосовать за нож мясника?

— Я надеюсь, что мой народ сделает достойный выбор, — сказал Раэль.

— Я люблю тебя, кузен, — засмеялся Вирук, — но с годами ты стал романтиком. Не бойся: в той банельской затее я с тобой.

— Я тоже, — кивнул Горей.

Остальные молчали. Раэль, обведя взглядом их лица, понял, что Вирук верно оценил настроение аватаров. Никто из них не хочет продолжать войну.

— Мне доспехи не понадобятся, — подал голос стоявший позади Капришан.

— Да они на тебя и не налезут, жирный ты ублюдок, — парировал Вирук.

В этот миг над ними прокатился гром, и по потолку оружейной побежали трещины.

— Праведное небо, они опять атакуют! — вскричал Горей.

— Стоять на месте! — проревел Раэль. — Мы в подвале, и нам ничего не грозит.

Последовали новые разрывы, как будто мир над ними погибал в дыму и пламени.

Спустя целую вечность — как им показалось — все затихло.

Раэль повел своих солдат вверх по лестнице, заваленной обломками камня. Разобрав завал, аватары увидели над собой лунный свет. Раэль вылез первым и оказался на развалинах Библиотеки.

Статуя Верховного Аватара рухнула, голова ее раскололась на дюжину кусков. Всюду горело, между камнями лежали тела.

Прибыло вагарское ополчение под командованием Межаны и Пендара. Раэль вышел навстречу им.

— Все случилось так внезапно, — сообщила Межана. — Алмеки начали перетаскивать свои огневые жерла часа два назад. Они собрали их в кучу и стали пускать огненные шары.

Мы думали, что они обстреливают стены, а они целили в Библиотеку. Мы ничего не смогли сделать.

— Выбрался кто-нибудь наверх? — спросил Раэль.

— Мы вынесли трех детей. Один умер, другие просто оглушены. — Раэль ничего больше не стал спрашивать, а принялся разбирать руины вместе с другими аватарами.

Ночь шла, и из-под камней извлекали все больше и больше трупов. К рассвету стали ясны истинные размеры бедствия.

Двести семнадцать аватаров погибли или пропали без вести. В живых остались только четыре женщины и двое детей.

Раэль нашел Мирани перед самым рассветом. Она пыталась прикрыть собой двух детей и лежала сверху, обнимая их. Аватары и вагары вместе вытащили их из-под камней. Раэль взял жену на руки и сел на кучу щебня, прижимая ее к себе. Он молчал. На душе было слишком тяжело, чтобы плакать. Он просто сидел, раскачиваясь, и прижимал к себе Мирани.

Обессиленная Межана, сидя поблизости, смотрела на его молчаливое горе.

Двое человек с носилками топтались рядом, не решаясь подойти к Раэлю.

— Пора с ней проститься, — сказала Межана, подойдя к нему сама. Он взглянул на нее, поцеловал Мирани в последний раз и уложил ее на носилки.

Когда взошло солнце, Раэль собрал своих солдат, и они все, кроме Капришана, вернулись в оружейную и облачились в доспехи Кристальной Войны.

Ро испытывал страдания иного рода. Его мучили не голод, не стремление отнять жизнь у других, а отчаяние, скорбь, чувство утраты. Этому сопутствовала физическая боль, как будто его мускулы медленно разрывали на части.

Он сидел, скрестив ноги, на ковре и держал за руки Софариту. Пальцы у него онемели, в мыслях царил мрак, из глаз катились слезы — сейчас он встретил бы смерть, как старого друга. Софарита, чувствуя, как растет его отчаяние, приняла боль обратно в себя, и Ро вздохнул с облегчением.