Кэтрин Гэскин - Сара Дейн

• Название: Сара Дейн
• Автор: Кэтрин Гэскин
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0117-3

Героиня романа — молодая, красивая, умная девушка, дочь образованного, но опустившегося человека, потеряв отца, остается совсем одна, без средств к существованию. Не в силах вынести унижений в доме, где ей пришлось служить прислугой, обманутая любимым, она решает бежать в Лондон, но ее арестовывают и обвиняют в воровстве. И вот она в толпе ссыльных плывет в Новый Южный Уэльс, где ей предстоит провести семь долгих лет. И тут внезапно ей представляется возможность вырваться из кошмара, в который она попала, и начать новую жизнь…

---

— И Элисон, — сказала Сара медленно, — она молчала все это время… и оставалась с тобою, хотя все это было ей известно? Но почему?

— Я уже сказал, что она меня любит гораздо больше, чем я того заслуживаю. Я не гожусь ни для Элисон, ни для тебя, Сара. Но она все равно любит меня. Мне стыдно думать о том, как я с ней обошелся, и с тобой.

Сара задумчиво сказала:

— Еще давно, когда я впервые услышала, что вы с Элисон приехали в Сидней, я заметила в разговоре с Джулией Райдер, что наконец-то у колонии появится настоящая леди, вокруг которой можно будет суетиться. Говоря так в то время, я делала это совсем не из благородства, а потому что мне претила сама мысль об Элисон. Теперь, когда я думаю о том, как, зная о нашей любви все эти годы, она молчала, — мне тоже становится стыдно. Она гораздо более леди, чем я предполагала.

Он крепче сжал ей руку.

— Было так странно видеть жену, которая всегда мне во всем подчинялась, вдруг ставшую надо мной. Она не плакала, она не лила слез над моей любовью, которую я так тщетно расточал и которой она сама так жаждала. Но тогда я еще не знал худшего.

— Худшего? — спросила она встревоженно. — Ричард, что?..

— Несколько месяцев назад доктор Вентворт сообщил, что ей осталось жить не более года — может быть больше, если она предпримет морское путешествие. Она мне об этом ничего не говорила, потому что знала, что невозможно покинуть колонию, пока жива ее тетка. Но теперь у нее есть деньги, и она уезжает. У нее больные легкие. Ты сама видела ее, Сара: она как тень…

Он снова уткнулся ей в плечо.

— Вот… так что, хочу я того или нет, я должен отправиться с ней в Англию. Если я до сих пор вел себя так гнусно, так по крайней мере я должен подарить ей этот последний год.

Он отпустил ее руки и обнял за плечи.

— О, Сара! Сара! Что же мне без тебя делать? Но я не могу остаться.

Она прижала его голову к своей груди, руки ее крепко обняли его.

— Родной мой, тебе нужно ехать с Элисон. Ты найдешь спокойствие вдали от меня. Мы ничего хорошего не можем дать друг другу — мы мучаем и разрушаем, и ты и я. У меня есть Луи и дети, и я буду здесь счастлива. А ты будешь счастлив в Лондоне, теперь, когда у тебя есть деньги, ты там найдешь себе развлечения. Это твой мир, Ричард, там твое место.

— Разве есть мне место на земле вдали от тебя, Сара? Мы же с самого детства…

Он не успел договорить: Сара вдруг наклонилась к нему и поцеловала его в губы.

— Больше ничего не стоит говорить, родной мой. Я тебя люблю и буду любить. Поцелуй меня, Ричард, и пусть это будет нашим прощанием.

Он медленно поднялся на ноги, поднял ее и крепко обнял.

— Сара! Сара! Как же мне быть без тебя?

Она обвила его шею руками, и когда они целовались, она почувствовала на своей щеке горячие слезы. И в ней уже тогда возникло чувство, что он далек и недосягаем для нее.

III

Ричард и Элисон отплыли из Порт-Джексона на «Индостане» в начале мая 1810 года с остальными членами расформированного Корпуса Нового Южного Уэльса. Саре этот период ожидания показался бесконечным. «Индостан» и «Дромадер» должны были пройти путь до Англии вместе, но сначала их следовало отремонтировать и снабдить всем необходимым. Потянулась нескончаемая череда прощальных вечеров, и время шло очень медленно.

Блай, вернувшийся в Сидней на протекающем старом «Дельфине», должен был также отплыть на «Индостане». Его вынужденное пребывание в Порт-Дарлимпле отразилось на его характере, и задержки с отправлением кораблей доставляли ему какое-то извращенное удовольствие.

Они с Меквори невзлюбили друг друга с первого взгляда: присутствие Блая в Сиднее служило источником постоянного раздражения для губернатора. В конце апреля он дал бал в честь своего предшественника, в стремлении ускорить отъезд того из колонии.

Сара нервничала и не находила себе места, пока оба судна оставались в гавани и пока она знала, что Ричард еще не на борту. Она предложила Луи вернуться в Банон, и он, понимая ее состояние, отдал распоряжение о немедленных сборах и отъезде на Непеан.

В мае, когда Сара была в Баноне, поступило известие об отплытии обоих судов.

Сознание того, что Ричард в конце концов уехал, вселило в нее спокойствие, которое смягчило ощущение покинутости и одиночества. Теперь не оставалось никого, с кем можно было делиться воспоминаниями о долине Ромни, никого, кто помнил бы ее отца. Ричард увез с собой образ юной Сары Дейн.

IV

Губернатору Меквори не нравилось то состояние, в котором пребывала колония в момент его приезда. Он точно представлял себе, во что он должен превратить тот маленький мир, которым ему дано править, и принялся за дело решительно и энергично. Убожество сиднейских зданий раздражало его — он мысленно видел, как их сменят прочные каменные здания, он хотел иметь более удобные дороги, и он добился их постройки за счет введения платного проезда. Было начато строительство новой больницы, достроена и освящена церковь св. Филиппа. Меквори приложил свою энергию ко всему и она ощущалась повсюду.

Общественная жизнь колонии процветала: было модно отправляться на пикник по новой Южной дороге и превращать воскресное посещение церкви в торжественное мероприятие. По вечерам в Гайд-Парке установился ритуал прогулок для публики под музыку полкового оркестра, на протяжении всей недели давались балы и вечера, на которых всегда присутствовали многочисленные представители семьдесят третьего полка. В Гайд-Парке отвели место для конных состязаний, и ежегодная неделя скачек, проводимая в октябре, стала самым главным событием года. С другой стороны, в городе продолжала существовать и непристойная, грубая мрачная жизнь, которую Меквори удалось за три года ограничить пределами района под названием «Скалы», в котором, в основном, теснились бараки ссыльных. Он стремился к тому, чтобы в обществе возобладали светский лоск и утонченные манеры, и общество, по мере сил и возможностей, старалось соответствовать его требованиям и обрести элегантность.

Но в характере губернатора была одна странность, к которой колониальная элита относилась с гораздо меньшим одобрением: он был на удивление неравнодушен к помилованным. Он везде, где возможно, отдавал им предпочтение и поощрял их участие в разного рода общественных увеселениях. Но он не мог изжить традицию держать помилованных на расстоянии. Он мог просить их отобедать в правительственной резиденции и назначить их членами комитетов, но был не в состоянии силой заталкивать их в гостиные офицерства или купеческой братии. Когда его превосходительство указывал, какого высокого признания удалось добиться Саре де Бурже, ему резонно отвечали, что остальным помилованным не повезло вступить в брак с людьми слишком влиятельными, слишком высокородными или слишком богатыми, чтобы их невозможно было щелкнуть по носу.

Для Сары эти три года с момента приезда Меквори были, на первый взгляд, спокойными. Но ей постепенно пришлось привыкнуть к тому факту, что Ричарда нет, и прятать ощущение потери за внешним спокойствием. Он в общем-то составлял незначительную часть ее повседневной жизни с момента ее замужества, но в то же время она много узнавала о нем из разговоров и сплетен, часто видела его на разного рода сборищах и порой могла перемолвиться с ним словечком. Но с его отъездом все это ушло: никто о нем больше не говорил, и упоминание его имени было бы неуместно. Ферма Хайд дважды сменила владельцев, так что даже там он не оставил существенного следа. Ричард никогда не входил в ядро колониального общества, и колония быстро его забыла.

К этому времени Луи смирился с необходимостью делить жизнь между Баноном и Гленбарром. Сара уже не посещала лавку, а просто просматривала финансовые отчеты, когда Клепмор приносил их в Гленбарр. Она не так часто ездила в Кинтайр, на фермы Приста или Тунгабби: Джереми Хоган по-прежнему брал на себя большую часть управления Кинтайром, а управляющие двух других ферм были достаточно умелыми в своем деле. Она уже поняла, что за мирные отношения с Луи приходится расплачиваться более низкими доходами от обеих ферм. Ее не слишком беспокоили эти потери: она просто смотрела на этот период как на промежуток времени, когда Дэвид и Дункан подрастают, чтобы взять управление фермами в свои руки; тогда их честолюбие сделает ненужными ее собственные усилия. С каждым годом все новые акры прибавлялись к уже расчищенным на ферме Дейнов, и стада мериносов все росли. «Ястреб», «Чертополох» и «Дрозд» совершали рейсы с солидным грузом шерсти в Лондон. Иногда Луи называл ее «лавочницей», но ее забавляло, что он уже не вкладывал в это слово первоначального презрения.

Единственное письмо от Ричарда пришло только в начале 1812 года. Он просто и кратко сообщал ей о смерти Элисон в доме леди Линтон в Девоне. Саре стало грустно от этого известия. Бедная Элисон! — подумала она. Как напрасна была ее любовь! Ричард был недостоин такой любви, и в то же время Сара знала, что это чувство было так же естественно, как потребность дышать. Она подумала о том, чем же он может теперь заняться, и ей рисовалось, что его окружает веселая лондонская жизнь, к которой он всегда стремился, а теперь у него были для этого средства, которых Элисон не успела истратить. Ей хотелось думать, что теперь Ричард будет счастлив.