Доминик Сильвен - Когда людоед очнется

• Название: Когда людоед очнется
• Автор: Доминик Сильвен
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00344-6

Обаятельный авантюрист и великий ботаник Луи-Гийом Жибле де Монфори некогда вырастил в Париже сад своей мечты. Веками этот земной рай скрывали стены монастыря, а теперь на него покушается перекупщик недвижимости. Его планам яростно противится рокерша Лу Неккер, и однажды ее труп находят в парке Монсури. Все считают убийцей Брэда Арсено, садовника-американца с темным прошлым. У Ингрид Дизель, однако, нет на свете друга надежнее, чем Брэд, а внешность людоеда, которой наделила его природа, для дружбы не помеха. Со своей подругой, экс-комиссаром полиции Лолой Жост, она берется доказать невиновность садовника несносному, но неотразимому комиссару Дюгену.

---

Было из-за чего отряхиваться от веточек и всех временных несовершенств, ведь одного присутствия Бена Фрэзера хватало, чтобы прогнать истому, которая наступает к концу пикника, и нарушить покой садов и парков. Глаза у него такие голубые, что волосы кажутся еще темнее, а манеры лощеные, словно глянцевые листья магнолии. И даже костюм не делает его похожим на старого нотариуса. Сегодня на нем был темно-серый костюм в светлую полоску и ослепительно белая рубашка. Галстук он снял, и теперь он торчал у него из кармана.

Он скинул пиджак, уселся на траву и взял кусок пирога. Потом рассказал им, как долго пришлось уламывать капризную покупательницу: ей, видите ли, не нравился прямоугольный бассейн в саду чудесной виллы на Мелроуз-Драйв. Она бы предпочла бассейн в форме фасолины. Явилась она в сопровождении дочерей и собак и позволила своим четвероногим оросить хозяйскую коллекцию бонсай.

— Так она все-таки купила виллу? — спросил Брэд.

— Купила, и я рассказал ей, что знаком с замечательным садовником. Сад ей нравится не больше, чем форма бассейна. Она хочет вырубить кипарисы.

— Я садовник, а не палач, — возмутился Брэд.

Ингрид наблюдала за Беном. Она не очень-то разбиралась в мужчинах, но ей казалось, что этот веселится через силу. Он рассказал им историю о вздорной покупательнице, чтобы не портить пикник и подстроиться под их настроение. Но похоже, сам предпочел бы молча любоваться садом. Впрочем, этим он теперь и занялся.

*

Когда Бен вернулся на работу, девушка набралась храбрости и спросила, почему у его друга нет невесты. Брэд молчал, так что она пожалела о своем любопытстве.

— Я суюсь не в свое дело…

— Да нет… На самом деле у Бена была невеста.

— Была?

— Джулия. Джулия Кларк. Она пропала в январе. С тех пор никто ничего о ней не слышал, но ее родители не дают полицейским покоя. Мало того, они ведут себя просто по-свински. Папаша Джулии намекнул полицейским, что Бен причастен к исчезновению его дочери.

— Вот мерзавец!

— Наоборот, его легко понять. Старик Кларк не нашел ничего лучше, чтобы не свихнуться. А вот жена сидит в четырех стенах. Должно быть, прислуга разболтала, но люди поговаривают, что она похожа на привидение. Отец Джулии еще суетится, но на самом деле его душу гложет та же тоска. Знаешь, наш город красив, но жесток. Хотя ты уже сама в этом убедилась.

На одной из нижних веток Великана Ингрид увидела ворону. Вскоре к ней присоединилась еще одна, потом третья. Их привлекли остатки пикника. Погрузившись в свои мысли, садовник не замечал их. Ингрид собрала припасы в рюкзак. Брэд вынул из бумажника фотографию:

— Вот, это Джулия.

Полненькая красивая девушка со светлыми глазами и длинными белокурыми волосами стояла между Беном и Брэдом. Они обнимали ее за талию. Ингрид вернула снимок. Брэд поднялся и направился к пруду. У нее на языке вертелось столько же вопросов, сколько было веток в тачке, но она оставила его в покое.

*

К вечеру, поработав на славу и извозившись в земле, Брэд и Ингрид по очереди приняли в подвале душ. Пришло время со всеми предосторожностями проникнуть на безупречно чистую кухню Люсинды, прислуги Фрэзеров, и раздобыть чего-нибудь прохладительного. Брэд нашел в холодильнике кувшинчик домашнего лимонада. Они смаковали его перед выходящими на крыльцо широкими окнами. «Тойота» Бена стояла на обычном месте, но за ней была припаркована открытая малолитражка. Брэд и Ингрид услышали голоса. Бен и его собеседница говорили на повышенных тонах: он старался сохранять спокойствие, зато его гостья едва сдерживалась. Ингрид ее голос показался ломким, как у подростка.

— Не забывай, что я тоже Фрэзер!

Они вышли на крыльцо. Гостья явно переусердствовала с макияжем, так что ей удалось состариться на целую неделю: она выглядела девчонкой, разыгрывающей из себя взрослую. Ее треугольное личико почти скрывали огромные солнечные очки и афроприческа цвета карамели. Декольтированное платье, босоножки на платформе, сумочка с блестками, сверкающая как солнце, — все эти ухищрения не могли скрыть ее худобу.

Бен неторопливо вышел за ней, спрятав одну руку в карман, а в другой держа бокал, вероятно со скотчем.

— Опять эта чокнутая притащилась, — проворчал Брэд.

Девушка прижалась к Бену и поцеловала его в губы, прежде чем ему удалось вырваться. Он оттолкнул ее. Процедив какую-то колкость, она села в машину, зажала в губах сигарету и склонилась над бардачком с улыбочкой, не предвещавшей ничего доброго.

Брэд резко выпрямился. Девушка целилась в Бена из пистолета.

— Шарлиз, прекрати! — крикнул он.

Она уверенно держала пистолет. Бен покачал головой, словно осуждая подобные ребяческие выходки.

— А ты, жирный пьянчуга, закрой пасть, — сказала она, направляя дуло себе в лицо.

Пистолет оказался зажигалкой, от которой она прикурила. Включила зажигание, и ее профиль скрыла струя дыма. Ловко развернувшись, она погнала машину по подъездной аллее к воротам.

Бен прочел плохо скрываемый вопрос в глазах Ингрид:

— Шарлиз — моя единокровная сестра. Отец рассказал мне о ней в прошлом году. При жизни мамы такое признание было бы немыслимым.

Впервые Ингрид заметила отзвук горечи в его голосе. Всего лишь каплю. И хотя его дыхание отдавало скотчем, а сам он был печален, Бен оставался самым элегантным мужчиной в мире. Возможно даже, благодаря этой печали.

— Из-за чего она так рассердилась?

— Она хочет войти в совет директоров «Фрэзер Реалити». Я ей объяснил, что сперва ей придется подучиться, а потом начать с более скромной должности.

— А что говорит Шерман? — поинтересовался Брэд.

— С тех пор как мой отец открыл для себя радости гольфа, его уже ничто не беспокоит, он уверяет, что это успокаивает лучше дзен-буддизма. Кстати о релаксации: как насчет того, чтобы порыбачить завтра утром в протоке? И ты тоже приходи, Ингрид.

— Только не слишком рано! — воскликнул Брэд, крепко хлопнув друга по спине. — А я-то думал, мы больше не сунемся в чертову протоку!

Ингрид всегда считала рыбалку одним из самых скучных занятий в мире, вроде вышивания или коллекционирования марок. Но ловить рыбу в обществе Брэда и Бена — совсем другое дело. Дома она не могла отделаться от мыслей о сегодняшней стычке. Брэд не пил ничего крепче лимонада. Почему же та девушка обозвала его пьянчугой? Засыпая, она вообразила, как вместе со своим другом-садовником взбирается по зеленому Великану, раздвигая вьющийся испанский мох и вспугивая попугаев, чтобы разорвать кружево облаков и слиться с небом, а потом склониться над изумрудными просторами Садового района. Оттуда Магнолия-холл казался лишь крохотным кубиком.

1

Стаканчик белого, выпитый у Зазы, оставил во рту приятное послевкусие, и Ману насвистывал, входя в северные ворота Монсури, когда навстречу ему попалась парочка джоггеров. Какого черта они здесь бегают, потея, как тюлени, одержимые своим брюшным прессом? Как бы ему хотелось, чтобы в этот утренний час парк принадлежал ему одному. Но он спохватился: ни к чему невеселыми мыслями портить столь славное начало дня. В туях копошились воробушки, сорока прихорашивалась на самой красивой ветке пурпурного бука, система автоматической поливки разбрасывала там и сям звенящие струйки, и дивный влажный аромат плавал в воздухе, так что Ману казалось, что он заново родился. Он пошел по тропинке вдоль линии скоростного метро. Распускавшиеся у ограды розовые кусты благоухали. Он осмотрел пышущие здоровьем почки мужской особи гинкго билоба. Чудо-дерево, способное выдержать что угодно: сильные холода, затяжные дожди, нашествие паразитов. По слухам, этот вид пережил Хиросиму и человеческий вандализм.

— Привет, Коидзуми! Все пучком, парень? Ну еще бы, ты, как всегда, в отличной форме.

Ману не только беседовал с любимыми деревьями, он к тому же усвоил привычку давать им имена, заимствуя их из мира политики. Спортсмены-тюлени и прочие разношерстные зеваки, заслышав его монологи, смотрели на него жалостливо, словно на умалишенного, что, впрочем, ничуть его не смущало. Скорее наоборот.

Он отправился проведать Тони Блэра. Девонширская яблоня плохо перенесла зиму. Прослушав ее листочки, Ману пришел к выводу, что, хотя Тони знавал лучшие времена, он явно идет на поправку. На станцию с обычным грохотом прибыл поезд скоростного метро, чтобы снова, заскрежетав колесами, тронуться в путь. В звуках парка Монсури чего-то не хватало. Слышалось только пение птиц и гул уличного движения неподалеку. А ведь должна еще разноситься победная песнь пилы для обрезки деревьев. Ману поспешил туда, где росли каштаны. Де Голль нуждался в основательной стрижке. Как, впрочем, и Миттеран, Ширак, Помпиду, Жискар и остальные. Он не удостоил взглядом «арт-объекты», которые уродовали его парк. Уполномоченный по культуре решил осквернить Монсури ордой пугал, созданных пронырами, которые величали себя художниками, хотя их дарования проявлялись преимущественно в выколачивании субсидий, но добрым людям радости не приносили. Безобразные конструкции из всякой дряни, словно подобранные на свалке, никого не пугали, а что до дроздов, те просто смеялись им в лицо. Скорее они вызывали желание пойти куда-нибудь подальше и поискать там травку позеленее.