Филипп Бобков - Последние двадцать лет: Записки начальника политической контрразведки

• Название: Последние двадцать лет: Записки начальника политической контрразведки
• Автор: Филипп Бобков
• Издательство: Русское слово-РС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-94853-649-1

Книгу можно назвать сенсационной. Ф.Д. Бобков — известный чекист; работал с Ю.В. Андроповым, был начальником 5-го Управления КГБ СССР и первым заместителем председателя КГБ СССР, он генерал армии в отставке. Будучи одним из высших должностных лиц, защищавших советский государственный строй, Ф.Д. Бобков в своей книге дает ключ к исторической загадке XX века, которая заключена в великой и трагической судьбе СССР и России.

---

И еще одно обстоятельство, связанное с туманным Альбионом. Первый серьезный документ (во всяком случае, известный нам), который формулировал цели «холодной войны», причем нескрываемо откровенно: ликвидация или модернизация, — как кто произносил, — того режима, который существовал в Советском Союзе, то есть изменение государственного строя в нашей стране. Документ получен в свое время советской разведкой, его кодовое название «Лиоте». Разработан спецслужбами в 50-х годах. Не стану излагать содержание этого плана. Оно, собственно, таится в самом наименовании. Лиоте — командующий французскими войсками во время войны в Алжире в давние годы. Генерал натерпелся от палящего солнца Алжира и приказал вдоль дорог высадить деревья, чтобы иметь хоть какую-то прохладу или тень. На удивленные замечания, к чему это генералу, так как деревья дадут тень лет через 50, Лиоте заметил, что через 50 лет придут другие и в лесной прохладе будут вспоминать о нем. Иначе говоря, план «Лиоте» предусматривал далекую перспективу — подорвать строй, рожденный коммунистической идеологией. Строй, с которым Черчилль не уставал бороться, начиная с Октября 1917 года. В отличие от англичан, мы подобных планов применительно к Великобритании не разрабатывали. Естественно, что такого рода планы не могли не вызывать ответной реакции.

Стоит вспомнить поведение союзников сразу в послевоенный период, когда действовало подполье на Западной Украине, в Прибалтике. Не будем говорить о характере подполья, — но это происходило на территории Советского Союза. В подполье засылалась агентура, направлялись инструкторы, передавалось оружие, снаряжение, деньги. Делалось это английской и американской спецслужбами. Известно об этом не по слухам. Мы не единожды выводили агентуру по проложенным названными разведками каналам на Запад. Советские агенты вступали в контакт с теми, кто оказывал помощь подполью. Картину хорошо знали. Участие западных спецслужб в разрушении советской власти на территориях, входящих в состав Советского Союза, носило откровенно подрывной характер. Длилось это добрый десяток лет после окончания войны, чуть ли не до середины 50-х годов.

К этому же времени относится заявление Джона Фостера Даллеса, тогдашнего руководителя американской разведки. Оно сводилось к тому, что спецслужбы США потратили слишком много средств на создание оружия и агентурного аппарата, направленного на борьбу с коммунистическим режимом. А вы знаете, что в то время, — и об этом сейчас достаточно много опубликовано материалов, — вынашивались намерения откровенного военного вмешательства. До того как Советский Союз испытал атомную бомбу, расчет был на атомное оружие. Основательно просчитывалось, сколько бомб и на какие города бросать, какие цели поражать. Понятно, что, зная эти планы, имея данные о подобных замыслах, нельзя было не готовить ответные меры. Но это военная сторона дела, вернемся к заявлению Даллеса. Высказавшись о непомерных затратах на военные приготовления, он указал, что мало средств вливалось в сферу идеологии. И отсюда, по существу, родился термин «психологическая война», позже названная «холодной».

Начали создаваться специальные структуры в НАТО, в его координационных центрах, подразделения по организации психологической войны, широкая сеть целенаправленных радиостанций. Был создан Комитет радио «Свобода». Деятельность его шла по двум направлениям: с одной стороны, радиопрограммы, с другой — по существу, агентурная работа по проникновению в социалистические страны. Нелишне отметить, что в программе комитета значилось, что задачей его являлось не только пропагандировать, но — добиваться конструктивных изменений в стране. Это был один из серьезных центров идеологической диверсии. Именно диверсии, а не пропаганды. Так осуществлялся переход к массированной «холодной войне».

По ее виткам можно видеть, как все развивалось. Серьезные усилия предпринимались не только по линии разведок, но и по линии государственных структур. Вспоминаются в этой связи первые такие нажимы общеидеологического, что ли, политического плана сразу после смерти Сталина, когда начали пробовать, насколько устойчива советская власть. На память приходит выступление Эйзенхауэра (лето 1953 года), где довольно подробно и нескрываемо говорилось о необходимости изменения строя в Советском Союзе. Кстати говоря, это выступление в то время печаталось в советских газетах. Пожалуй, впервые идеологический противник получил широкую трибуну. Однако продолжим тему.

В те годы возродился и вновь возник ряд антисоветских центров. Получили новое дыхание НТС, националистические центры различных оттенков. К середине 60-х годов «холодная война» достигла серьезного накала и велась со стороны Запада достаточно откровенно в двух плоскостях. Это легальный путь — радио, засылка подрывной литературы, обработка людей за границей, склонение их к невозвращению в СССР. И нелегальная работа. И когда говорили, что американские центры, различные институты занимались проблемами «холодной войны» не в целях подрыва государственного строя, то этим прикрывалось второе направление этой «войны», которое осуществлялось нелегальными средствами. Засылались в страну эмиссары, устанавливались контакты с людьми, готовыми выступать против строя, их поддерживали морально и материально. И это действительно велась война, потому что шел активный поиск союзников на территории страны, в нашем обществе создавались и поддерживались ячейки, которые можно было бы включить в подрывную работу. В НТС они именовались «очагами сопротивления».

Можно привести немало документов, раскрывающих эту деятельность, ее цели и задачи, но думаю, что их вполне достаточно обнародовано. В откровенности инструкциям подобного рода, в частности, американской разведки не откажешь. Поэтому когда говорят, что со стороны Запада была только моральная поддержка, — это далеко не так. Шла борьба, шла война самая настоящая, и органы КГБ в ней участвовали в негласной сфере.

Собеседник. Напрашивается вопрос. А мы, со своей стороны, какую-то аналогичную деятельность развертывали?

Автор. В оборонительном плане — да. Но действий подстрекательского характера не осуществляли. В Ольстер агентуру не засылали. Подстрекательских законов не принимали. А вот в 1959 году в США был принят закон о порабощенных нациях, он, кстати говоря, не отменен до сих пор. Не знаю, кто сейчас порабощен. Но и сегодня, как известно, поощряется расчленение на национальные зоны уже Российской Федерации, поджигается Северный Кавказ. В целом еще раз хочу подчеркнуть, что проводилась организованная линия, рассчитанная на то, чтобы подорвать строй, сломить великую державу. А поправка Джексона-Вэ-ника? Она тоже не отменена, хотя проблемы еврейской эмиграции давно не существует. И нет государства, которое ей якобы препятствовало.

Значит, это — долгоиграющая вещь. А сколько было обещаний того, что, мол, вы сделаете, а мы это отменим, сделали — не отменяют. Поэтому все шло достаточно целенаправленно на то, чтобы найти силу, найти здесь поддержку, которая могла бы вызывать дестабилизацию в стране и обществе.

Возьмите и такой момент. Где-то уже в 60-е годы мы столкнулись с новыми явлениями в нашем обществе. Вполне закономерными. После смерти Сталина общая атмосфера позволяла активнее проявлять себя оппозиционным силам. К сожалению, не только оппозиционным. Создались некие условия, когда можно было рассчитывать на то, что поддержка их могла в перспективе способствовать разрушению советского строя, если не государства. В частности, одна из таких программ разработана на Западе. Именовалась она «Программа демократического движения в СССР» и не служила консолидации общества.

Это была попытка создать базу для сплочения сил, способных выступать против строя изнутри. Тех, кто проявил себя, поддерживали весьма серьезно. И когда сейчас говорят, что не было никаких подрывных целей, то это далеко не так. Мне и сегодня видится в этом вмешательство во внутренние дела бывшего СССР.

Это в начале 70-х годов. Демплатформа 80-х годов родилась потом. Были еще «Тактические основы демократического движения». Там тоже речь шла о создании полуподпольного объединения, которое бы выступало против существующего строя. Аналогичная вещь и в союзных республиках, когда подогревались националистические проявления. Дело не ограничивалось призывами. Речь шла о сплочении сил, которые боролись со строем, шла организационная работа.

В этой связи, отвечая на обвинения, в том числе и органов безопасности, что боролись с диссидентами, нельзя не заметить — понятие «диссиденты» довольно сложное. С кем боролись органы безопасности? С подпольем, с теми, кто нарушал закон, создавал структуры для борьбы с существующим строем. Диссидентами как таковыми, то есть инакомыслящими, практически не занимались. Они становились объектами изучения органов госбезопасности только тогда, когда соприкасались с нелегальной деятельностью. Усилия органов безопасности были направлены на предотвращение нелегальной деятельности, и не на что иное.