Юрий Буйда - Домзак

• Название: Домзак
• Автор: Юрий Буйда
• Жанр: Современная проза

---

Он скрылся за дверью.

"Может, и он, - равнодушно подумал Байрон. - Голая жопа. Мать постоянна в своих привычках, как говаривал дед. Но мотив?"

- Я ей сказал, что ты Тавлинский, - сообщил вернувшийся Виктор. - Она, кажется, даже обрадовалась.

- Обрадовалась?

- Она часто вспоминала старика. Иногда даже добром поминала. Говорила, может, один за всю жизнь и был у меня мужчина, которого любила. Это она про мистера-капиталистера, твоего деда. Сорок секунд уже прошло - пора еще по одной.

Они выпили.

Виктор обладал неброской внешностью: крепыш, с татуировкой на левом плече в виде скрещенных мечей, разве что сросшиеся на переносье брови хоть как-то выделяли его из толпы таких же, как он, окружавших - в Москве их Байрон встречал часто - новых русских, в народе этих выкормленных стероидами и анаболиками битюгов называли "быками".

Байрон молча выложил на стол конверт с купчей. Виктор неторопливо перелистал бумаги, кивнул.

- Я всегда знал, что он не обманет. Еще по одной?

- Мать беспокоится, что ты сегодня не вышел на работу.

- Дела. - Виктор налил в стаканы водки. - Будь.

Выпив, он закурил и уставился на Байрона.

- Майя Михайловна говорила, что ты в Афгане воевал. И даже Героя схлопотал.

- Было.

- А в Чечне что? Я ж там и действительную отбыл и по контракту отбабахал.

- А что в Чечне? - Байрон закурил, бросив пачку "Мальборо" на стол. - Я же следователь военной прокуратуры. Нас ни местные не любили, ни свои. То есть ненавидели.

- Было за что.

- Ну да, кому нужен чужой присмотр за такими, как ты. Где служил-то? Кого не спрашиваешь, все говорят: в спецназе, в ГРУ и тэ пэ.

- В спецназе. Без дураков. Можешь запросить в военкомате.

- Да я верю.

- А чему же не веришь?

- Меня обвиняют в убийстве деда.

- Ого, - без выражения сказал Виктор. - Додумались.

- Ты уволиться решил, что ли?

- Вроде того. Оружие сдам - пусть не беспокоятся. Да и на что мне их Макаров? Пукалка. Но ты ж не за этим приехал?

- Ты был у матери в ночь убийства? Без протокола, Вить...

- В протоколе записано, что не был. - Виктор усмехнулся. - А может, ты меня выслушаешь, полковник?

- Подполковник.

- Договорились. Так вот выслушай, брат. Не обижайся на "брата" - так все друг дружку зовут, кто через Чечню прошел... А я хочу тебе рассказать о своем родном брате Мише. Михаиле. Знаешь, кем он для меня был? Богом. Я хоть и верующий человек и понимаю, что грех так про земных людей говорить, но Миша был настоящим богом для меня. Отца-то не было. А был брат. Он мне ширинку застегивал. Понимаешь? Стирал, убирал за мной, учил ботинки чистить, на коньках кататься, всему учил. На закорках катал. Однажды я - это весной было - поехал на коньках и влетел в полынью. А? В полынью. Ближе к весне дело было. Я в полном обмундировании ушел под лед, перепугался, дыхания никакого, руками в лед уперся, и вдруг чья-то рука меня из соседней полыньи вытаскивает за шкирку. Мишка! Отнес меня на руках домой, обтер, дал чаю горячего и спать уложил. Тогда я впервые смерть глаза в глаза увидал. А он меня - спас. Выдернул с того света. Рассчитал все - и из соседней полыньи вытащил. Так что пусть не говорят, что он пьяница был забубенный! И ты не смей говорить!

Байрон кивнул.

- Когда он из армии вернулся, пошел на фабрику. А она вскоре развалилась. Мишка попивать стал, не так чтобы очень, но - каждый день. Не дрался. - Виктор покивал. - Это он к тому времени, когда на Оливии женился, стал руки в ход пускать. А когда я вернулся из Чечни, тут вдруг и случай: Миша погиб. Утонул. - Он подался к Байрону. - Я же через многое прошел, потому и не поверил, что брат по своей воле отправился на тот свет. Он смерти боялся. Боялся.

- Ты Оливию винишь?

- Нет, - сразу ответил Виктор. - Ее - нет. Но и в смерть случайную - не поверил. Это ж до чего надо дойти, чтобы самому съехать на инвалидной коляске в ледоход!

- Не кричи. - Байрон выпил. - Ну и водку здесь делают гадкую!

- Здесь все делают гадкое! - закричал в голос Виктор. - Всю жизнь! - Он тоже закурил. Морщины на его лбу разгладились. - Знаешь, полковник, я сразу не поверил. И сразу подумал: кому выгодно? Правильно?

- Оливии?

- Нет. Не ей. Я решил выждать и посмотреть хорошенько, кто из этого выгоду извлечет. Тут как раз старик меня шофером к твоей мамаше определил... удобное место...

- Стоп. - Байрон поднял руку. - Ни слова о матери.

- Ни слова. - Виктор выпил водки. - Я разве твою мать в чем виню? Нет, брат, ни в чем. Но когда Оливия стала жить с Татой-старшим, я начал кое-что соображать.

- Значит, Тата?

- Но Оливия-то не ему принадлежала! Она ж - Тавлинская! Есть хозяин. Будешь? Как хочешь. - Он плеснул себе водки в стакан. - Водка-то, обрати внимание, называется "Тавлинской". - Выпил. - Оливия, повторяю, принадлежала Тавлинскому. Старику. Я ж помню, как он радовался, что обвел вокруг пальца Тату и завладел его акциями. При мне было. Разговор, в смысле. И я помню, как Обезьян психовал в казино... помню! Дружки мне говорили, что теперь Татины люди старика замочат. Да и чего трудного? Сигнализация не работает, старик спит во флигеле...

- Откуда ты знаешь про сигнализацию?

- Ты не топырься, братан, потому что мне сто раз поручали эту сигнализацию наладить. Я, конечно, на все руки мастер, но не до такой же степени... А через забор перебраться - тьфу!

- Значит, Обезьян?

Виктор с насмешкой посмотрел на Байрона.

- Следователь - он и есть следователь. Тем более военный.

- Я давно не следователь. И давно не военный. У меня, Вить, странное подозрение... что ты убил старика... ты не обижайся. Но почему бы и нет?

- А! - Виктор откинулся на спинку стула. - Понимаю. Но ничего тебе определенного сейчас не скажу. Хотя и считаю, что старик Тавлинский был виноват в смерти Мишиной. Ви-но-ват! Из этого, однако, ничего не следует. Мало ли что я считаю... Ты вот чего прихрамываешь?

- Миной ступню оторвало. В Чечне.

- Мина! Понимаешь? Мина, а не Бог с его присными правит всем этим сраным миром! И не на кого оглянуться... Раньше я хоть на Мишку оглядывался... А теперь - не на кого. Делай, что хочешь. Вот я и буду делать, что хочу. Валар.*

- Я даже не спрашиваю - что.

- У меня своя информация, Байрон. Я, лорд, сперва сам во всем разберусь, а уж потом пусть кто угодно разбирается: все равно будет правдой то, что я сделаю!

- Ты деда убил?

- Иди ты к едреной фене, Тавлинский! - Виктор налил в стаканы. - За дом спасибо старику. Кстати, ведь отчество у меня - Андреевич! А? Вдруг он и вправду мне родной отец? Как же я на родного отца - да с топором?

- А у меня - Григорьевич! - со злостью ответил Байрон. - Это еще ничего не значит. Но если я буду твердо уверен в том, что ты деда убил...

- Ну и что? Убьешь? А на кой хер мне эта жизнь, ты подумал? И твоя, кстати, жизнь, на кой она тебе ляд сдалась? Мы сданы в утиль, братан. Делай, что хочешь. Живи, как знаешь. Россия такая. Хотя... какой еще ей быть сейчас? Я Россию не виню. Слишком она велика, чтоб на нее оглядываться. - Он поднял стакан. - На посошок? Давай. Сегодня же мать отправлю в новый дом, слово даю. А у меня еще кой-какие дела остались... Пошли! Ну чего ты застрял? Фокус покажу. Фокус-покус.

Байрон присел на колченогий табурет, брошенный переселенцами, и молча наблюдал за Звонаревым, который пристраивал две пустые бутылки в стенной нише.

- А теперь - опаньки! - крикнул Виктор.

Выхватив пистолет, он разбежался, сделал кульбит и первым же выстрелом разбил бутылку. Выдохнув, сделал кульбит назад и вторым выстрелом разбил оставшуюся бутылку.

- А говорят, что Макаров - говно! - крикнул он, задыхаясь. - Хочешь попробовать?

Байрон затряс головой. Нет. Он и без того был уверен, что в случае необходимости этот Звонарев перебьет всех, кто встанет на его пути. Без цирковых фокусов и без злобы. "Но фигляр, - подумал он с внезапной злобой. Шут гороховый - тем и опасен".

- Бывай! - Байрон встал и, слегка покачиваясь, направился к воротам. Из меня стрелок хреновый.

- Чего? - не расслышал Звонарев.

- Мать увози! - откликнулся Байрон. - Чем раньше, тем лучше!

Он проклинал себя за то, что поехал в Домзак, за разговор со Звонаревым, а его - за это идиотское шутовство с пистолетом ("Тоже мне Гарри Гудини!"), за бессмысленное питье без просыху, за Оливию и Диану... За все. Но легче от этого не становилось.

Солнце стояло уже высоко, и машина нагрелась. Байрон опустил боковое стекло и закурил. Ну вот, он встретился со Звонаревым - и что? Что он узнал? Почти все. Но в этом "почти" таилось слишком многое, чего он еще не понимал или отказывался понимать. Например, зачем Виктору Звонареву убивать старика Тавлинского? Месть за брата, которого он обожествлял, месть мистеру-миллионистеру? Это что-то вальтерскоттовское, средневеково-романтическое... Но, похоже, он сам склонялся скорее к тому, что виновниками убийства были сыновья и внук Таты. При этом, однако, поправил себя Байрон, Звонарев не исключал и виновности Тавлинского-старшего. Если это так, то именно он и убил старика. А матушка скрывает, что в ту ночь спала с Виктором. Это, конечно, ее право. Тем более что Звонарев, кажется, и сам не очень-то убедительно говорил о киллере, посланном Обезьяном.