К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №7 от 16.02.2010

• Название: К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №7 от 16.02.2010
• Автор: К барьеру! (запрещенная Дуэль)
• Жанр: Политика
• Год: 2010

«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).

Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. Еркимбаев

Первый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года. До этой даты коллектив редакции выпускал газету «Аль-Кодс» (учредитель — Шаабан Хафез Шаабан). Главную цель новой газеты издатели газеты изложили в программной статье «Учимся Думать»[1].

В 2007 году Замоскворецкий районный суд города Москвы принял незаконное решение [2] об отзыве свидетельства о регистрации газеты. Решение вступило в силу в мае 2009 года, печать газеты прекращена. Коллектив редакции, не пропустив ни одного номера, продолжил выпуск новой газеты «К барьеру!», продолжающей традиции закрытой газеты «Дуэль».

[1] См.Статью «Учимся Думать» http://www.duel.ru/199601/?1_1_1

[2] Кремлевский режим и лобби одного маленького государства в России руками лоббистов этого маленького государства в судах России ..." http://www.kbarieru.info/200901/?01_1_1

---

Иванов: «Точно не помню, где-то в 9.28 - 9.33».

Прокурор: «До поворота с Минского на Митькинское шоссе Вы каких-либо людей, машины замечали?».

Иванов, как по команде, зачастил: «Когда много работаешь, все обозреваешь. Я выехал, полетел. Скорость 100-120 километров в час. Я всегда обращаю внимание, когда автомашины стоят на обочинах, потому что обочины – это такое место, там и угоняют машины, и всякие преступления совершаются, и помощь людям нужна… Лично я всегда смотрю – почему машина стоит? Не доезжая метров 600-700 в сторону Москвы, на противоходе, возле садового товарищества, там есть еще пара пеньков, на которых люди отдыхают, смотрю – иномарка. Голова одна уже в машине, а другая – заходит, и машина с пробуксовкой начинает уходить».

Прокурор: «Так куда эти две головы садились?».

Судья вмешивается: «Постойте: головы - это люди, коровы или кто?».

Иванов поясняет, что это все-таки люди, описывает виденное в деталях: «Машина находится в начале полудвижения. Один человек уже сел в нее, одна шапочка у него торчала, а другой человек садился, оба - на заднее сиденье. Не знаю – мужчины, женщины?».

Прокурор: «Что за машина была?».

Иванов: «Ну, теперь-то я знаю, а тогда – иномарка и все. Запомнил фрагмент номера. Потом приехал на пост, посмотрел систему «Поток», нашел этот номер и сразу определил – СААБ, и все. Мой разговор по рации, когда я о фрагменте номера говорил, наверное, подслушали. И поэтому когда я с места происшествия на пост поехал, то увидел на месте, где СААБ стоял, уже кто-то работы вел. И уже объявили план-перехват. Я еще говорю: «Подождите-подождите, сейчас я по системе «Поток» уточню – тогда объявите».

Картина, живописуемая подполковником, вырисовывалась красочная. На скорости 100-120 километров в час он едет, руководимый одним лишь чутьем, но едет точно к месту взрыва, не останавливаясь нигде; не снижая скорости, успевает заметить «на противоходе» - на противоположной обочине - иномарку, отчетливо видит двоих садящихся в неё и запоминает номер в придачу! Но каковы следователи! Они же обобрали майора, украли его славу, как свидетельствует Иванов, подслушав сообщение Иванова о фрагменте номера встреченной им иномарки, не проверив даже ее полные данные по системе «Поток», объявили план-перехват этой машины!

Но вернемся к резонным вопросам прокурора: «Чем Вам показалась подозрительной эта автомашина?».

Иванов впервые задумался: «Ну, автомашина стоит уже готовая к движению, а тут человек еще не сел в машину, а она уже пошла. У меня чисто интуиция сработала. Я и сегодня, когда сюда ехал, примерно половину машин видел подозрительных».

Прокурор поспешил уклониться от скользкой темы навязчивой подозрительности свидетеля: «Что представляет из себя система «Поток»?».

Иванов: «Она считывает транспортные номера автомашин, проходящих как в сторону Москвы, так и в сторону области. Может скорость измерить».

Прокурор: «В том месте, где иномарку видели, какие-либо еще машины стояли?».

Иванов: «Больше не было».

Прокурор: «В момент, когда автомашина трогалась, находился ли в ней водитель?».

Иванов озадаченно: «Без водителя машина не поедет. Кто-то был».

Прокурор: «Вы его видели?».

Иванов: «Нет, машина была грязная. И потом у меня профессиональное чутье – я смотрю на номера».

Прокурор: «Во что были одеты люди, садившиеся в автомашину?».

Иванов: «Во что-то темное».

Прокурор: «Теперь поподробнее: что Вы увидели на месте происшествия?».

Иванов напряжённо и осторожно: «Пара машин стояла разбитых. На дороге земля разбросана, как курам корм бросают. Люди мне говорят: в нас вот оттуда стреляли. Я близко к воронке не подходил, может, что еще не разорвалось. Воронка глубиной сантиметров девяносто, до полутора метров. Шайбы разбросаны…».

Майору, вернее уже подполковнику Иванову не откажешь в трезвости ума. Он, как, впрочем, и Вербицкий, водитель «девятки», случайно попавшей под взрыв, не стал подходить к воронке, правильно решив, не грохнет ли по новой, ведь террористы обычно делают два, а то и три заряда, стремясь максимально нарастить количество жертв. И на фоне их нормального здравого рассуждения тем более странно поведение охранников Чубайса, которые - смотрите предыдущие наши репортажи из зала суда - после взрыва остановились, вышли из машины любопытства ради – поглазеть на воронку. Сторонние люди осторожничают, а профессиональные охранники, офицеры ФСБ-ФСО чуть ли не строевым шагают к месту взрыва без малейшей осторожности. Только в одном случае могут повести себя так профессионалы, когда заранее и точно знают, что должно взорваться, как должно взорваться, сколько раз должно взорваться, и тогда действительно любопытно взглянуть, как получилось то, что им было заранее известно.

Гозман, представитель Чубайса: «Какие повреждения были у автомашин?».

Иванов: «Крыша сложилась, домиком встала. Три машины были повреждены».

Сысоев, адвокат Чубайса: «Вы сказали, что раскореженная «мицубиси» катила прямо на Вас?».

Иванов поправляет адвоката: «Простреленная, а не раскореженная. Раскореженные стояли на месте происшествия».

Все напряжённо слушают свидетеля. Память ли его подводит или у бывшего майора плохо с арифметикой, а может он невзначай проговорился, ведь всего пострадавших машин было три: бронированный БМВ Чубайса, который уехал, не притормозив, и видеть его Иванов никак не мог, и остаются тогда всего две - «девятка» Вербицкого и «мицубиси» с охранником Моргуновым за рулем, которая встретила Иванова на дороге и вместе с ним вернулась к воронке, которую сам Иванов в расчёт не берёт, потому и поправил адвоката Сысоева. Тогда какие ещё две раскореженные автомашины он видел на месте взрыва? Или просто перестарался бывший майор в своих свидетельских показаниях, полагая, что чем страшнее изобразит побоище, тем сильнее впечатлит присяжных?

Сторона защиты принялась проверять память майора-подполковника.

Квачков: «Кроме чутья, какие были у Вас основания выехать на происшествие за пределы зоны Вашей ответственности?».

Иванов бодро и бойко: «Я, как сотрудник милиции, могу пресекать противоправные действия на всей территории России».

Квачков: «Как часто Ваше чутье уводит Вас за пределы Вашей ответственности?».

Вопрос снят, он показался судье слишком ироническим, суд – дело серьезное.

Квачков: «Как далеко повело бы Вас ваше чутье, если бы Вы не наткнулись на происшествие на 650-м метре Митькинского шоссе?».

Вопрос, разумеется, снят.

Квачков: «Кем, когда и в каком документе 17 марта 2005 года зафиксировано сообщение о взрыве и обстреле кортежа Чубайса?».

Иванов: «Я не знаю, записал это дежурный в книгу или не записал».

Квачков: «В Ваши обязанности входит контроль за ведением документации?».

Иванов: «Входит».

Квачков: «А как часто обстреливают машины в зоне Вашей ответственности?».

Иванов: «Первый раз».

Квачков: «И Вы сочли этот эпизод незначительным и не внесли его в служебный журнал?».

Вопрос снят.

Квачков: «На каком расстоянии Вы заметили СААБ?».

Иванов: «На расстоянии от 70 до 90 метров».

Квачков: «И Вы смотрели на эту машину, двигаясь ей навстречу со скоростью 100-120 километров в час?».

Иванов не без гордости: «Я могу три минуты смотреть в одну сторону и в другую, и вижу всё. Меня отец учил видеть всё на триста шестьдесят градусов. Я глядел на машину и видел, как в нее садились люди и она двигалась».

Квачков: «Фрагмент номера Вы видели ясно? Вы же сами сказали, что машина была грязная?».

Иванов: «Я запомнил – либо 226, либо 626».

Квачков: «Когда давали в тот день показания, Вы уже знали номер машины СААБ?».

Иванов: «Да».

Квачков: «А почему не сообщили о нем следователю?».

Иванов, резко сбавив тон, бурчит: «Не помню».

Квачков: «Через два часа после события уже был объявлен план-перехват?».

Иванов: «Был».

Квачков: «После введения плана-перехвата машина СААБ могла пройти в обратном направлении в Москву?».

Иванов: «Могла».

Квачков: «Так почему ее не задержали?».

Иванов: «Не знаю».

Квачков: «Вы готовы участвовать в эксперименте – запрыгнуть в заднюю дверь тронувшегося с места СААБа?».

Иванов хмыкает: «Я что – плохо воспитан?».

Неожиданный эквивалент нашёл Иванов яркому и точному, но неприемлемому в суде: «Я что – дурак?», хотя ухмылка его именно это и выражала.

Квачков: «Сколько человек было в «мицубиси», когда Вы ее встретили?».

Иванов: «Два, это точно. Может и больше».

Ух, ты! У многих дух перехватило. Мне показалось в тот момент, что сторона Чубайса побледнела. Ещё бы: и Моргунов, и Клочков, и Хлебников из машины сопровождения Чубайса, стоя на том же самом месте, где сейчас стоял подполковник Иванов, всего лишь несколько дней назад убеждали суд, что Моргунов на «мицубиси» с места взрыва уехал один и никого, это все они подчёркивали особо, никого с места происшествия не вывозил, а Иванов без всяких сомнений уверенно свидетельствует, что в «мицубиси» было не менее двух человек, да ещё и подчёркивает: «это точно».