Алексей Санаев - Русский пиар в бизнесе и политике

• Название: Русский пиар в бизнесе и политике
• Автор: Алексей Санаев
• Издательство: Ось-89
• Жанр: Политика
• ISBN: 5-98534-215-8

В книге описываются основные направления деятельности российских компаний в области связей с общественностью, приводятся многочисленные практические примеры использования PR-технологий и истории из жизни российского журналистского сообщества.

---

Директорский кабинет становится ареной закулисных политических манипуляций и социально-экономическим центром региона. Создается впечатление, что через эти дубовые двери и эту ковровую дорожку проходит путь всех доходов и расходов городского бюджета и его внебюджетных фондов. В то же время управление предприятием постепенно переходит в руки технического директора (таково новое название должности главного инженера завода) и финансового директора, а участие «генерального» в заводских делах ограничивается ежедневными пятиминутками, на которых цеха рапортуют о продукции, произведенной за истекшие сутки. Директору остается только услышать о проблеме, диагностировать ее и поручить выполнение одному из своих непосредственных подчиненных.

— Цех фосфорной кислоты?

— Отгрузка 14 тонн, к плану не успеваем.

— Какого дьявола?

— Транспортники подвели.

— Техническому директору разобраться и вломить виноватым. Цех аммофоса?

— Произвели 24,5 тонны, к плану успеем. Ремонт третьей установки буксует.

— Какого хрена?

— Деньги по плану не выделяются, постоянные задержки.

— Финансовому директору разобраться и вломить виноватым…

Все остальное время директор завода либо проводит в собственном кабинете, принимая делегации общественности, либо приветствует эту общественность вне стен заводоуправления. Он перерезает десятки красных ленточек, обещает и выделяет деньги завода на ремонт районной ТЭЦ, вышибает задолженности из воинских частей, чтобы передать их коммунальному хозяйству. Наконец, он едет в областной центр и в компании таких же директоров заводов давит на губернатора, требуя налоговых льгот.

В Москве руководство ФПГ, напротив, с кристальной ясностью помнит о том, что директор завода прежде всего головой отвечает за производство и подчиняется напрямую компании. А потому президент еженедельно требует его физиономию на заседании правления. Сначала директор завода, родившийся и проживший свои счастливые молодые годы в столице, с радостью пользуется возможностью каждый понедельник появляться в Москве и проводить вечерок-другой в компании друзей со студенческой скамьи или родственников. Визиты в родной офис ему тоже приятны, пусть даже и омрачены отчетом на заседании правления. Однако через какое-то непродолжительное время директор начинает чувствовать себя в Москве неловко. Во-первых, его здесь почему-то никто не узнает на улицах, и в утренней пробке постовой милиционер не перегораживает движение, чтобы его лично пропустить. Каждый второй «Мерседес» норовит его морально уничтожить, и даже в действиях пешеходов не заметно привычного почитания. В офисе какие-то юнцы-менеджеры называют его на «ты» и хлопают по плечу, а в кабинете наверху вообще сидит начальство- термин, который в провинции как-то забылся, и вспоминать о нем не хочется. Кроме того, директор начинает в целом соглашаться с мэром своего зауральского городка, который считает, что в Москве слишком шумно, суетно, и люди какие-то нервные, и галстук здесь нужно затягивать под самую шею, а потому не чувствуется такой свежей рассветной прохлады, какая встречает его каждое утро при выходе из дома на работу. "Нет, — думает директор завода, — все-таки и воздух здесь не тот, и беспокойство сплошное… Поеду-ка я вечерним рейсом обратно, а завтра на рассвете рванем на рыбалку с начальником городского УВД".

И наемный менеджер превращается в местечкового феодала. Теперь он четко знает границы своего княжества и без особой нужды не любит за них выезжать. Он перевез семью в областной центр, где куплен добротный коттедж на тихой озерной окраине, и наслаждается своей независимостью от начальства здесь, за тысячу километров от ближайшей станции метро.

Тем временем начальству наслаждаться некогда. Генеральный производственный план холдинга, предусматривающий постоянный рост объемов производства и отгрузки вплоть до плюс бесконечности, ни черта не выполняется. Денег с предприятий приходит мало- куда они их там девают, одному богу известно. В Москве создается явственное впечатление, что директора заводов зажрались и ничего не хотят делать. Понятие "финансовый результат", или «финрез», не дает покоя ни одной из дирекций компании. Очевидно, что предприятия постоянно высасывают деньги из головной компании на какие-то капитальные ремонты, на социальные программы для трудового коллектива и членов его семей, вместо того чтобы естественным образом "нести деньги в дом", рапортуя Москве о новых и новых производственных и финансовых достижениях. Кроме того, они продолжают платить миллионы долларов налогов городу и области- что совершенно недопустимо, потому что какое холдингу вообще дело до этого богом забытого населенного пункта?

После ряда стычек, произошедших между директорами заводов и руководством компании, первым становится понятно, что московские олигархи чрезвычайно далеки от народа, а вторым- что пора уничтожить феодальную раздробленность в корпорации. В результате на свет появляется идея централизации власти, и структура компании меняется- на первый взгляд кардинально:

а) генеральные директора предприятий становятся исполнительными директорами;

б) на заводы в долгосрочные командировки высаживается десант московских менеджеров, которые перемещаются по промплощадке, тщательно обходя лужи и поминутно чистя пока еще блестящие ботинки;

в) директивы о планировании производства отныне приходят из Москвы по факсу.

Новшества воспринимаются относительно спокойно в цехах: рабочий народ в последние годы привык, что москвичи постоянно выкидывают с их предприятиями различные мудреные штуки. Однако сотрудники заводоуправления испытывают, мягко говоря, дискомфорт. Особенно это касается последнего из перечисленных нововведений, потому что в Москве бардак в делопроизводстве доведен до точки кипения, и теперь допотопный факсимильный аппарат в приемной завода постоянно разрывается на части от количества поступающих директив, служебных записок и бланков анкет. Большинство факсов невозможно прочесть из-за плохого качества связи, и начальники отделов и цехов с глухой ненавистью матерят безвестных московских менеджеров, которые над ними, похоже, просто издеваются. Создается впечатление, что в столичном офисе каждый зам. начальника отдела, каждый молокосос мнит себя большим человеком, потому что требует в трехдневный срок заполнить анкеты с цифрами сравнительного производства за последние пять лет. В анкетах насчитывается не меньше 80 пунктов, и с той скоростью, с какой на заводе привыкли работать с бумагами, такая анкета будет заполнена в лучшем случае через год. Но даже этого лучшего случая ожидать не приходится: анкета пролежит неделю в лотке для бумаг на столе заместителя технического директора, потом он, поставив на ней свою визу, перешлет ее директору по снабжению, тот- своему коллеге по транспорту, и анкета, обрастая резолюциями, будет неспешно гулять по этажам заводоуправления, надолго задерживаясь в каждой приемной. В то же время направивший ее для заполнения менеджер из московского офиса пытается пробиться по телефону через толстый слой секретарш, чтобы узнать, работает ли вообще кто-либо на этом паскудном заводе. Его страшно раздражает, что в середине дня, начиная с двенадцати и до двух, к телефону на предприятии никто не подходит- все на обеде, а после пяти и вовсе удаляются на законный отдых. Вражда между москвичами и работниками завода принимает гипертрофированный вид, усложняясь фатальными недостатками системы связи, благодаря которым сообщение по электронной почте невозможно, а факсовое сильно затруднено.

Я слышал десятки историй о тупости заводского начальства, рассказанных московскими менеджерами, и об идиотизме московских менеджеров, рассказанных заводскими начальниками. Обычно стоит лишь вежливо спросить кого-нибудь из них: "Ну как вы тут с ними управляетесь, с этими дураками?", и поток речи уже не остановить. К числу курьезных, но типичных случаев относится, в частности, следующий шедевр.

Крупная московская ФПГ, объединявшая десяток промышленных комбинатов, приобрела небольшой завод в Белоруссии. Логично рассудив, что надо бы это новое предприятие привести в соответствие с имеющейся системой отчетности, московские менеджеры отправили заводскому руководству бланки анкет и директивы, в одной из которых, в частности, предусматривалось ежедневно просчитывать производство продукции за одну двенадцатичасовую смену, с 12 дня до 24 часов. Но на заводе, успешно работавшем уже порядка сорока лет, за точку отсчета был принят момент начала смены в 8.00 утра. Не желая втягиваться в конфликт, завод прислал итоги работы смены за 12 часов- но только с 8 до 8, а не с 12 до 12.

Заводу казалось, что ничего в этом особенного нет, ведь смена остается сменой, и 12-часовую выработку все равно откуда считать. Но в Москве в ответ был поднят несусветный крик- там не хотели и слышать никаких логических выкладок. Дана директива- с 12 часов, вот и давайте нам с 12, хоть весь завод там переверните. Почему? Да потому что таково распоряжение сверху.