Юлия Набокова - Шерше ля вамп

• Название: Шерше ля вамп
• Автор: Юлия Набокова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: ISBN 978-5-9922-0503-9

Новый роман «Шерше ля вамп» Юлии Набоковой, это продолжение городского фэнтези про вампиров.

Не успела Жанна Бессонова толком освоиться в элитарном Клубе бессмертных, как приходится срываться с места и лететь в Париж. Отныне она — богатая наследница процветающих предприятий, особняков по всему миру и старинного замка в предместье Парижа. Вот только что за таинственные незнакомки собираются в этом замке после полуночи? Чего боятся парижские вампиры? И как дорого придется заплатить за роскошное наследство?

---

Он выгнал своих ребят из салона, остался с ней наедине и изложил суть дела. Никакой симпатии к растерянной девчонке тогда не шевельнулось — она была лишь ключом, который мог привести к преступнику. И когда она не смогла ничего обнаружить на месте убийства Софии, он и впрямь разозлился. Чтобы предвидение проявилось в полной мере, ей была нужна свежая кровь, а девчонка глядела на него, как на монстра, когда он привел ей парочку влюбленных на выбор. Пришлось надавить на нее, и она с миной отвращения на лице выпила два глотка из вены парня, а потом, захмелев от крови, припала к ране… И нечего тут стесняться — такова их природа. К его разочарованию, и это не помогло: даже насытившись, мнимая ясновидящая не смогла найти никаких следов убийцы.

Он отвез девчонку домой и стер воспоминания об их встрече из ее памяти — вряд ли бы старейшины одобрили его методы, тем более что с этой новенькой все было непросто с самого начала. Поцелуй был лишь частью стандартной процедуры, так было проще всего затуманить ей мозги и проникнуть в ее память. Можно было обойтись и без поцелуя, но девочка не вызывала в нем отвращения, к чему привередничать? Прикосновение губ — и в ее голове поселилась черная дыра, поглотив воспоминания о минувшем вечере. Вот только он почему-то не смог оторваться от Жанны сразу — и жадно глотал ее дыхание, и насытиться никак не мог. Дверь подъезда захлопнулась — не за девчонкой, за его спиной. Невозможно выпустить новенькую из рук, никак не разомкнуть губ. Наваждение какое-то! Он поднимется всего лишь на этаж — и уйдет. Но он опомнился только тогда, когда они очутились у ее двери.

— Зайдешь? — Новенькая подняла на него затуманенные глаза и неловко хихикнула. — Ты ведь не можешь войти без приглашения?

Да если бы он захотел войти, разве его удержали бы двери? Она зазвенела ключами и скользнула за порог, бросив игривый взгляд через плечо. Он остался стоять на месте, сгорая от желания. Каких сил это ему тогда стоило!

— Ну что же ты? — Она выжидающе обернулась. — Входи, я тебя приглашаю.

Все тот же затуманенный взгляд, распухшие от поцелуев губы… Больше всего на свете ему хотелось шагнуть к ней, сгрести в объятия и не выпускать до рассвета, дотошно исследуя впадинки ее тела, изучая созвездия родинок, скрытых под одеждой, не размыкая губ, не отрывая рук. Но тогда он бы и вечность спустя не простил себе, что воспользовался ее беспомощностью. Затуманенный взгляд — не от страсти, от гипноза. Он подчинил себе ее разум, и тело подчинилось тоже. Испуганная девочка, которую он заставил выпить живой крови в машине, ни за что не пригласила бы его к себе. И уж наверняка не стала бы с ним так неистово целоваться.

Жанна шагнула к нему, недоумевая, почему он медлит. Он притянул ее к себе, чтобы последний раз вобрать тепло ее губ. Ладонь запуталась в ее растрепавшихся волосах, словно не желая с ними расставаться. Каждая минута была преступлением над волей Жанны, но он никак не мог от нее оторваться. Наконец еще раз взглянул в ее глаза с расширенными зрачками и повторил:

— Ты забудешь обо всем, что произошло этим вечером. С того момента, как ты решила позвонить Светлане. Поняла? Тебе ни к чему это помнить.

Она покорно кивнула и сонно сомкнула глаза. Он легонько толкнул ее через порог, проследил, чтобы она закрыла замки, и глубоко вдохнул, пытаясь унять галопом скачущее сердце. Да что с ним такое? Впервые в жизни, с тех пор, как не стало Эвелины, в нем проснулась нежность. Это светлое, бьющее через край чувство ни с чем нельзя было перепутать. О новенькой вампирше хотелось заботиться, ее хотелось оберегать. Ну не глупость ли, что старейшины всерьез опасаются ее и готовы видеть в ней зверя? Она же девчонка совсем. И как ее только угораздило связаться с Жаном и попасть в их гадюшник!

Он вздрогнул, услышав, как загремел замок в соседней двери. Сколько он простоял у квартиры Жанны, прислушиваясь к ее сонному дыханию? Из двери вышла блондинка в розовом велюровом костюме, настороженно взглянула на него. Подруга, понял он. И еще кое-что понял мгновение спустя. Блондинка напряженно замерла, и ее глаза гневно сузились.

— Что ты здесь забыл, вампир? Забудь сюда дорогу! Если я тебя еще раз здесь увижу…

— Спокойной ночи, магиня. — Он отвесил шутливый поклон, развернулся и зашагал к лестнице.

На устах еще играла улыбка, адресованная волшебнице, а сердце тревожно сжалось. Блондинка еще не знала, что соседка стала вампиром, а значит, прежней дружбе пришел конец. Маги вампиров на дух не выносят. Впрочем, вампиры платят им той же монетой.

Наваждение повторялось всякий раз, когда они оказывались вместе. И всегда — так некстати! Это Глеб привел его домой к Жанне второй раз. Вот дверь подъезда, у которой они целовались, вот лифт, который тогда проигнорировали, вот дверь квартиры, куда он тогда не посмел войти, а вот она сама — улыбается Глебу и мгновение спустя настороженно изучает его. Он замер на пороге, вдруг испугавшись, что воспоминания об их первой встрече, которые он стер, оживут и она его узнает, и в то же время отчаянно этого желая.

Не узнала, не вспомнила…

Познакомились заново. Обмен приветствиями превратился в словесный поединок. Она не хотела пускать его в дом, пришлось войти самому. Не предложила тапочек, не проводила в комнату. Каждый ее сердитый взгляд, адресованный ему, кричал: «Уходи!» А он дерзил и еще больше выводил ее из себя, лишь бы ни она, ни Глеб не догадались, что, глядя на нее, он вспоминал вкус ее податливых губ и никак не мог сосредоточиться на деле.

Смотреть, как Глеб собственнически обнимает ее, было невыносимо. Хотелось разбить мальчишке нос, вышвырнуть вон из квартиры и затащить ее в постель… Пока Глеб торопливо рассказывал Жанне придуманный ими план по поимке убийцы, который мог напасть на нее, Вацлав раздевал ее глазами.

— Если я правильно понимаю, вы намерены использовать меня как наживку, — вспылила Жанна и с вызовом уставилась на него.

Как хорошо, что она новичок и не может прочитать его мысли…

Он спокойно встретил ее взгляд и ответил:

— Не бойся. Тебе ничего не грозит. Если он попробует напасть, я поймаю его раньше, чем он тебя коснется.

— Значит, будешь моим телохранителем? — насмешливо бросила Жанна.

— Телохранителем будет Глеб, — в той же манере ответил он, — а я буду твоей тенью.

А что ему еще остается? Похоже, ему предстоит одно из самых сложных заданий за всю его работу Гончим: смотри, мечтай, наблюдай, как ее лапает другой, терпи, не вздумай выдать себя и продолжай делать свое дело.

Однако все оказалось проще. Стоило занять позицию наблюдателя, отстраниться, как наваждение проходило. Объект желания превращался в объект слежки, и все прочее отступало на второй план. Он мог собой гордиться — профессионализм превыше всего. Надо сказать, объект для слежки ему попался весьма легкомысленный. Одни магазины на уме. А уследить за ней в магазинной толчее, да еще так, чтобы его присутствие не обнаружил убийца, задачка не из легких. К концу пятого дня он сам был готов придушить Жанну, которая бабочкой порхала из одного бутика в другой, и в то же время злорадно поглядывал на Глеба, с покорностью пажа носившего ее покупки. А потом он заметил того, точнее, ту, кто так же неотрывно следовала по пятам за Жанной и Глебом, и события закрутились с бешеной скоростью.

Слежку вела подруга Жанны, Саша, обеспокоенная тем, что та внезапно уволилась с работы, отдалилась от нее и стала вести себя странно. Но Вацлав даже не успел огорчиться своей неудаче, как Саша уверенно описала приметы девушки, напавшей на Жанну несколько дней тому назад. Ею оказалась вампирша Нэнси, которая, не зная о родственных узах между Аристархом и Жанной, приревновала его к новенькой.

С чистосердечным признанием суд был коротким. Исполнять приговор Вацлаву было не впервой, но как на него, уходя, смотрела Жанна, присутствовавшая при вынесении приговора… Если в первую их встречу он был Серым Волком, в ту ночь он превратился для нее в настоящего монстра. Она умоляла смягчить приговор, пощадить Нэнси, которая несколькими днями раньше едва не убила ее.

— Проваливай, Жанна, — вырвалось тогда у него, — не нагнетай обстановку. И без тебя хреново.

Если прежде между ними была только пропасть, то в ту ночь разверзся целый Великий Каньон. Тот, кто никогда не убивал, никогда не сможет понять и оправдать убийство. Для Жанны он всегда будет убийцей, безжалостно несущим смерть. И она уже никогда не сможет довериться его рукам и целовать его так горячо, как тогда, в подъезде…

В ту же ночь убили Глеба. Вацлав пришел, чтобы сказать ей это. Жанна открыла дверь — сонная, растрепанная, потерянная, такая желанная. Белый банный халат, спутанные кольца волос, темная родинка на шее… Он должен был сообщить ей о смерти ее парня, а сам пялился на эту родинку и больше всего на свете мечтал снова коснуться ее губами.