Маргарет Уэйс - Рождение Темного Меча

• Название: Рождение Темного Меча
• Автор: Маргарет Уэйс
• Издательство: Изд-во Эксмо; Изд-во Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12288-5

В колдовском королевстве Тимхаллан магия — это Жизнь.

Но вот уже много веков из уст в уста шепотом передается страшное пророчество, согласно которому в королевском доме родится ребенок, лишенный магического дара, а следовательно, и способности править на благо государства. Наследнику престола предстоит стать источником гибели мира...

Напуганные древним предсказанием, чародеи подвергают Испытанию не только королевских детей, но каждого родившегося в государстве младенца, и те из них, кто Мертв, то есть лишен способности управлять магией, обречены...

Однако некоторым — и в их числе мальчику по имени Джорам — все же удается выжить...

---

— Тамошние дворяне, — отец Толбан взглянул в сторону далекого Мерилона, — боятся крестьян. И недаром.

Полевого каталиста передернуло.

— Я помню, как они себя вели в тот день, когда проклятый мальчишка убил надсмотрщика. Я уж думал, что они и меня убьют!

Сарьон тоже дрожал — правда, от холода. Здесь упорно дул ветер с гор, и с ним весна скорее походила на зиму. Отец Толбан открыл канал для Марм Хадспет и дал ей достаточно энергии, чтобы окружить двух каталистов уютным шаром тепла; Сарьону почудилось, будто он сидит в огненном пузыре. Но это не помогло. Похоже, холод плевать хотел на магию. Он обитал в этой хижине дольше, чем смертные. Он сочился сквозь пол и стены и пробирал Сарьона до самых костей. Сарьону начало казаться, что он никогда больше не согреется, и иногда он с горечью думал, что епископ Ванье мог бы, по крайней мере, сообщить ему, что намерен его помучить перед приведением приговора в исполнение.

— Но если император боится мятежа, почему он не заботится о том, чтобы люди жили лучше? — раздраженно поинтересовался Сарьон, пытаясь обернуть ноги подолом белой рясы. — Если дать им хорошие дома, достаточно еды...

— Достаточно еды?! — Толбан потрясенно уставился на собрата. — Брат Сарьон, начнем с того, что эти люди — могущественные маги. Я слыхал даже, будто они сильнее, чем Альбанара, высокородные волшебники. Как мы сможем держать их под контролем, если они станут сильнее? Сейчас они зависят от нас, потому что мы обеспечиваем их Жизнью. Они должны тратить все свои силы на борьбу за выживание. Если же они когда-нибудь отыщут способ накапливать энергию...

Полевой каталист покачал головой, а затем, пугливо оглядевшись по сторонам, придвинулся поближе к Сарьону.

— Но есть и еще одна причина, — прошептал он. — У них никогда не рождаются Мертвые дети!

Прошел месяц, за ним — другой. Постепенно становилось теплее. Сарьон освоил работу полевого катализа. Он вставал с рассветом, постоянно ощущая себя невыспавшимся, утомленно бормотал слова ритуала, делил с отцом Толбаном скудный завтрак и брел на поле, где его уже ожидали маги. Сарьону пришлось немало попрактиковаться в расчетах, затверженных еще в детстве. Он научился отмерять Жизнь по каплям, потому что ему ни в коем случае не полагалось давать полевым магам хоть сколько-то сверх необходимого. Он брел вслед за ними по грядкам, безразличный ко всему. Казалось, будто ничто не в силах прорваться сквозь броню его несчастья. Даже зрелище ростков, пробивающихся из земли подобно солнечным лучам, льющимся сквозь прорехи в туче, вызывало у него лишь минутное оживление, а затем Сарьон вновь погружался во тьму.

Однако же каталист не забыл истинной причины своего пребывания здесь. По вечерам он болтал с местными жителями — по большей части от скуки и для того, чтобы отвлечься от мыслей о собственном жалком положении, — и ему нетрудно было наводить разговор на Джорама. На самом деле почти ни о чем другом крестьяне и не говорили, поскольку смерть Анджи и убийство надсмотрщика были самыми яркими событиями в их жизни. Они снова и снова с удовольствием пересказывали эту историю в те краткие вечерние часы, когда им позволено было пообщаться.

— Этот Джорам, он был какой-то шальной, — сказал отец сбежавшего Мосии. — Он вырос у меня на глазах. Я прожил бок о бок с ним шестнадцать лет, но по пальцам могу сосчитать все разы, когда он со мной разговаривал.

— Как же так получилось, что он все это время жил среди вас, а вы даже не заметили, что он Мертвый? — поинтересовался Сарьон.

Полевые маги лишь пожали плечами.

— Если он и был Мертвым, — сказала какая-то женщина, презрительно взглянув на отца Толбана, — он все-таки работал, как и все остальные. Единственное, чего он не мог, так это ходить по воздуху. Ну так этого и вы не можете, каталист, — фыркнув, произнесла она. Окружающие рассмеялись.

— В детстве он был очень красивый, — заметил кто-то.

— Да он и когда подрос, был ничего, — отозвался другой.

Сарьон заметил, как какая-то девушка ревностно закивала, подтверждая это мнение, — и вспыхнула, поймав взгляд каталиста.

— Ну или был бы очень даже ничего, если бы улыбался, — добавила другая женщина. — Но он никогда не улыбался и не смеялся.

— И не плакал, — сказал отец Мосии. — Даже когда был совсем маленький. Я однажды видел, как он здорово расшибся, — Джорам вечно на что-нибудь натыкался или спотыкался. В общем, он так расшиб себе голову, что кровь текла ручьем. Похоже было, будто он от удара перестал соображать. От такого даже взрослый бы расплакался, и тут нечего было бы стыдиться. У мальчишки тоже слезы навернулись на глаза. Ради Олмина, ему же было лет восемь! Но он только скрипнул зубами и вытер глаза. Я кинулся было ему помочь и сказал, что пусть уж он лучше плачет и что я бы точно плакал, если бы так расшибся. Но он так на меня глянул, что не знаю, как это я не превратился в камень.

— Это все его мать. Это она сделала его таким, — заявила пожилая женщина и презрительно фыркнула. — Она была помешанная, просто помешанная. Все носила это свое модное платье, а оно уже в клочья разлезалось. Забила мальчишке голову всякими историями о Мерилоне и о том, что он лучше всех прочих.

— У него были красивые волосы, — робко произнесла девушка. — И я... я раз видела, как он улыбнулся… кажется. Мы тогда вместе работали в лесу, и я нашла дикую розу. Он тогда постоянно казался таким несчастным, что я... отдала эту розу ему. — Девушка потупилась и покраснела. — Мне было его жалко.

— И что же он сделал? — фыркнув, поинтересовалась женщина. — Укусил тебя за руку?

Окружающие рассмеялись, кто тихо, кто погромче. Девушка вспыхнула и замолчала.

— И что же он сделал? — мягко спросил ее Сарьон.

Девушка взглянула на каталиста и улыбнулась.

— Он не взял ее. Он как будто испугался ее. Но он улыбнулся мне... то есть мне так кажется, что улыбнулся. Скорее глазами, чем губами...

— Глупая девчонка! — прикрикнула на девушку мать. — Марш домой, заниматься хозяйством.

— Но вообще-то это правда, — сказал другой полевой маг. — Я никогда ни у кого не видел таких черных, таких густых волос. Хотя, на мой взгляд, это не красота, а сущее проклятие.

— Это и было проклятие, — пробормотала Марм Хадспет, взглянув на заброшенную, полуразвалившуюся хижину, некогда служившую Джораму домом. В глазах ее горел нетерпеливый блеск. — Мать была проклята, и проклятие перешло на сына. Она его сожрала, вытянула из него душу. Она запускала в него когти и пила кровь.

Отец Мосии ехидно хмыкнул и тут же заработал гневный взгляд от Марм.

— И не над чем тут смеяться, Якобиас! — пронзительно взвизгнула она. — Твой собственный сын отправился следом за ним! Мертвый? Да, Джорам Мертвый, и лично я считаю, что это Анджа забрала у него Жизнь. Всю вытянула и использовала для себя! Вы же сами видели те белые шрамы у него на груди...

Сарьон хотел было спросить: «А что за шрамы?» — но тут Якобиас, выказав несколько чрезмерную для отработавшего целый день полевого мага силу, в гневе растворился в воздухе. Остальные маги, покачивая головами, побрели по своим хижинам, укладываться спать, чтобы еще до рассвета снова выйти в поле.

Возвращаясь в свое скромное жилище, Сарьон обдумывал все услышанное, и постепенно у него складывался образ этого юноши. Плод проклятого, нечестивого союза, воспитанный безумной матерью молодой человек и сам, возможно, был наполовину безумен. Учесть вдобавок, что он Мертв (а отец Толбан высказывался по этому поводу категорично и недвусмысленно), и можно не удивляться, что он кого-то убил. Скорее удивительно, что он не натворил ничего подобного раньше.

И это тот самый юноша, которого ему, Сарьону, надлежит разыскать во Внешних землях?

Горечь, переполнявшая душу каталиста, все росла. Уж лучше что угодно — даже Превращение в Камень, — чем такая пытка!

Жизнь Сарьона была воистину печальна. Он привык проводить дни в научных изысканиях, в покойном, уютном одиночестве библиотек или в собственной теплой, безопасной келье. Теперь же он обнаружил, что жизнь полевого каталиста состоит из непрекращающейся усталости, ломоты во всем теле, промокших и натертых ног и одуряющей монотонной работы. День за днем они с отцом Толбаном проводили в полях, даруя Жизнь магам и бродя среди пшеницы, или кукурузы, или свеклы, или что там на этом поле росло. Сарьон в этом не разбирался. Для него все растения были одинаковы.

По ночам он лежал на жестком тюфяке, и у него болел каждый мускул, каждая косточка. Невзирая на сильнейшую усталость, Сарьон не мог уснуть. За стенами жалкой хижины завывал ветер и проникал внутрь сквозь щели, которые не могла заделать никакая магия. А сквозь вой ветра Сарьону слышались другие звуки — производимые живыми существами, — и это было страшнее всего. Это были голоса тварей из Внешних земель, которые, как поговаривали, иногда пробирались в деревню в надежде украсть что-нибудь съестное. И эти вой и ворчание заставляли Сарьона понять, что, как бы ни была плоха здешняя жизнь, она все же неизмеримо лучше того, что ждало его впереди — жизни во Внешних землях. Всякий раз, как Сарьон об этом думал, у него все внутри сжималось и он начинал дрожать. Единственным его утешением — хотя и слабым — была мысль о том, что он вряд ли долго там протянет.