Роберт Святополк-Мирский - Пояс Богородицы.На службе государевой – 4.

• Название: Пояс Богородицы.На службе государевой – 4.
• Автор: Роберт Святополк-Мирский
• Жанр: Биографии и Мемуары

ИСТОРИЧЕСКАЯ ХРОНИКА хV-хVII столетий, которая, рассказав понемногу о великих князьях, боярах и вельможах о московских и литовских, о королях Запада и ханах Востока, о служителях церкви и еретиках, о тайных заговорах и открытых войнах, о славных победах и горьких поражениях, о мирных делах и великих смутах, словом, о разных лицах и событиях, хорошо известных по летописям и документам, главным образом повествует о множестве НЕОБЫЧАЙНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ И УДИВИТЕЛЬНЫХ ПОДВИГОВ дворянина Василия Медведева и его потомков, а также многих других ОБЫКНОВЕННЫХ ЛЮДЕЙ, чьи жизнеописания не вошли ни в одну летопись, чьи имена невозможно отыскать в исторических сочинениях, но ЧЬИ ДЕЛА, слившись воедино с делами миллионов таких же простых смертных грешников, вольно или невольно для них самих, но неизменно по воле Господа нашего ДЕЛАЛИ ИСТОРИЮ.

---

— Нет, я оттуда. Как раз собираюсь смотреть из-под руки подальше на юг…

— И как ты собираешься это делать? Но теперь он двигался не на юг.

Рискуя загнать коня, он мчался и мчался вдоль бе-рега Оки до самого Мурома, там коня продал, пересел на скороходную ладью и через три недели после раз-говора с Юсуфом был в Казани.

…— Случайно узнав от Юсуфа, что ты здесь, я мчался день и ночь, чтобы застать тебя, — сказал Сафат.

— Ты успел вовремя, — улыбнулся Ибак, — я закон-чил свои дела и уезжаю утром.

— Тогда выслушай меня очень внимательно.

— Я всегда и всех выслушиваю очень внимательно.

— Хан Ахмат — злейший враг дома Гиреев.

— Я знаю это.

— Он злейший враг Москвы.

— Знаю.

— Сейчас он идет туда.

— И это знаю.

— Он придет к Оке и будет ждать помощи от коро-ля. Но король не придет ему на помощь.

— Вот этого я не знаю.

— Я знаю это.

В Литву поехал Медведев. Ведь неспроста же по-слал его туда великий князь… А если Медведев за что-то берется — он это делает?

— И что дальше?

— Вероятно, состоится битва между Иваном и Ах-матом. И кто-то в ней победит. Но важно совсем не это.

— А что же?

— Независимо от того, кто победит, Ахмат должен будет вернуться зимовать в свои улусы. Если он про-играет, его армия будет потрепанной и небоеспособ-ной. Если выиграет — у него будет огромный ясак от Москвы — сотни тысяч рублей за шесть лет! Но он не дойдет до Сарай-Берке. Когда хан Ахмат остановится где-нибудь на Дону, чтобы переждать особо холодное время, однажды ночью из темноты выйдет с небольшим отрядом хан Ибак. Я встречу его и проведу пря-мо в юрту самого. Ахмата. Хан Ибак на моих глазах отрежет ему голову, а я повезу известие об этом в Мо-скву и Бахчисарай. Это событие будет иметь три важ-ных последствия. Первое — Великая Золотая Орда пе-рестанет существовать и отойдет в историю. Второе: человеком, победившим ее, останется навсегда в этой истории хан Ибак, который возьмет под свою власть все ее улусы. Третье: Крым и Москва будут лучшими друзьями хана Ибака, и военные последствия такого союза сейчас даже трудно представить.

Ибак вздохнул и улыбнулся.

— Занятная история. Одно только мне в ней не ясно. Как ты окажешься столь доверенным лицом Ахма-та, что будешь вхож по ночам в его шатер?

— Ты меня им сделаешь.

— Я? Каким же образом?

— Ты напишешь верительную грамоту на мое имя на самой лучшей бумаге, какая найдется в Казани. По этой грамоте я буду твоим доверенным послом, ты покля-нешься Ахмату в дружбе и предложишь любую помощь против Москвы или Бахчисарая. Ты дашь мне вот этот перстень, что у тебя на пальце, для большей верности. Ты оденешь меня по вашей сибирской моде и выделишь в провожатые десять твоих хороших сибирских или но-гайских воинов, некоторые из которых, возможно, по-гибнут. Но они будут моими официальными гонцами, и я буду по одному посылать их тебе с усыпляющими Ах-мата известиями. Он наверняка велит убить некоторых на выбор, чтобы проверить, что я тебе пишу. Поэтому я буду писать тебе только о его заслугах и восхищаться его величием, а ты отвечай мне через этих гонцов, как ты ему предан. Он ничего не заподозрит, и я буду с ним до самого конца. А ты жди меня на берегах Дона уже в декабре, Я найду тебя там сам.

Ибак встал, прошелся по комнате, вернулся и ска-зал:

— Мне нравится этот план. Я сделаю все, как ты хо-чешь, и буду ждать тебя там, где ты сказал. Но если ты не придешь…

— Я приду, — твердо сказал Сафат, — и отведу тебя туда, куда обещал. Слово мурзы.

— Я тебе почему-то верю, — странно улыбнулся Ибак.

…Вот так, благодаря случайной встрече со своим ста-рым товарищем, Сафат неожиданно легко и просто во-шел в число самых приближенных лиц хана Ахмата в его Московском походе.

Не надо думать, что хан Ахмат всего не проверил.

Он все проверил.

Уже трое посланцев из десяти гонцов, которые бы-ли, при Сафате, погибли где-то на опасных дорогах, а ценой их жизни стала уверенность хана Ахмата в том, что Ибак его верный друг и союзник, а его посол Са-фат — милейший человек и прекрасный шахматист.

Но если бы здесь был Медведев, он скептически сказал бы Сафату, что не верит в случайности. Он так-же очень удивился бы рассказу о том, как легко, быст-ро и наивно коварный хан Ибак воспринял сомни-тельное предложение Сафата и сделал все так, как он хотел.

И Медведев был бы прав.

Потому что Сафат не имел ни малейшего понятия о том, что именно делал хан Ибак в Казани, так далеко от своей столицы, да еще находясь там тайно, как и не знал, кого он там так долго ждал.

А ждал он там своего старого знакомого Нордуа-лет-Гирея, старшего брата Менгли, потому что Нор-дуалет еще в июле позвал его сюда тайной весточкой и назначил ему тут встречу.

За день до прибытия Сафата проплыла на ладьях по Волге московская судовая рать и остановилась на отдых подальше от казанских глаз.

Ночью намеченная встреча состоялась, и Нордуа-лет сообщил Ибаку под большим секретом: они плы-вут, чтобы раз и навсегда покончить с родовым гнез-дом хана Ахмата, столицей его Сарай-Берке, и что ес-ли он, Ибак, хочет занять чью-то сторону и подумать о своем будущем, то сейчас — самое время сделать вы-бор. Ибак, который был несколько раз в Сарай-Берке, дал Нордуалету по его просьбе ряд ценных советов от-носительно наиболее неожиданного нападения на го-род, взятия и разграбления его, пожелал успеха этой смелой операции и заверил в своей дружбе. Ему по-нравилось известие, и он начал думать о том, как бы принять более активное участие в этом деле, как тут, откуда ни. возьмись, появился Сафат со своим предло-жением…

Ибак, конечно, ничего не сказал Сафату о том, что он уже знал, но сведения Нордуалета неожиданно под-тверждались, и появлялся реальный шанс навсегда по-кончить с Золотой Ордой — ведь если столица будет разгромлена дотла, Ахмату действительно некуда бу-дет возвращаться, и он окажется беззащитным зимой в Донских степях…

В том же, что московиты захватят и уничтожат Са-рай-Берке, у Ибака не было сомнений, особенно после того, как он увидел на палубе одной из проплываю-щих мимо московских людей человека, каких еще ни-когда в жизни не видывал.

Могучий великан размахивал огромной палицей и таким же огромным щитом, обучая какой-то особой технике боя менее опытных воинов на палубе ладьи, и даже с самой середины широкой Волги донесся его странный клич:

— Йо-хх-ххо! й-о-о-о!

..Неисповедимы пути твои, Господи!

Глава восьмая ТАЙНА ХАНА АХМАТА

Еще не успели отшуметь свадеб-ные празднества, а купец Манин уже весь горел от не-терпения поскорее заняться делом — ну такой уж он был человек — иначе, наверное, никогда не стал бы купцом, не нажил бы состояния и не поперся б из сво-его родного Новгорода черт знает куда, чтобы начи-нать какое-то неизвестное дело на совершенно пус-том месте, хотя это, впрочем, было скорее следствием не его деловых качеств, а огромной любви к единст-венной дочери, с которой он не мыслил долгого рас-ставания.

Одним словом, уже на пятый-шестой, день свадьбы, как только разъехались по своим делам Медведев, Кар-тымазов и Бартенев, Онуфрий Карпович стал приста-вать к новоиспеченному зятю с расспросами, что тут где продают и покупают. Благодаря тому что семейст-во Неверовых было родом из этих мест (в силу чего, кстати, оказало немало добрых услуг Антипу во время пребывания в его лагере), Ивашко и Гаврилко с детст-ва знали не только каждую деревеньку или сельцо в окрестностях от Можайска до Опакова, но также и чем там промышляют, что имеют в избытке, а в чем нуждаются.

И первое место, на которое указал Ивашко своему тестю, был, конечно, ближайший городок Медынь, ко-торый потому так и назывался испокон веку, что сла-вился своим отменным медом.

Купец Манин, не желая слишком уж тревожить мо-лодых в их медовый месяц, отправился проверить лично, действительно ли так хорош хваленый медын-ский мед, благо дорога близкая — рукой подать.

Сопровождали его, как всегда, двое верных слуг. Медведев запомнил их еще с той страшной зимы 1478 года, когда он, случайно проходя мимо, помог Любаше донести воду из замерзшего колодца, а когда нынеш-ней зимой в Новгороде они с Ивашкой и Алешей на-правлялись с поручением Патрикеевн к дому купца Манина, обрисовал их Ивашке так: один постарше - хромой, а другой помоложе — лысый…

Ивашко тогда был потрясен неслыханной прозор-ливостью хозяина, а уже через час лежал, едва живой, с простреленной грудью, в этом доме, где, как оказа-лось, встретил свою суженую, а ухаживали за ним вме-сте с будущей женой те самые двое слуг купца — один постарше — хромой и другой помоложе — лысый.

Первого звали Филат Киреев, а второго Истома По-лушкин.

Оба они были сиротами, выросшими в доме Мани-ных, взятыми в обучение еще его отцом Карпом, и фактически воспитывались, росли и учились купече-скому делу, как младшие братья Онуфрия. Они стали верными, преданными слугами, никогда не подводили своего патрона, и Манин, рано овдовевший, был к ним очень привязан.