Харро фон Зенгер - Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

• Название: Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
• Автор: Харро фон Зенгер
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2004

Понятие «стратагема» (по-китайски: чжимоу, моулюе, цэлюе, фанлюе) означает стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. «Чжимоу», например, одновременно означает и сообразительность, и изобретательность, и находчивость.

Стратагемность зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Стратагемы составляли не только полководцы. Политические учителя и наставники царей были искусны и в управлении гражданским обществом, и в дипломатии. Все, что требовало выигрыша в политической борьбе, нуждалось, по их убеждению, в стратагемном оснащении.

Дипломатические стратагемы представляли собой нацеленные на решение крупной внешнеполитической задачи планы, рассчитанные на длительный период и отвечающие национальным и государственным интересам. Стратагемная дипломатия черпала средства и методы не в принципах, нормах и обычаях международного права, а в теории военного искусства, носящей тотальный характер и утверждающей, что цель оправдывает средства

---

218

Начало отношений Лю Бэя с Чжугэ Ляном описывается в гл. 36–38 (см.: Ло Гуаньчжун. Указ. соч. Т. 1. С. 443–478).

219

Иносказательно это означает: усердно, неоднократно приглашать кого-либо на службу (В. М.).

220

Гексаграмма № 5 — сюй — означает «необходимость ждать». Ей сопутствуют афоризмы: «Обладателю правды — изначальное свершение»; «Стойкость — к счастью»; «Благоприятен брод через великую реку». В интерпретации расположения черт отмечается, что, «творя правду теперь, ее реализацию можно предоставить будущему» и что только «подлинное умение выждать и переждать, в конце концов, приводит к счастью» (см.: Щуцкий Ю. К. Указ. соч. С. 242, 294–297).

221

Как и многие другие обозначения стратагем, выражение «Пао чжуань инь юй» стало идеоматическим. Кроме тех значений, которые приводятся X. фон Зенгером, оно употреблялось при диспутах в смысле: изложить свое мнение с целью получить более компетентное суждение со стороны; а также в качестве образца вежливой литературной речи: своими недостойными виршами вызвать такой замечательный ответ (см.: Большой китайско-русский словарь / Под ред. проф. И. М. Ошанина. М., 1984. Т. 4. С. 500. № 12972; Китайско-русский словарь / Под. ред. проф. И. М. Ошанина. М., 1955. С. 739, № 7712).

222

Дзен-буддизм достиг в Китае расцвета именно при династии Тан. Тогда же выделились его Южное и Северное направления, а затем и другие ветви. Как отмечает выдающийся японский исследователь Дайсэцу Судзуки: «Из того, что мы можем прочесть в литературе о происхождении Дзена в Индии до его появления в Китае, очень многое настолько перемешано с легендами, что установить какие-либо достоверные факты вообще невозможно». На китайской почве дзен, благодаря особенностям психологии и философии народа, обрел не просто второе дыхание, а был как бы воссоздан заново. «Практический ум китайского народа создал, таким образом, дзен и сделал все возможное для его дальнейшего развития с целью удовлетворения своих религиозных потребностей» (Дзен-буддизм. Дайсэцу Судзуки. Основы дзен-буддизма. Сэкида Кацуки. Практика дзен. Бишкек, 1993. С. 104–105). Проблема религиозного синкретизма в Китае прекрасно проанализирована в монографии Е. Б. Поршневой «Религиозные движения позднесредневекового Китая» (М., 1991). Свои размышления по этому вопросу я изложил в отзыве об этой книге (см.: Проблемы Дальнего Востока. 1993. № 4. С. 183–184).

223

Это отрывок из 17-го раздела основного конфуцианского канона «Луньюй» — «Беседы и суждения». В переводе В. А. Кривцова он звучит следующим образом: «Учитель сказал: «Трудно иметь дело только с женщинами и низкими людьми. Если с ними сближаешься, то они перестают слушаться. Если же от них удаляешься, то неизбежно испытываешь с их стороны ненависть» (Древнекитайская философия. Т. 1. С. 173).

В оригинале канона для обозначения «низких людей» используется термин «сяо жэнь», означающий и людей маленького роста, и людей из низов, простолюдинов. X. фон Зенгер переводит его как «kleinen Leuten», что действительно означает «маленькие люди», причем «kleinen» имеет даже оттенок «малыши, дети». Конфуций, конечно же, имел в виду простой народ, причем в конфуцианстве характерно противопоставление терминов «цзюньцзы» — «совершенный муж» и «сяо жэнь» — «мелкий человек». «…Над настоящим идейным героем (цзюньцзы), — подчеркивал В. М. Алексеев, анализируя творчество Пу Сунлина, — бесовское наваждение бессильно, и его путь (дао) торжествует, как на каком-то экзамене. Обратно этому мелкий человечек (сяо жэнь), даже если он весь свой век изучал великих людей по Конфуцию, в конце концов подл. За счастье обладать прекрасною женщиной-феей, приходящей к нему неожиданно и незаслуженно, он платит грубою неблагодарностью и вероломством, слушаясь темных, омраченных людей больше, чем своего, казалось бы, просвещенного наукою рассудка» (Алексеев В. М. Указ. соч. С. 304).

В. М. Алексеев подчеркивает, что в учении Конфуция зарождается строгость «поведения ученых и ответственных деятелей», приравниваемая «к благочестию лиц, присутствующих на церемонии богослужения в храме предков. Это строгое поведение требует абсолютного довольства своим уделом и судьбой (шоу фэнь, ань фэнь) и воздержания от его превышения (бу юэ ци фань) в виде, например, самозванства (цзянь), бунта против законных властей (луань), насильственного овладения чужим добром (ли) и агрессии (цинь). Все это недостойно ученого историка и моралиста (цзюньцзы), и люди этого типа — низкие пигмеи (сяо жэнь), с которыми ученый не должен ни знаться, ни считаться (бу сян вэй моу)» (там же. С. 366).

224

В издании на русском языке этот отрывок переведен следующим образом: «Я не сведущ в вопросах культуры, все собирался ими заняться, но только теперь приступил к этому… Пусть эти наши соображения послужат для передовых деятелей культуры всей страны лишь как отдельные удачи неумелых исканий, как та песчинка, которая вызывает к жизни жемчужину» (Мао Цзэдун. Избр. произв. Т. 2. С.429).

225

Эристика (от нем. Eristik) — искусство ведения спора.

226

Argumentum ad populum — спектакль для публики (лат.).

227

Mo Ду — так в тексте X. фон Зенгера; речь идет о сюннском шаньюе (вожде) Модэ.

228

Лю Цзин — известный политический стратег Древнего Китая. Он был простым солдатом и служил под фамилией Лоу в одном из пограничных гарнизонов. Когда основатель Ханьской династии император Гао-цзу решал вопрос о местопребывании столицы, он дал полезный совет перенести столицу не в Лоян, а в Гуаньчжун, за что был пожалован титулом Фэн-чунь-хоу (Маркиз, хранящий чистоту помыслов) и правом носить царскую фамилию Лю (см.: С ы м а Ц я н ь. Указ. соч. Т. 2. С. 380). Для «усмирения» сюнну не военной силой, а путем приобщения их к китайской цивилизации с помощью ритуала Лю Цзин предложил «теорию о мире и родстве с иноземцами», согласно которой следовало регулярно направлять к сюнну красноречивых послов, а также установить брачные связи с их вождями (шаньюями).

С тех пор политика Китайской империи по отношению к сюнну сводилась, по выражению известного древнего историка Бань Гу, «к двум статьям: если чиновник, то придерживается политики мира и родства, если военный, то говорит о походах и карательных экспедициях» (Кюнеp H. В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961. С. 201).

Для исполнения своего плана Гао-цзу направил Лю Цзина к сюннскому шаньюю в качестве посла. Считалось, что император выдал замуж за шаньюя принцессу Лю-юань. Потому последующие правители сюнну являлись внуками ханьского императора по женской линии. Однако на деле вместо принцессы послали дочь титулованного лица. Это было связано с тем, что Лю-юань была единственной дочерью императора и к тому же она являлась супругой князя Чжао-вана, который выступил против ее отправки к сюнну, так же как и ее мать императрица (см. там же. С. 204). Сюнну узнали о подмене, конфуцианский ритуал вообще не мог оказать на них «усмиряющего» действия в короткий срок.

Кроме того, стратегический план Гао-цзу — Лю Цзина встретил противодействие и со стороны Юэ Чунхана, китайца, глубоко обиженного ханьским двором и поступившего на службу к сюнну. Юэ Чунхан успешно разоблачал слабые места в аристократической культуре Китая (см.: Suzuki Chusei. China's relations with Inner Asia: the Hsung-nu, Tibet. In: The Chinese World Order. Traditional China's Foreign Relations. Cambridge Mass., 1968. P. 180–181).

229

Великая Китайская стена строилась на протяжении длительного времени, но как единый комплекс она была воздвигнута при императоре Цинь Ши-хуане (246–207 до н. э.), когда разрозненные укрепления, создававшиеся отдельными царствами, были объединены в целостное сооружение. Первая централизованная Китайская империя укрепила свой северный рубеж против «варварской» периферии. Вместе с тем Великая стена служила целям и внутренней политики — препятствовала оттоку населения из Китая.

230

Основоположник даосизма Лао-цзы (VI–V вв. до н. э.) был современником Конфуция. «Дао дэ цзин» — произведение, в котором изложено его учение, столь увлекшее когда-то Л. Н. Толстого, — переведено на русский язык проф. Ян Хин-шуном. Данный отрывок звучит следующим образом: «Чтобы нечто сжать, необходимо прежде расширить его. Чтобы нечто ослабить, нужно прежде укрепить его. Чтобы нечто уничтожить, необходимо прежде дать ему расцвести. Чтобы нечто у кого-то отнять, нужно прежде дать ему» (Древнекитайская философия. Т. 1. С. 125–126).

231

В китайской историографии помимо 25 династийных историй, берущих свое начало от «Исторических записок» Сыма Цяня, существуют и не вошедшие в канон монографии типа «Чжаньго цэ» («Планы Сражающихся царств»). К этому же классу исторических сочинений относится и «Го юй» — «Беседы о царствах».