Джейн Фэйзер - Ключ к счестью

• Название: Ключ к счестью
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017518-3

Великолепный Оуэн д'Арси, авантюрист и шпион, давно привык, что его магические мужские чары, покоряющие женщин, — это всего лишь возможность не без приятности вытягивать из них нужные сведения. Однако красавица Пен Брайанстон почему‑то не желает поддаваться его очарованию!

Так начинается история великой охоты, в которой охотник внезапно понимает, что превратился в жертву — жертву НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ, страстной, сладостной, трудной — и счастливой…

---

— Совсем как его отец, — проговорила она больше для себя, чем для Эллен.

— Ага, теперь и я замечаю, — подтвердила та, тщательно вытирая его голову с мягкими каштановыми волосами, чуть завивающимися на затылке.

Ребенок уже давно перестал вертеться и выражать недовольство. Он размяк, его опять клонило ко сну, и сил хватило лишь на то, чтобы засунуть в рот палец.

Отмытый от грязи Чарлз оказался тоже с болезненно‑бледным лицом, но с многочисленными веснушками, волосы казались еще рыжее, глаза — совсем зелеными.

У него тоже слипались глаза после купания, и его уложили на постель рядом с Филиппом, его названым братиком.

— Теперь я иду к принцессе, — сказала Пен. — Оставайтесь с ними, Эллен. Не выходите из комнаты. Запритесь и никого не впускайте, кроме лорда Робина и моей сестры… Нет, нет, я сама переоденусь, не помогайте. Лучше принесите пока еще еды для детей и постарайтесь раздобыть одежду…

Когда Пен вышла наконец из комнаты и закрыла за собой дверь, она вынуждена была остановиться и постоять в пустом коридоре — чтобы немного прийти в себя после всего случившегося за столь короткое время и чтобы легче было переключиться от целиком заполнивших ее мыслей о детях к дворцовым интригам и передрягам, к тому, о чем предстояло сейчас беседовать с принцессой Марией.

Но и эти размышления заслонила мысль об Оуэне — неужели это конец их отношений?..

Глава 21

— С чего бы французам хотеть помочь мне? — задумчиво произнесла принцесса Мария, закладывая шелковой лентой страницы книги, которую только что читала.

— Как мне кажется, потому, — терпеливо повторила Пен, — что они надеются на ваш брак с герцогом Орлеанским.

Принцесса иронически рассмеялась:

— Да уж, спят и видят, как я стану его супругой, что должно укрепить отношения между нашими странами. Быть может, я и соглашусь когда‑нибудь, кто знает. — Она поднялась с кресла, подошла к окну. — А что касается этого шевалье, Пен, вы ему доверяете?

Пен не сочла нужным отвечать обиняками и прямо сказала:

— Да, мадам. Вполне.

— Он ведь один из агентов французского посланника, не так ли?

Пен не стала отрицать и это утверждение.

— Да, мадам. И, насколько знаю, один из лучших.

Принцесса вновь раскрыла книгу, как если бы искала на ее страницах ответы на свои вопросы.

— Могу я поинтересоваться, Пен, — спросила она, — как давно вам стало известно об этом? Или я вторгаюсь во что‑то сугубо личное?

— Да, мадам.

Пен не сказала больше ничего, только крепко сжала руки перед грудью — так, что стало больно пальцам. Принцесса подняла на нее глаза.

— Я доверяю вам, Пен, и потому доверюсь этому агенту. Иными словами, мы временно отдаем себя в руки французов. — Она слегка улыбнулась. — Впрочем, выбор у нас невелик и, несомненно, вызовет изрядное раздражение у милого Нортумберленда.

— Несомненно, мадам.

Она вдруг почувствовала неимоверную сонливость: прямо тут легла бы и заснула. Начала сказываться бессонная, полная событий ночь.

— Разумеется, я буду сопровождать вас, мадам, — поспешно добавила она, разминая пальцы рук и начиная ходить по комнате, борясь со сном. — Кроме меня, возьмите еще одну или двух дам. Все должно выглядеть так, как если бы вы собрались на очень короткую прогулку.

— Хорошо. Выберите их сами. Только не забудьте про мои книги. Я без них как без рук. Пускай их упакуют.

Пен молча кивнула. Принцесса продолжила расспросы.

— А как, шевалье предполагает, я смогу выбраться из Бейнардз‑Касла?

— Он не говорил еще об этом, мадам.

— Очень мило. — В ее тоне было больше иронии, чем опасения. — Значит, меня отправляют в логово льва, не предлагая средства к спасению? — Она направилась в угол комнаты к аналою. — Остается лишь просить защиты у Бога.

Пен не могла не оценить завидного спокойствия и мужества этой женщины. Разговор был окончен, она присела в поклоне и удалилась, чтобы отдать необходимые распоряжения к отъезду, точнее, к побегу.

После чего она какое‑то время оставалось в приемной зале перед покоями принцессы, ожидая вся в напряжении известий от Робина. Только сейчас она по‑настоящему осознала опасность, которая им всем угрожает: один неверный шаг с их стороны, и у Нортумберленда появится шанс, которым тот немедленно воспользуется — возможность обвинить принцессу в предательстве интересов короля, а с ней и всех ее соратников и фаворитов. Но даже если первая часть их плана, в которой вся ответственность возложена на Пен, пройдет успешно, вторая часть, более трудная и ей пока неизвестная, может окончиться провалом… Тут все будет зависеть от Оуэна…

Ох, Оуэн… Если все получится так, как им хотелось бы, как задумано, когда и где она увидит его вновь? И увидит ли вообще?..

Захочет ли он, и хватит ли у нее на это желания и сил, которые будут без остатка отданы ребенку и борьбе за его место в их семье и в жизни?..

Мысль о ребенке заставила ее поспешить в свою комнату — к нему.

—..Леди Пен?

Знакомый неприятный голос остановил ее на полпути. Она медленно повернулась на его звук.

— Доброе утро, милорд герцог.

— Как сегодня принцесса? — Кажется, ей намного лучше, милорд. Она даже говорила о прогулке на свежем воздухе. Тем более что появилось солнце.

— Прогулка? — Нортумберленд нахмурился, а потом вдруг улыбнулся. — Что ж, совсем неплохо.

— Врачи считают, — подхватила Пен, — что короткая поездка по реке будет ей полезна. Она хочет, чтобы ее доставили на носилках к пристани, чтобы провести около часа на воде.

— И в какое же время это будет?

— После молитвы, милорд, и когда окончательно рассеется утренний туман.

Это звучало, как и хотелось Пен, весьма неопределенно, потому что молитвы длились у принцессы подолгу, а что касается тумана, то у него вообще никаких правил не было.

Нортумберленд разглядывал ее с нескрываемым недоброжелательством, усугублявшимся еще и тем, что Пен была очень похожа на свою мать, с твердым характером которой герцогу приходилось сталкиваться в прошлые годы.

— Давно видели своего брата, мадам? — спросил он.

— Час назад мы немного поговорили с ним, сэр.

— Касался ли ваш разговор нынешних событий, миледи?

Пен обворожительно улыбнулась:

— Именно так и было, милорд. — Она слегка присела в поклоне, не спуская глаз с его лица. — Можете быть уверены, и я, и мой брат знаем свои обязанности и выполним их.

Нортумберленд коротко кивнул.

— Что ж… Так я и полагал… Передайте, мадам, мои искренние поздравления принцессе по поводу улучшения ее здоровья.

— Обязательно, милорд. А король… как он чувствует себя сегодня?

Герцог нахмурился.

— Здоровье его величества улучшается, — небрежно бросил он и удалился.

Высокомерная свинья! Пен чуть было не произнесла эти слова вслух. Дождавшись, когда Нортумберленд повернет за угол коридора, она пошла в ту же сторону, решив дойти до приемной залы перед покоями короля, чтобы увидеть, если удастся, кто из членов Тайного совета находится сейчас во дворце. Чем их меньше, тем лучше для побега принцессы.

Задолго до входа в залу, у одного из поворотов бесконечного коридора она остановилась как вкопанная, услышав голос Майлза Брайанстона.

—..Мистрис Гудлоу, милорд герцог, всегда добивалась поразительных успехов в лечении. Это вам может подтвердить моя матушка.

Гудлоу! Любимица леди Брайанстон, про которую упоминали старуха Уордел и Бетси Кошем — женщины из Хай‑Уикома. Та самая, что была у постели Филиппа. Теперь ее подсылают к королю.

Это она давала Пен всевозможные настойки во время ее беременности. В том числе и ту, которая ускорила роды. А могла и совсем… О, слава Господу, что этого не случилось!

Филипп в ту зиму был совершенно здоров, продолжала лихорадочно вспоминать Пен. Не было даже обычной простуды. И потом вдруг… как‑то сразу начал терять силы. А мистрис Гудлоу, по настоянию матери Филиппа, поила его своими настойками…

Пен поднесла руку к горлу: ей стало нечем дышать. Почему… почему у постели Филиппа не было врачей? Только эта проклятая травница? Уж не поднесла ли она ему отраву вместо целительного снадобья?.. Он стал кашлять все сильнее и сильнее. Кашель просто разрывал его. Пен слышала это из своей спальни, где вынуждена была проводить большую часть времени, так как беременность протекала очень тяжело…

Перед ее глазами возникло посеревшее лицо Филиппа, постоянная испарина на лбу, предсмертная мука в глазах, смешанная с удивлением. Он догадывался, что умирает, но не мог понять, что с ним случилось… Почему?..

И еще одна картина встала перед ее взором: Филипп уже мертв, его мать молча стоит в отдалении, глаза у нее сухие; тут же мистрис Гудлоу, она натягивает простыню ему на голову. Все кончено…