Стивен Кинг - Велотренажер

• Название: Велотренажер
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Современная проза

---

— В Поукипзи, — сказал он. — Они слушали Катим на WPDH[6] и пили пиво, доставая его из бумажных пакетов. Сегодня они… Парни, чем вы сегодня занимались?

Установили пару дренажных труб, прошептал голос. Весеннее половодье почти смыло к чертям дорогу рядом с Прайсвилем. Мы рано ушли с работы сегодня.

Хорошо. Это было хорошо. Ему не надо было слезать с велосипеда и обходить провалы на дороге.

Ричард Сифкиц уставился на стену и стал крутить педали.

III. На пути в Херкимер

Это было осенью 2002 года, в год, когда Башни Близнецы упали на улицы финансового центра и жизнь в Нью Йорке стала напоминать легкую форму паранои… хотя для Нью Йорка состояние легкой параноидальности- это нормально.

Ричард Сифкиц никогда еще не чувствовал себя здоровее и счастливее.

Его жизнь стала напоминать стройное созвучие нескольких музыкальных тем. По утрам он работал над заказами, чтобы оплачивать счета за квартиру и покупать продукты, казалось, что заказов было больше, чем когда бы то ни было. В экономической ситуации был застой, все газеты говорили об этом, но для Ричарда Сифкица, свободного художника на поприще рекламы, она процветала.

Он, как и прежде, продолжал обедать у Дугана в соседнем квартале, но теперь он обычно брал салат вместо жирного двойного чисбургера, а днем работал над новой картиной для себя: и начал он с более детализированной версии проекции, которая была на стене подвального алькова. Картина, изображавшая Берковица и его бригаду, была отложена и накрыта куском старой простыни.

Он закончил ее. Теперь ему надо было доработать то, что сослужило ему хорошую службу там, внизу — дорогу в Херкимер, без бригады рабочих на ней. И почему бы им не уйти? Разве сейчас он сам не поддерживал ее в чистоте? Он именно этим и занимался и проделал в этом смысле чертовски хорошую работу. Он пошел к Брейди снова в конце октября, чтобы еще раз сделать тест на уровень холестерина и на этот раз число, обозначавшее его, было написано черным, а не красным и равнялось 179. Брейди был преисполнен уважения и даже немного завистлив.

"У вас он лучше, чем у меня, "сказал он. "Вы серьезно отнеслись к тому, что я сказал вам в прошлый раз, не так ли?»

" Полагаю, что да, "согласился Сифкиц.

" И ваше брюшко почти исчезло. Тренировались?»

" Настолько, насколько это было в моих силах, " согласился Сифкиц и больше не стал распространяться на эту тему. Его трениковки к тому времени становились все более странными. Во всяком случае, такими бы их посчитал кое-кто.

«Хорошо,» сказал Брейди. Вы добились чего хотели, теперь можете этим хвастаться. Вот мой вам совет.»

Сифкиц улыбнулся на слова доктора и на этот совет тоже.

Его вечера были четвертой частью обычного дня Сифкица, он проводил их либо за просмотром ТВ, либо за чтением, обычно потягивая томатный сок или V-8 вместо пива, чувствуя себя усталым, но довольным. Спать он теперь ложился на час раньше, и это дополнительное время отдыха также шло ему на пользу.

Главной-третьей частью его дня было время с четырех до шести. Эти два часа он проводил на велотренажере, крутя педали по синей загогулине между Поукипзи и Херкимером. На карте его месторасположение изменилось — со Старой Райнбекской Дороги он перешел к Дороге Каскадных Водопадов, а затем — к Лесной Дороге; и даже, на какое-то время, к Замусоренной Дороге, севернее Пеннистоуна. Он вспоминал, как в начале, даже пятнадцать минут, проведенные на велотренажере казались ему вечностью. Теперь же ему иногда приходилось заставлять себя слезать с велотренажера спустя два часа, проведенных на нем. В конце концов он принес будильник и стал заводить его на шесть вечера.

Его агрессивного рева был почти достаточно, чтобы…

Достаточно, чтобы разбудить его.

Сифкиц считал, что трудно поверить в то, что он засыпал во время тренировки на велотренажере на стабильной скорости пятнадцать миль в час, но ему не нравилась альтернатива, заключавшаяся в том, что он немного спятил по дороге в Херкимер. Или в своем подвале в Сохо, если вам так больше нравится.

Таковы были его заблуждения.

Однажды ночью, переключая каналы, он наткнулся на передачу о гипнозе на канале А amp;E. Парень у которого брали интервью, был гипнотизером, представившемся как Джо Сатурн; и говорил он о том, что каждый день буквально все занимаются самогипнозом. Мы используем его, чтобы с утра настроить мозг на работу, он помогает нам " вникнуть в суть дела", когда мы читаем роман или смотрим фильм; а также мы используем его, когда не можем уснуть ночью. Последний, был любимым примером Джо Сатурна и он пространно рассказывал о поведенческих паттернах " успешно засыпающих", которым они следовали каждый вечер: проверка замков на дверях и запоров на окнах, это могло быть и рисование стакана с водой, и чтение небольшой молитвы или медитация.

Он сравнивал все это с пассами, которые гипнотизер совершает напротив своего объекта и со скороговоркой обратного счета от десяти до нуля, например, или с убеждением объекта в том, что он или она "чувствуют себя очень сонливыми". Сифкиц с благодарностью ухватился за эти слова, сразу же решив, что те два часа, которые он ежедневно проводил на велотренажере он находился в состоянии легкой или средней степени гипноза.

Потому что к третьей неделе своего пребывания напротив стенной проекции, он больше не был в подвальном алькове. К началу третьей недели, он два часа проводил на дороге в Херкимер.

Он, весьма довольный, крутил педали по утрамбованной грунтовой дороге, петлявшей через лес, вдыхая запах сосен и слушая крики воронов или хруст листвы, когда ему случалось проезжать сквозь нее. Велотренажер превратился в трех-скоростной Роли, на котором он ездил, когда был двенадцатилетним подростком из пригорода Манчестера, в Нью Хемпшире. Конечно, это был не единственный велосипед, который у него был до того, как в семнадцать он получил водительские права, но, бесспорно, он был лучшим его велосипедом. Пластиковый держатель для банок стал более громоздким, но при этом был более удобным — металлическое кольцо ручной сварки, выступало над велосипедной корзиной, где вместо Ред Булл теперь стоял ледяной чай Липтон. Неподслащенный.

На дороге в Херкимер, всегда был конец октября, и время, когда до заката оставался еще час. Несмотря на то, что он ехал два часа (и будильник, и одометр на велотренажере подтверждали это каждый раз, когда он заканчивал свою поездку), солнце никогда не меняло своего местоположения; оно всегда прокладывало одинаковые тени через грунтовую дорогу мигало ему сквозь деревья все из того же квадранта неба, пока он ехал, и встречное движение воздуха, вызванное его собственным движением, сдувало волосы с его лба.

Иногда ему попадались знаки, приколоченные гвоздями к деревьям, в местах, где его дорога пересекалась с другими. На одном из них было сказаноКаскадная дорога. ХЕРКИМЕР, 120 миль, было написано на другом-он был изрешечен старыми отверстиями от пуль. Данные на знаках всегда совпадали с теми, которые были указаны на дорожной карте на стене в алькове. Он уже решил, что достигнув Херкимера, он продолжит свой путь в Канадских лесных чащах и даже не остановится, чтобы купить сувениры. Там дорога обрывалась, но это не было проблемой; он уже приобрел книгу под названием Карты Местности Восточной Канады. Он бы просто отредактировал карту проложив свой собственный путь острым синим карандашем, рисуя при этом много загогулин. Загогулины увеличивали километраж.

Он мог бы поехать к Заполярному Кругу, если бы захотел.

Однажды вечером, после очередного звонка будильника, который выводил его из транса, он подошел к проекции и стал долго и задумчиво ее рассматривать, склонив голову набок. Другой бы там мало что увидел; находясь так близко к картине, эффект принудительной перспективы переставал срабатывать и для не тренированного глаза лесистый пейзаж превращался в разноцветную мазню — светло-коричневую, в том месте, где была дорога, темно-коричневую- там, где была листва, сине-серый с прожилками зеленоговместо пихт, яркий желто-белый- там, где находилось закатное солнце в крайнем левом углу, в опасной близости к двери, ведущей в котельную. Но Сифкиц, тем не менее, все видел так как надо. Картина навсегда зафиксировалась в его сознании и была неизменна. Если он не сидел на велотренажере, конечно, но даже тогда, он помнил ее в общих чертах. Что было хорошо. То, что он ее помнил, было своего рода пробным камнем, способом убедить себя, что это было не более, чем сложные игры ума, что- то в его подсознании, что он мог отключить когда этого хотел.

Он принес в подвал коробку с красками на случай, когда они ему понадобятся, и теперь, не долго думая, он добавил несколько пятен коричневого к дороге, смешивая его с черным, чтобы сделать ее более темной, чем листва. Он отступил назад, посмотрел на внесенные им добавления и кивнул. Это было небольшое изменение, но оно сделало картину еще более совершенной.