Марина Добрынина - Империя под угрозой. Для служебного пользования

• Название: Империя под угрозой. Для служебного пользования
• Автор: Марина Добрынина
• Жанр: Фэнтези

Если Родина обучила тебя, призвала, если тебе нравится твоя работа, если ты искренне считаешь, что ты нужен, разве ты можешь изменить? А ведь можешь…

---

Татьяна поднимается и, жестко держа спину и неуверенно ступая, уходит. Я слышу, как щелкает замок в двери. Развлечение. Когда снова приходит Ланкович, я едва могу говорить.

— Принеси мне сахару, — прошу я слабым голосом, — сделай одолжение, и можешь забрать мой кофе.

— Майя, — он подозрительно вглядывается в мое лицо, но что он там может увидеть?

— Майя, что ты натворила?

— Сахар, неси сахар. Или все, вашего шефа я не дождусь.

Но он не торопится. Он смотрит почему-то на дверь. Поворачивается ко мне, и на лице его понимание.

— Ох, и сучка же ты, — говорит он с укоризной.

Я криво улыбаюсь.

Глава 7

Сегодня последний день моей жизни. Это мне совершенно определенно дает понять Ланкович. Шеф так и не приехал, но его указания на мой счет однозначны: ликвидация, хотя обоснование он выдвинул довольно-таки неординарное.

"Ведьмам нет места в новом обществе" — сказал он по телефону.

Ланкович передает это мне.

— Какая же я ведьма? — удивляюсь, — я совсем наоборот. Я ведьм этих самых ловлю и в клинику сдаю.

— Но согласись! — возражает зачем-то Ланкович, — ты ненормальная.

— Уж кто бы говорил! — возмущаюсь я, — Да, я ненормальная. Но я просто ненормально остро чувствующий человек!

— Остро чувствующий и жестко транслирующий.

— Ну да!

Я раздражаюсь, а потом вдруг становится грустно. Ведь приговорили, сволочи! Я им, понимаете ли, Мастера сделала, а они меня в расход.

— И что Вы со мной делать собираетесь?

— Шеф сказал, что это будет для тебя приятным сюрпризом. Он намерен выполнить одно твое обещание.

Оч-чень интересно. Не помню, что это он такое мне наобещал со смертельным исходом.

— Только меня там не будет, — продолжает Дмитрий, — Босс сказал, ты против.

Этого еще не хватало!

— Дима, Дима, Дима!!! — верещу я испуганно, — пожалуйста, ради Бога, не бросай меня в такой момент. Я хочу, хочу, чтобы ты был рядом!

Он ехидно улыбается и взъерошивает мои волосы.

— Хорошо, я позабочусь, чтобы тебе не было больно.

И оставляет меня одну. В темноте. Заботливый ты наш.

Мне страшно и я пытаюсь, как это обычно пишут в книгах, прокрутить в памяти всю свою жизнь и в грехах покаяться. Грехов-то полно, хотя… Я как-то затрудняюсь в определении этого понятия, постепенно ухожу от темы и удаляюсь мысленно в какие-то метафизические дебри. Ну что за человек! Я собой недовольна, но не до такой же степени, чтобы принять смерть со смирением.

В моей камере зажигается яркий свет. Меня отстегивают от кровати, но наручники не снимают. Несмотря на вялое мое сопротивление, надевают мне на голову все тот же уже успевший надоесть мешок. Он пахнет сыростью. Какая гадость!

Меня выводят из здания — я это чувствую, потому что свежий ароматный воздух проникает даже сквозь плотную ткань. Садят в машину и везут довольно-таки долго куда-то. В машине кроме меня еще четыре человека, но Ланковича среди них нет. Начинаю волноваться.

Когда меня извлекают из машины, я слышу шум волн и чувствую потрясающую энергетику Океана. Мгновенно вспоминаю, что именно обещал мне Босс: море, яхту и никаких Ланковичей под боком, потому что он противный. Противный… Отдайте мне моего Ланковича! Я растеряна. Мне помогают подняться на борт судна. Судя по тому, как оно раскачивается, размеры его невелики. Судорожно ищу знакомый эмоциональный отпечаток, но его нет. Ну пожалуйста, пожалуйста! И тут чувствую, что пол резко качнулся — кто-то прыгнул на борт. Слышу знакомый голос и чувствую облегчение невероятное — Ланкович. Ага, кто-то еще выходит из каюты. Это Татьяна.

Катер отходит от берега.

Меня усаживают на что-то. Холодно, на руки, скованные за спиной, падают брызги. Чьи-то лапы беззастенчиво щупают мои ноги и обвязывают их веревкой. Рядом громыхает нечто металлическое, тяжелое. Догадываюсь, что сейчас к моим ногам привяжут это нечто и вместе с ним выкинут за борт. Перспектива не радует, но что поделать. Шаг за борт, и прощай, Майя Дровник, инквизитор недоделанный. Покрываюсь холодным потом и дрожу в ужасе.

Слышу хриплый голос, зачитывающий мой приговор. Звук проникает сквозь плотную ткань плохо, да еще и ветер уносит отдельные слова.

— …Дровник…инквизиции…за преступления против прав… приговаривается… казни через утопление. Приговор…немедленно.

Про утопление я как раз слышу хорошо. Плавать-то я умею, но не с якорем же на ногах! С трудом встаю и ору, что есть силы:

— Ланкович!

И он тут же настраивается на меня. Татьяна, я чувствую это, давно уже на моей волне. Мы образуем треугольник, усиливаем взаимное проникновение и входим в резонанс. Все, больше делать ничего не нужно: все эмоциональные излучения, исходящие сейчас от нас, смертельны для любой высокоорганизованной психики в радиусе 18 метров. Я слышу вопли, полные боли, я чувствую мощь своих учеников, и я восхищена ими. Они держат, держат оборону. Еще две минуты, и кроме нас на этом судне никого не останется. Даже крысы, и те повыпрыгивают в ужасе. Двадцать, десять, пять секунд. Все, разъединяемся.

— Дима, — говорю, — если ты больше не собираешься меня топить, сними с моего лица эту гадость, пожалуйста.

Он стягивает мешок. Я вижу его улыбающуюся физиономию. Ланкович достает из кармана кусочек шоколада в фольге, разворачивает его и подносит к моему рту. Я благодарно принимаю подарок, хотя сегодня он мне и без надобности. За спиной Ланковича — море. Оно — серо-зеленое, с белыми барашками на резких невысоких волнах. Мои губы становятся солеными, я их облизываю и чувствую вкус морской воды. Перевожу взгляд на палубу. У моих ног лежит труп в морской униформе. Чуть поодаль — еще трое в каких-то странных одеяниях, напоминающих форму судейского корпуса Империи. У входа в каюту в картинной позе расположилась Татьяна. Глаза ее закрыты. Быстро прощупываю ее эмоциональность — жива, но состояние нестабильно — нужно в клинику.

Гляжу в сияющую совершенно дурацким образом физиономию Ланковича и интересуюсь:

— Я, конечно, можно сказать, к наручникам уже привыкла, и якорь этот у моих ног очень мил, но кто, извините, судно поведет? Капитан-то он тоже того.

Ну, и Дмитрий меня освобождает. У него сухие теплые руки и ласковый взгляд.

Не думала я, что скромный преподаватель университета умеет водить катер. Но я была не права. Прибываем на базу СИ. Она тут, неподалеку. Говорю пароль, докладываю начальству о ходе операции, Ланкович указывает местонахождение центра ПОПЧ, в котором меня держали, Татьяна отправляется в клинику СИ, здесь же на базе. И вот мы обогреты, умыты, накормлены, ждем инструкций. Операция для нас успешно завершена.

Глава 8

Что было дальше? Меня, как и обещали, повысили в должности и перевели в другой округ. Сейчас я не следователь, а советник, и занимаюсь сугубо аналитической работой. Иногда я вспоминаю Ланковича и жалею, что никогда его не увижу. Хороший, цельный парень, и не его вина в предательстве идеалов ПОПЧ. Объяснить это можно просто.

Я — Мастер Идеи. Они даже не спрашивали меня о специализации, потому что, вероятно, считали это неважным. Главным для них было — получить Мастера психокоррекции — бойца, способного действовать изнутри, прокрадываться в мозг жертвы и контролировать ее эмоцию.

Я — носитель Идеи нашей Империи. Во мне, как в гене, записана вся ее структура, все принципы ее функционирования. Идея в моем случае, — это своего рода программа, заставляющая Мастера действовать в определенных рамках. Соответственно, все, что я делаю, пропитано духом этой Идеи. Лично от меня это не зависит. Хотела я того, или нет, но и Ланковича я актуализировала так же. При этом не имеет значения то, что я говорила или делала во время и после актуализации. Все мои разговоры об Империи и демократии велись чисто для моего удовольствия. Мастером Идеи Ланкович стал потому, что я была его Учителем. Идеалы, которых он придерживался ранее, стали глубоко чуждыми для него; Идея вытеснила все лишние мысли. Благо Империи превыше всего.

А, кроме того, Вы знаете, почему Мастера не женятся и не выходят замуж? Есть две причины для этого. Во-первых, Мастерам, по крайней мере, работающим, разрешается влюбляться, да и как можно это запретить? Но под страхом чистки Мастерам запрещено жить вместе с предметами своей страсти. От этого резко ухудшается работа Мастера — появляются затруднения со вхождением в контакт. Кроме того, живущий с Мастером человек быстро становится эмоционально нестабильным, проще говоря, со временем сходит с ума. А у нас в Империи людей берегут, особенно, от таких вредителей, как мы.

А еще, как это ни печально, Мастер каждый раз влюбляется в своего Учителя. И чем быстрее и резче проведена актуализация, тем болезненнее и ярче это чувство. Вы думаете, почему те полтора десятка Мастеров пошли против танков, не надеясь на успех? Их послали Учителя. Те самые люди, которые изуродовали (кроме как уродством экстренную актуализацию я назвать не могу) их психику, и послали их на смерть и безумие.