Гарри Тертлдав - По воле Посейдона

• Название: По воле Посейдона
• Автор: Гарри Тертлдав
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29287-5

Цикл исторических романов о двоюродных братьях, ставших странствующими торговцами. Действие происходит в Средиземноморье в IV веке до н. э.

310 г. до н. э. Прошло более десяти лет со смерти Александра Македонского, но тень великого человека все еще господствует над Древним миром. В это неспокойное время торговец Менедем в погоне за богатством предпринимает рискованное морское путешествие от берегов Малой Азии к далекой Италии. Победит ли он в бесчисленных схватках с людьми и с морской стихией? Будет ли благосклонен к нему Посейдон?

---

— Добро пожаловать, добро пожаловать, трижды добро пожаловать! — закричал он и велел рабам принести еще вина.

* * *

На следующее утро Соклей проснулся с головой, которую с радостью обменял бы на что-нибудь маленькое, бесполезное и тихое, хотя наверняка никто не пожелал бы взять его голову в ее теперешнем состоянии. Он смутно вспомнил, как, шатаясь, вслед за парой факельщиков рука об руку с Менедемом шел к дому, который они снимали, — братья хором горланили песни, пытаясь перекричать один другого, и оба поочередно в этом преуспевали.

Потом Соклей вспомнил кельтскую девушку — и головная боль тут же стала поменьше. Может, кельтская девица понравилась ему потому, что дома он спал с рыжеволосой фракийской рабыней. А может, он переспал с ними обеими потому, что его привлекали рыжеволосые женщины.

Соклей засмеялся и, встав с постели, набросил хитон. Ну просто диалог в духе Платона, хоть и повернутый непристойной стороной.

Когда Соклей вышел во двор, Менедем разбрасывал ячмень перед павлинами.

Он выглядел примерно так же, как и Соклей, но все-таки выжал из себя улыбку.

— Радуйся, — приветствовал он двоюродного брата. — Славная была ночка, а?

— Что правда, то правда, — согласился Соклей. — Мне бы не помешало выпить вина… Хорошенько разбавленного водой… Чтобы унять головную боль.

— Я уже выпил, — сказал Менедем. — Помогло… но не особенно.

— От похмелья нет радикального средства.

Соклей пошел на кухню, зачерпнул немного воды из гидрии и налил вина в чашу с водой. Сделав несколько глотков, он вернулся во двор.

— Я тут подумал… Пожалуй, пойдука я отыщу дом Ламахия, узнаю, не захочет ли он купить нашего шелка, чтобы принарядить своих девушек.

Соклей говорил нарочито небрежным тоном, но, видно, недостаточно небрежным. Менедем засмеялся, глядя на него.

— Я знаю, зачем ты хочешь туда пойти. Помимо торговли у тебя есть еще один интерес: ты надеешься снова увидеть кельтскую девицу, которую поимел у Гилиппа… А может, и еще разок с ней развлечься.

— Ну и что с того? — Соклей знал, что говорит смущенным голосом.

Истинный философ должен управлять своим вожделением, не позволяя вожделению управлять им. Но Соклею и вправду очень хотелось снова увидеть эту девушку, и он не возражал бы еще раз разделить с ней постель… Отнюдь не возражал бы.

— Да я ничуть не против, — с энтузиазмом заявил его двоюродный брат.

В отличие от Соклея, Менедем не задавался вопросом, кто управляет его поступками — он сам или его вожделение.

— Я и сам занимался этим прошлой ночью, если хочешь знать. — И он многозначительно улыбнулся.

— Чем занимался? Быстренько перепихнулся в темноте с домашней рабыней? — спросил Соклей. — С каких это пор ты стал хвастать такими вещами?

Менедем огляделся по сторонам. Увидев, что поблизости никого нет, он наклонился к брату и прошептал:

— Она была не рабыней, хотя я сперва именно так и подумал, когда предложил красотке перепихнуться. Но она оказалась женой Гилиппа.

— Женой… Гилиппа? — повторил Соклей с изумлением, которое сменилось ужасом. — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Ты — идиот! Да ведь Гилипп мог бы тебя убить, если бы поймал! Мог бы воткнуть тебе в задницу одну из своих больших редисок! Он мог бы сделать все, что угодно, тем более что ты чужестранец!

— Спасибо на добром слове. Отец прочел бы мне точно такую же лекцию, — ответил Менедем. — Я же объяснил, что не знал, кто она такая! Узнал только после того, как она подставила задницу, а я в нее воткнул. Угадай, что я собираюсь сделать теперь?

— Что? — испуганно спросил Соклей.

— Я собираюсь продать Гилиппу яйцо павлина — в возмещение ущерба за то кукушечье яйцо, которое я, возможно, подкинул в его гнездо. — И Менедем ухмыльнулся бесстыжей лисьей ухмылкой.

Тем не менее Соклей вздохнул с облегчением.

— Я боялся — ты скажешь, что хочешь снова с ней увидеться.

— Я бы не возражал, — ответил Менедем, и Соклею захотелось разбить о его голову винную чашу.

Но потом его двоюродный брат со вздохом продолжил:

— Вот только мне, наверное, уже не подвернется такого случая. Не повезло: ведь женам полагается держаться особняком. Именно поэтому так заманчиво за ними приударить, правда ведь?

— Да ничего подобного! — воскликнул Соклей так горячо, что Менедем засмеялся. — Я отправляюсь торговать шелком, — не теряя чувства собственного достоинства, заявил Соклей. — Уж будь любезен, постарайся сделать так, чтобы тебя не убили до моего возвращения.

Менедем от души расхохотался, как будто услышал веселую шутку.

Хотел бы Соклей, чтобы его слова и впрямь оказались всего лишь шуткой.

Его любимый братец сызмальства был таким: лишь только узнавал, что не может что-то заполучить, как тут же желал получить это еще сильнее — именно из-за запрета. Так что он вполне может попытаться еще раз овладеть женой Гилиппа. Соклей сплюнул в подол своей туники, чтобы отвратить беду.

Менедем снова засмеялся, как будто прочитав его мысли.

Бормоча себе под нос, Соклей взял сверток косского шелка и поспешил из дома.

Храм Посейдона был всего в нескольких плетрах от дома, где они остановились, и его оказалось нетрудно найти. Но когда Соклей спросил дорогу, парень, которому он задал вопрос, демонстративно изобразил почти пародийное глубокое раздумье.

— Дом Ламахия? Я знаю, где он, вот только никак не могу вспомнить… — И хитрец умолк, наморщив лоб.

Соклей дал ему пару халков; в голове у парня мгновенно прояснилось, и он быстро и точно описал путь.

Соклей повернул направо, потом налево и оказался у цели.

— Радуйся, друг, — приветствовал его человек, чье суровое лицо и внимательные глаза не сочетались с теплотой, которую он пытался придать своему голосу. — Н-да, ты рановато явился. Некоторые девушки еще спят… У них была хлопотливая ночь. И все-таки я могу вытащить их из постелей, если тебе требуется что-нибудь необычное.

Он оглядел Соклея с ног до головы.

— Ты — длинноногий парень. Тебе может понравиться пара самых красивых кельток, каких ты когда-либо видел. Они крупные девушки, но обе полны огня.

— Ты, должно быть, Ламахий? — сказал Соклей, и содержатель борделя кивнул. — Я уже имел дело с твоими кельтскими девушками прошлой ночью, — продолжал родосец.

— Вот как? — Глаза Ламахия блеснули.

Соклею не трудно было проследить ход его мыслей: если этот юноша посещает симпосии, стало быть, он не стеснен в средствах. А раз явился сюда спозаранку, то, вероятно, просто очарован по крайней мере одной из кельтских девушек, что означало чистую прибыль для хозяина заведения.

— Если хочешь повидаться с ними снова, я буду рад их привести.

«Не сомневаюсь», — подумал Соклей.

Ламахий вообще-то не так уж сильно ошибался, но Соклей не хотел, чтобы владелец борделя это понял, поэтому он сказал как можно небрежней:

— Может быть, позже. Сейчас я нанес тебе визит совсем по иной причине. Видишь ли, прошлой ночью я заметил — твои флейтистки наряжены в тонкий лен.

— Ну и что с этого? — Ламахий сдернул с себя дружелюбие, как гиматий в жаркую погоду.

— Они заработают больше — и для тебя, и для себя, — если будут носить шелк. — Соклей показал ему отрез, который принес с собой.

— Шелк? — Теперь вид у Ламахия стал задумчивый.

Из этого тоже можно было извлечь прибыль, хотя и не совсем такую, которая сперва была у него на уме.

— Пойдем во двор, — Ламахий сделал приглашающий жест, — чтобы я мог рассмотреть твой товар при свете солнца.

Он повел Соклея через большую комнату, где девушки сидели в ожидании посетителей.

Некоторые из девиц были облачены в льняные туники, как флейтистки прошлой ночью. Другие оказались полностью обнажены. Все они пряли шерсть — если девушки не заработают сегодня денег для Ламахия одним способом, значит, заработают другим.

— Радуйся, братишка! — окликнула одна из девушек Соклея и затрепетала ресницами.

Ее голые груди тоже затрепетали.

— Заткнись, Афродизия, — велел Ламахий. — Этот человек явился сюда не за этим. Он пришел, чтобы попытаться продать мне шелк.

Сказать такое шлюхам было большой ошибкой.

Судя по их возбужденному визгу, все они немедленно захотели облачиться в прозрачную экзотическую ткань.

Соклей показал им отрез. Женщины потянулись к ткани. Ламахий кисло посмотрел на них, но провел гостя во внутренний двор, как и собирался. Там Соклей снова продемонстрировал шелк.

— Ой, смотрите! — воскликнула одна из девушек. — Я вижу прямо сквозь ткань! Какой мужчина не заплатит, если мы явимся на симпосий одетыми в такие наряды!

Остальные шлюхи одобрительно зашумели.

Ламахий, казалось, заволновался. Хотя эти женщины и были его рабынями, они могли сильно отравить ему жизнь.