Михаил Пухов - Змей из-под пространства

• Название: Змей из-под пространства
• Автор: Михаил Пухов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Гудков снова посмотрел вперед, по ходу движения. Там произошли перемены: здание станции сильно выросло, а рядом с входным тамбуром высилась фигура в скафандре. Смотритель радиомаяка «Цирцея» уже ждал их.

Пока ничего о его внешности сказать было нельзя. Все люди в скафандрах выглядят одинаково. Даже женщины. Тем более с такого расстояния и когда не с чем сравнить, нет точного масштаба. Смотритель стоял неподвижно и ждал, когда они приземлятся с ним рядом. Так могло бы стоять и чучело.

Значит, их появление не осталось незамеченным. Интересно, какие на маяках локаторы? Вряд ли хорошие. Впрочем, с камата наверняка дали радиограмму: так, мол, и так, едет ревизия, готовьте хлеб-соль. И хозяин астероида послушно оделся в парадную форму и вышел встречать дорогих гостей. А гости уже много секунд приближались к нему в осторожном горизонтальном полете: прыжок, который на Земле приподнял бы центр тяжести тела всего на метр, унес бы здесь человека на высоту Останкинской телебашни и длился бы минут пять. Но пилоты конвойных катеров, как и все космонавты, специально тренируются на такие полеты-прыжки — правда, без груза. На орбитальных базах проводятся даже соревнования по этому виду спорта. Профессионализм — великая вещь. Гудков знал, что новая коррекция газовым пистолетом не понадобится, хотя ему и мешал балласт массой в добрый центнер на привязи.

Главное теперь было приземлиться помягче, без отдачи, которая погнала бы их в новый полет.

3

Едва они освободились в тесном тамбуре от скафандров, внутренняя дверь любезно распахнулась, впустив людей в узенький коридор. Смотритель маяка — его звали Михаил Кристофорович Штуб — летел впереди, указывая дорогу. Впрочем, обошлись бы и без провожатого: коридор узкий, прямой, освещение тусклое, по бокам люки наблюдательного поста, радиомаяка, складов и оранжереи, впереди — вход на жилую половину. Словом, отнюдь не лабиринт. Станция типа «Астрокупол -2М», совершенно стандартная. Их делают где-то там под Рязанью.

Смотритель Штуб без скафандра оказался именно таким, как и представлял Гудков: лет пятьдесят пять, не больше. Но и не меньше. Лицо у него было мрачное, будто ему всю жизнь что-то сильно не нравилось. Или не понравилось в тот миг, когда он увидел их без скафандров. И первый вопрос-то задал не очень обычный: «Одни мужчины?». Помрачнел еще больше и тут же добавил: «Если говорить откровенно, что-то вы долго. Я, вы уже понимаете, в пятый раз выхожу». Впечатление, будто сидит на своем маяке и мечтает, что сию минуту к нему залетит какая-нибудь вечно юная Аэлита. Только об этом, будто, и думает. Старый гриб. Глаза голубые, но выцветшие, под ними мешки. Длинный отвислый нос. Впалые щеки. Типичная внешность для смотрителя астероидного радиомаяка. По крайней мере, именно так их изображают авторы фантастических комиксов.

Но сейчас лица Штуба не было видно. Он плыл по воздуху впереди всех, отталкиваясь руками от выступов. За ним, подобно неопытному аквалангисту, тыкался в стены Пинчук, все еще переживающий по поводу того, как его волокли сквозь пустоту на привязи. Замыкал вереницу Гудков. Его тренированное тело плавно скользило в воздухе.

Штуб толкнул дверь, и они без задержки — Пинчук, впрочем, по инерции сделал вынужденное сальто — влетели в гостиную. Освещение здесь было получше, чем в коридоре. Относительно яркое, на деле ни к черту. За иллюминаторами стояла ночь. Значит, пока они снимали скафандры в тамбуре, астероид успел повернуться на нужный угол.

— Прошу к столу, — пригласил хозяин. Ничего по делу он услышать еще не успел и не знал пока, как себя повести. — Или, может, сначала отдохнете с дороги?..

Отдых был тем единственным, чего жаждал сейчас организм Гудкова, однако Пинчук, уже оправившийся от недавнего унижения, его опередил:

— Спасибо, мы уже отдохнули. Сначала летели двое суток, потом здесь еще долго крутились. И отлично выспались. А вот перекусить бы действительно не мешало.

— Наташенька, — распорядился хозяин, — собери покушать товарищам.

Гудков вдруг понял, что их в помещении четверо. Даже рот у него приоткрылся от изумления. Казалось, она отделилась от стены. Небесное существо, как выражаются земные поэты. Личико худенькое, хорошенькое, загорелое. Волосы темные, длинные, глаза большие и синие. Такие были у Штуба, вероятно, лет сто назад, в XX веке. Сама вся тонкая, высокая, длинноногая. Лет около двадцати пяти. Значит, дочь. Надо же, у такого старою гриба — и такая дочь. И ведь похожа, вот что удивительно. Понятно даже, почему он помрачнел, увидав двух здоровых мужиков. Ревнует, боится за дочку. Боится, что уведут. Правильно, однако, боится…

Гудков не смог сразу отвести от нее взгляд. Смотрел очень долго, секунды три с половиной. Наконец, она опустила глаза. «Дикарь, — ругнулся он мысленно. — Вести себя не умеешь. Что, девушек сроду не видел?»

— Практика у нее на Марсе, — объяснил Штуб. Он перехватил долгий взгляд Гудкова и помрачнел еще больше, — Сейчас на каникулах, отдыхает. Там ведь, на Марсе, если говорить откровенно… Вы знаете обстановку. Одни мужики, голодные, как свора Змеев Горынычей…

— Папа! — сказала Наташа, краснея. — Сейчас же перестань!..

— Очень приятно познакомиться, — вмешался психолог, стараясь сгладить неловкость и одновременно пытаясь отобрать у хозяина инициативу. — Пинчук, Николай Владимирович. Я главный психолог каравана малой тяги — «камата». Это такая штука, знаете ли, которая летает от Земли до Юпитера и обратно, — объяснил он Наташе, шевеля усами. — А это Гудков, мой пилот.

Он так и сказал — «мой», будто представлял своего личного шофера. Или кого-нибудь в этом роде. Отомстил, словом. Гудкову стало смешно. Один один. Будем считать, счет сравнялся.

— Александр, — назвал он себя. — Командир конвойного катера. Это такая штука, знаете ли, которая уничтожает все метеориты, какие встречаются от Земли до Юпитера и обратно, — объяснил он, передразнивая Пинчука.

Впрочем, Наташа на слова «мой пилот» никак не среагировала. Ее настроение изменилось мигом раньше, когда она услышала слово «психолог». Еще бы, звучит как «психиатр». Синие глаза стали испуганными, но она тут же отвернулась к автокухне.

Лицо смотрителя Штуба еще более помрачнело.

— Психолог? — вопросительно сказал он. — Почему же психолог? — И надолго сосредоточенно замолчал.

Все уже сидели вокруг обеденного стола. Гудков привычно пристегнулся ремнем. Отметил, что Пинчук этого не сделал, внутренне улыбнулся, но советов давать не стал. Хватит советов, будем жить по законам джунглей и Ньютона. На столе появились стандартные бутерброды с сыром, кофе в маленьких изящных бутылочках. И сюрприз — большой алый плод величиной с хороший арбуз. Видимо, местное производство. Судя по всему, кроме размеров, томат. Настоящий сеньор Помидор…

— Очень вкусно, — похвалил Пинчук, откусывая от предложенного ему ломтя. Да, он выглядел сейчас намного солиднее. И говорил соответственно, веско и очень значительно: — Оторванные от земной биосферы растения, как правило, приобретают самые невообразимые формы…

— Да, — кивнула Наташа, постепенно успокаиваясь. — Хорошо растут. То ли почва такая, то ли свет, то ли тяжесть… Это с томатного дерева. На Земле и на Марсе они дают мелкие плоды, но очень помногу. А здесь за год всего штук сто. Зато какие!

— Точно, — подтвердил Пинчук, шевеля усами. Отрыв от глобального биополя неизбежно приводит к таким вот уродствам. — Он снова откусил помидор. — Отменные пищевые качества не должны вводить в заблуждение. Быть вкусным — в общем-то, извращение.

Наташа опять смутилась. Конечно, с профессионалами нс поспоришь. Гудкову стало ее жалко: издеваются все над ребенком, нет бы сказать комплимент. Но промолчал. Не хватает еще ввязываться в гастрономически-астрономический диспут…

— Я-то, если говорить откровенно, рассчитывал на бригаду физиков и биологов, — проговорил наконец Штуб. — Да. На большую, представительную комиссию. А вы…

— А прилетел я, — немедля отозвался Пинчук. — Прилетел раньше всех. Там, — он показал вверх, — понимают, кого посылать. Физика — это разве наука? Не так ли, Наташенька? И, ради Бога, не огорчайтесь, Михаил Кристофорович. Мы же далеки от утверждения, что… Словом, никто вас ни в чем не подозревает. Современная психология — отнюдь не та убогая псевдонаука, какой она была еще в прошлом веке. Сегодня мы изучаем и такие феномены, как снежный человек, Несси, Великий морской змей, неопознанные летающие объекты. Особенно любопытно, когда они…

— Но я… — попытался возразить Штуб.

— Когда они наблюдаются в необычной для людей обстановке, — неумолимо продолжал Пинчук. — Например, за пределами необиологического поля. И, Михаил Кристофорович, нас интересует отнюдь не влияние на человека новых факторов, таких как невесомость или длительное пребывание в ограниченном помещении. Нет, дорогой Михаил Кристофорович! Гораздо интереснее, как влияет на него отсутствие привычных факторов — например, гравитации и свободы перемещения на значительных площадях… Современная психология значительно продвинулась в понимании проблем, связанных с освоением космоса.