Сергей Снегов - Посол без верительных грамот

• Название: Посол без верительных грамот
• Автор: Сергей Снегов
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1977

Научно-фантастические рассказы и повесть объединены общими героями - учеными-физиками братьями Роем и Генрихом. Выступая в роли своеобразных детективов, они сталкиваются с новыми, еще неизвестными человечеству явлениями и находят их разгадку, используя достижения науки и техники.

---

— Что за нелепое слово: доволен! Я не доволен — я восхищен, я очарован, я околдован!

Лицо Миры вспыхнуло, потом побледнело. Прилила и отлила кровь, деловито оценил ее состояние Генрих.

— Ты опоздал на сорок семь минут, — сказала она. Голос ее дрожал. — Ты опоздал на целых сорок семь минут, Пьер!

— Я опоздал на сорок семь минут! — пропел мужчина фальцетом. Он схватил жену за руки и закружился с ней по комнате. — Я опоздал на сорок семь минут! — Он отпустил ее руки и заплясал вокруг нее.

— Ты бы мог предупредить, Пьер. Ты ведь знаешь, что мой индивидуальный приемник настроен только на твое излучение. — Она кружилась с охотой, временами обгоняя мужа, тогда он смешно топотал, догоняя ее.

— Я ничего не излучал! Я ничего не излучал! — пропел мужчина еще веселее. Он катился по большому кругу вокруг жены. — Я погружал, я разгружал, я автоматы снаряжал! Я ничего не излучал! — Внезапно лицо его из веселого превратилось в озабоченное. — Постой! — сказал он, останавливаясь. — Ты опять не обедала? — Он грозно насупился. — Сколько говорить, что не надо ждать, если я запаздываю на обед! — Он опять повеселел, закружился и запел, запрокинув голову: — Меня не надо ждать к обеду! Меня не надо ждать к обеду!

— Перестань! — сказала жена. — У тебя ни голоса, ни слуха, Пьер. Я не могу больше слушать твое пение. Лучше уж танцуй. Только не упади, пожалуйста.

— «Я слушать не могу, как ты поешь! — громко пропел мужчина и еще усердней заплясал по комнате. — Я слушать не могу, как ты поешь!» — пел он с упоением. И при каждом обороте вокруг жены взгляд его падал на Генриха.

Но Генрих знал, что Пьер только глядит, но не видит его. Генрих вначале опасался, что Пьер в самозабвенном кружении налетит на стоящее посреди комнаты кресло, но Мира осмотрительно держалась подальше от гостя, а Пьер хоть и не сознавал, что в комнате кто-то третий, физически же ощущал неведомое препятствие.

— Есть! — закричал Пьер, останавливаясь. — Хорошую порцию питательного тумана. Ты, я и туман! Живо, Мира, живо!

— Мы не одни, — сказала Мира. — У нас в гостях землянин.

Только сейчас Пьер увидел Генриха.

— Прошу прощения за невнимательность! — сказал он непринужденно. — Мы с Мирой, когда танцуем, забываем все на свете. — Он плюхнулся на тускло мерцающий диван и обернул к Генриху радостное лицо. — Счастлив познакомиться, друг! Пообедаем и поговорим.

— Раньше поговорим, потом пообедаем, — предложил Генрих.

— Можно и так, — быстро для дельтянина согласился Пьер.

— И разговор в моем присутствии, — предупредила Мира, садясь рядом с Пьером.

Генрих долгую минуту молча смотрел на них.

На Земле такая пауза была бы сочтена за вызов. Здесь можно было молчать и дольше, не рискуя вызвать недоумение и обиду. В Генрихе мутно клубилась злость на эту красивую и неприятную женщину, так ревниво оберегающую своего безобразного и веселого мужа. Генрих нащупал в кармане передатчик. Пусковая кнопка торчала сбоку, на нее можно было незаметно надавить пальцем. «Надавлю, — и кончится твоя тирания, — думал он. — С лица твоего Пьера мигом исчезнет улыбка. Пронзенный непонятной тоской, он отвратит от тебя лицо, твои заигрывания станут ему противны, твои настояния — омерзительны. Вот как оно будет, стоит мне нажать кнопку. И я ее нажму, можешь не сомневаться!»

— Я, однако, настаиваю на разговоре наедине.

— Ничего не выйдет, раз Мира не хочет, — добродушно разъяснил Пьер. — Ужасная женщина моя Мира, вы такой еще не встречали.

«Я и такого, как ты, пожалуй, еще не встречал, — подумал Генрих. — Недаром машина так долго билась с твоей зашифровкой. У тебя, собственно, и зашифровывать нечего, ты весь на виду».

Пьер продолжал, шумно засмеявшись:

— Я открою вам страшную тайну: без меня Мира худеет за сутки на килограмм.

— А ты без меня на килограмм толстеешь, — заметила Мира.

— Худеет? — переспросил Генрих мрачно. Он недоверчиво поглядел на Пьера: — Толстеете?

— Худеем и толстеем! — воскликнул толстяк. — Она без меня ничего не ест от тоски, а я объедаюсь веселящим туманом, чтобы заглушить скорбь. Так что не заставляйте нас уединяться друг от друга, а говорите спокойно.

«Ничего я говорить не буду, — размышлял Генрих. Вот нажму на кнопку — и оборвется наша говорильня, и не понадобятся объяснения. Все равно я не скажу, какую роль ты можешь сыграть в общественном подъеме дельтян, даже о Стелле я не скажу, к Стелле ты устремишься всей душой, еще не зная ее, а узнаешь — полюбишь без памяти, куда сильнее влюбишься, чем в эту Миру, и не будет больше в твоей жизни Миры, а будет предназначенная тебе высшей справедливостью Стелла...»

Он вынул из кармана передатчик и положил на колени кнопкой вверх. Одно нажатие пальца — и будет поставлена желанная точка на затянувшемся разговоре.

— Дело в том, что мое предложение секретное, — начал Генрих.

Начало было неудачное: секретов Генрих не имел. Пьер, подумав, опроверг Генриха:

— У вас, возможно, есть секреты от меня, но тогда зачем ими делиться со мной? А у меня секретов от Миры нет.

— И не будет, — добавила Мира с вызовом. Нажму кнопку — и точка на объяснении, вяло думал Генрих, падая духом. На уродливом лице Пьера играла беззаботная улыбка, черные глаза Миры впивались в Генриха. Интересно, думал Генрих, как она почувствовала, что над ее головой собралась гроза? Вот же дьявольская настройка души — и без специальных излучений ощущает таинственную опасность!

— Я собирался пригласить вас на Землю в командировку, — сказал Генрих. — Но одного...

— Исключено! — одинаковыми голосами воскликнули Пьер и Мира.

— Я и сам теперь вижу, что исключено, — согласился Генрих.

Он встал, и передатчик со стуком ударился о пол. Прежде чем он успел схватить его, передатчиком завладела Мира. Вскрикнув, Генрих вырвал коробочку из ее рук.

— Что с вами? — спросила Мира с испугом. — Вы так побледнели, друг!

— Вы не нажали на эту кнопочку? — волнуясь, спросил Генрих. — Вот эту кнопочку — видите? Вы случайно не нажали на нее? Только не скрывайте правды!

— Нет, не нажала! — быстро ответила Мира. Ужас Генриха мгновенно передался ей. — Даже не дотронулась, уверяю вас!

— А на кнопочку надо нажать? — поинтересовался Пьер. — Дайте-ка эту штучку мне, я отлично нажму.

Генрих с грустной улыбкой спрятал передатчик в карман.

— Именно этого и не надо делать. Разрешите пожелать вам долгой жизни, друзья. Счастья вам дополнительного не желаю, у вас его хватает.

6

— Не мог я этого сделать, — оправдывался через час Генрих перед братом. — Она так на меня смотрела... Поищем других путей. Впрочем, можешь назвать меня дураком...

Рой молча переливал из бутылки в стаканы плотный цветной туман. Когда синеватый дым заклубился у краев, Рой протянул свой стакан Генриху.

— Выпьем за дураков! — сказал Рой. — Я имею в виду хороших дураков, — добавил он педантично.

— Все-таки лучше было бы специализировать нашу машину для розыска преступников и опасностей. Напрасно мы уступили Боячеку, — запоздало посетовал Генрих, после того как осушил стакан.

ЭКСПЕРИМЕНТ ПРОФЕССОРА БРАНТИНГА

1

Когда Генриха одолевала хандра — а это случалось регулярно после каждого завершенного эксперимента, — он сторонился людей. Даже сотрудники лаборатории старались в эти дни поменьше его беспокоить, а Рой вставал между ним и посетителями прямо-таки непреодолимым барьером. Любая мелочь раздражала Генриха, когда он впадал в такое состояние, общение с другими людьми становилось, по мнению Роя, слишком для брата трудным.

Собственно, Рой опасался не того, что Генрих сорвется и наговорит посетителям грубостей. Дело обстояло как раз наоборот. Генрих так боялся впасть в резкость, что становился преувеличенно мягким. Он быстро уступал, без сопротивления взваливал на себя и брата нежелательные задания, слишком легко давал отнюдь не легко выполнимые обещания. «Самая скверная твоя черта — это твоя поспешная доброта, когда ты не в духе!» — выговаривал Рой брату, и тот сокрушенно опускал голову, если был и в этот момент не в духе, или с раскаянием отшучивался, если настроение выпадало хорошее.

И странное дело Сильвестра Брантинга — Рой долго вспоминал о нем с неудовольствием — свалилось на плечи братьев как раз в момент, когда Генрих после какого-то сложного эксперимента отдыхал в тоскливом одиночестве, а Рой, срочно вызванный на Меркурий, оставил на три дня брата без опеки.

Генрих лежал на диване с закрытыми глазами и не то дремал, не то грезил в полной уверенности, что один в своей комнате. Но когда он раскрыл веки, то обнаружил, что напротив в очень неудобной позе, словно на старинном деревянном стуле, сидит в силовом кресле незнакомый мужчина.