Рэй Брэдбери - Дерзкая кража

• Название: Дерзкая кража
• Автор: Рэй Брэдбери
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-09035-5

Взломщик украл из дома двух старых дев пачку рассыпающихся от ветхости любовных писем. Старушки боятся шантажа, но вместо угроз вновь начинают доставать из почтового ящика листочки, хранящие нежность более полувековой давности.  Кто же помнит затерявшиеся в будничных десятилетиях слова?

---

Последние слова Роуз прочла ясно и отчетливо:

— Подпись: Уильям Росс Филдинг.

Роуз взглянула на сестру.

— Уильям Росс Филдинг? Это еще кто такой? Похоже, влюблен был не на шутку, если писал тебе такие письма.

— Бог свидетель, — воскликнула заплаканная Эмили Бернис Уотрисс, — не имею ни малейшего понятия!

* * *

День за днем приходили все новые письма, но не с остальной почтой: в полночь или на рассвете их тайком опускали в почтовый ящик, а Эмили и Роуз потом читали вслух, по очереди утирая слезы. День за днем автор просил у Эмили прощения из своего далекого времени, тревожился о ее будущем и подписывался с росчерком и почти явственным вздохом: «Уильям Росс Филдинг».

И каждый день, закрыв глаза, Эмили говорила:

— Прочти-ка еще раз. Думаю, теперь я готова.

К концу недели, когда у Эмили накопилось шесть ветхих, едва не рассыпающихся листков почтовой бумаги, она воскликнула, дойдя до полного изнеможения:

— Хватит! Черт бы побрал этого презренного шантажиста, который не хочет показаться мне на глаза! Сожги эту писанину!

— Нет, подожди, — ответила Роуз, протягивая сестре очередной конверт, но не пожелтевший от времени, а ослепительно белый, совершенно новый, без обратного адреса, в котором лежало письмо, также без подписи.

Эмили мгновенно возродилась к жизни, схватила новое послание и прочла вслух:

— «Каюсь, я участвовал в этой неприятной для вас затее, которой необходимо положить конец. Вашу корреспонденцию можете получить по адресу: улица Саут-Сент-Джеймс, дом одиннадцать. Прошу меня простить».

И никакой подписи.

— Ничего не понимаю, — сказала Эмили.

— Проще простого, — отозвалась Роуз. — Человек, пересылающий письма, пытается ухаживать за тобой при помощи чужих посланий времен президентства Кулиджа!

— Господи, у меня все лицо горит — потрогай, Роуз. Зачем, скажи на милость, человеку взбираться по приставной лестнице, обшаривать чердак, скрываться бегством? Почему нельзя остановиться напротив дома и покричать?

— Наверно, потому, — негромко сказала Роуз, крутя в руках новое письмо, — что его автор страдает от такой же застенчивости, какой мучился в незапамятные времена Уильям Росс Филдинг. Ну, что будем делать?

— Хотела бы я знать… — произнесла Эмили, глядя в окно. — Кто обитает в доме номер одиннадцать по Саут-Сент-Джеймс?

— Это здесь.

В тот же день, ближе к вечеру, они нашли указанный дом. Саут-Сент-Джеймс, дом 11.

— Интересно, кто сейчас оттуда смотрит в нашу сторону? — спросила Эмили.

— Явно не тот тип, который написал покаянное письмо, — ответила Роуз. — Лестница его не придавила, а совесть, видно, давит. В этом доме обретается тот полоумный, который пересылал тебе старые письма. Но если мы будем и дальше здесь торчать, сюда сбежится вся улица. Вперед.

Они поднялись на крыльцо и позвонили. Дверь распахнулась. На пороге стоял старик, лет под восемьдесят; его вид выражал крайнее удивление.

— Кого я вижу: Эмили Бернис Уотрисс, — воскликнул он. — Добрый день!

— Черт побери, — не сдержалась Эмили Бернис Уотрисс, — чем вы занимаетесь?

— В данный момент? — уточнил он. — Собираюсь пить чай. Не желаете присоединиться?

Они бочком прошли в гостиную, примостились на стульях, готовые в любую минуту сорваться с места, и стали смотреть, как он заваривает «оранж пеко».

— Со сливками или с лимоном? — спросил он,

— Не заговаривайте мне зубы! — парировала Эмили.

— Прошу.

Они молча приняли чашки, но пить не стали; хозяин сделал несколько глотков и произнес:

— Мне позвонил друг и признался, что сообщил вам мой адрес. Да мне и самому всю эту неделю было крайне неловко.

— А мне, по-вашему, каково? — возмутилась Эмили. — Стало быть, это вы похитили у меня письма, чтобы мне же их переслать?

— Да, я.

— Изложите свои требования!

— Требования? Об этом нет и речи! Вы опасались шантажа? Как глупо, что я об этом не подумал. Нет-нет. Это у вас те самые письма?

— Те самые!

— Верхнее письмо, самое первое, датированное четвертым июня двадцать первого года. Будьте добры, откройте конверт. Держите листок так, чтобы я не видел, а я буду говорить, хорошо?

Эмили разложила письмо на коленях.

— Что дальше? — спросила она.

— Просто послушайте, — ответил он и начал читать едва слышным голосом. — Моя дорогая, ненаглядная Эмили…

Эмили ахнула.

Старик помолчал, прикрыл глаза и повторил, будто считывая это послание с собственных ресниц:

— Моя дорогая, ненаглядная Эмили. Не знаю, как выразить словами все чувства, которые вместило мое сердце.

У Эмили вырвался глубокий вздох. Старик шепотом продолжал:

— Я восхищаюсь Вами не один год, но когда мы кружимся в танце или сидим с веселой компанией на берегу озера, мне не под силу заставить себя говорить о сокровенном. Возвращаясь домой, я вижу свое лицо в зеркале и стыжусь собственного малодушия. Но теперь я должен наконец высказать свои потаенные мысли, чтобы окончательно не сойти с ума…

Роуз достала платок и вытерла нос. Эмили достала свой и приложила его к глазам.

Старческий голос звучал то приглушенно, то громче, то снова тихо:

— А при мысли о чем-то большем, о самом легком поцелуе, меня охватывает такое волнение, которое дает мне смелость сказать Вам эти слова.

В конце он опять перешел на шепот:

— Пока этот день и час не настал, посылаю Вам уверения в глубочайшей привязанности и желаю, чтобы жизнь у Вас сложилась наилучшим образом. Подпись: Уильям Росс Филдинг. Попрошу следующее письмо.

Эмили развернула листок так, чтобы хозяину дома не было видно.

— Моя бесценная, — начал он. — Вы не ответили на мое первое письмо, и причиной тому может оказаться следующее: либо оно затерялось, либо его от Вас скрыли, либо Вы его получили, но затем уничтожили или спрятали. Если я Вас обидел, простите… Куда бы я ни пришел, везде слышу Ваше имя. Молодые люди только о Вас и говорят. Девушки рассказывают, будто в скором времени Вы отправитесь в путешествие за океан…

— В те времена так было заведено, — сказала Эмили, вроде бы себе самой. — Девушек, а иногда и юношей отсылали из дому на год, чтобы все лишнее стерлось из памяти.

— Даже если в памяти не было ничего лишнего? — спросил старик, читавший по собственным ладоням, лежавшим у него на коленях.

— Даже так. У меня с собою еще одно письмо. Вы можете сказать, что в нем?

Развернув листок, она увлажнившимися глазами пробегала строчку за строчкой, а старик опустил голову и повторял слово в слово по памяти:

— Моя бесценная, могу ли я назвать тебя так: моя единственная любовь? Ты уезжаешь завтра утром; пройдет Рождество, а ты еще долго будешь в отъезде. Уже объявлено о твоей помолвке, нареченный ожидает в Париже. Желаю, чтобы тебе сопутствовала удача, чтобы жизнь сложилась счастливо, чтобы у вас было много детей. Прошу тебя забыть мое имя. Забыть? Моя милая девочка, ты, наверное, никогда его толком не знала. Уилли, Уилл? Думаю, как-то так; а фамилия была тебе неизвестна, поэтому и забывать нечего. Лучше запомни мою любовь. Подпись: У. Р. Ф.

Закончив, он откинулся на спинку стула и открыл глаза, а она сложила письмо и опустила его вместе с другими на колени; по щекам у нее катились слезы.

— Зачем вы похитили эти письма? — спросила она после короткого молчания. — И воспользовались ими шестьдесят лет спустя? Откуда вы знали, где их искать? Я похоронила их в сундуке, как в гробу, перед отъездом во Францию. За последние тридцать лет хорошо если один раз извлекла их на свет божий. Это Уильям Росс Филдинг рассказал вам о них?

— Моя милая девочка, разве так трудно догадаться? — спросил старик.- Видит бог, я и есть Уильям Росс Филдинг.

После этих слов наступила невообразимо долгая пауза.

— Позвольте, я посмотрю поближе.

Эмили подалась вперед, а хозяин поднял голову к свету.

— Нет, — сказала она. — Мне очень жаль, но я совершенно вас не помню.

— Теперь это лицо старика, — ответил он. — Впрочем, какая разница? Когда вы отправились в кругосветное путешествие в одну сторону, я поплыл в другую. Скитался по разным странам, чем только не занимался, вел кочевую холостяцкую жизнь. Когда узнал, что у вас не было детей и что муж ваш давно умер, то вернулся сюда, в дом моего деда. Мне потребовался не один год, чтобы собраться с духом и отправить вам эти письма — лучшую часть моей жизни.

Сестры сидели, не шевелясь; если прислушаться, можно было, наверно, услышать их сердца.

— Что же теперь делать? — спросил старик.

— Присылать мне оставшиеся письма, — медленно выговорила Эмили Бернис Уотрисс-Уилкс. — Каждый день, на протяжении двух недель. Одно за другим.

Он посмотрел ей в глаза:

— А потом?