Николай Романецкий - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 3

• Название: Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 3
• Автор: Николай Романецкий
• Издательство: Издательство «ВОКРУГ СВЕТА»
• Жанр: Критика
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-98652-294-4, 9-78598-652-294-4

Содержание:

КОЛОНКА ДЕЖУРНОГО ПО НОМЕРУ

Николай Романецкий.

ИСТОРИИ, ОБРАЗЫ, ФАНТАЗИИ

Павел Амнуэль «БИБЛИОТЕКАРЬ». Повесть.

Майк Гелприн «ПРАКТИКАНТ». Рассказ.

Дарья Беломоина «ПАМЯТЬ». Рассказ.

Елена Галиновская «ИГРА». Рассказ.

Владимир Голубев «МОНСТР». Рассказ.

Геннадий Лагутин «ПОСЛЕДНИЙ БОЙ». Рассказ.

Юстина Южная «ИСТОРИК». Рассказ.

ЛИЧНОСТИ, ИДЕИ, МЫСЛИ

Дмитрий Лукин «ФАНТАСТИКА VS БОЛЛИТРА: МИР НЕИЗБЕЖЕН».

Станислав Бескаравайный «ОБ ОГРАНИЧЕННОМ РАСЦВЕТЕ».

ИНФОРМАТОРИЙ

Конкурс литературного фантастического анекдота.

«Басткон» — 2010.

Наши авторы

---

Кстати, ей, бедняжке, такое переживать уже не впервой.

Вспомним «Пощечину общественному вкусу» (1912 г.), например.

Тогда футуристы всерьёз предлагали «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности». Именно так, жестко и без компромиссов. Сейчас этот призыв известен в более мягкой, поэтизированной форме: «Сбросить классиков с корабля современности». Время сточило футуристические крайности, но суть осталась прежней. Тесно было творческим людям на одном Пароходе. Тени более успешных предков не давали покоя. Так почему бы не избавиться от призрачных конкурентов?! И все за-ради внимания публики. Той самой публики, которой через пару лет главный футурист Маяковский радостно плюнет в лицо стихотворением «Нате».

Прошло время, и Маяковский сам превратился в классика.

Но сколько крови было попорчено, сколько людей обижено!

Сегодня фантасты никого сбрасывать не предлагают. Сегодня в ходу более тонкие методы борьбы за место под солнцем.

«А не пора ли нам, друзья, позавтракать в Фонтенбло?» — интеллигентно вопрошает известный фантаст В. «Поляна» накрыта царская: салат «Герцог Арагонский», котлеты «Орли», кусочек торта «Онтроме», вина — шабли или кло-де-вужо. У читателя уже слюнки потекли, а фантаст В. интеллигентно продолжает: «Посидим на веранде, покурим, дворцом полюбуемся — тем, где Бонапартий от престола отрекся. Никто не против?» Где уж тут возражать, тут откушивать надо заобещёчно! И всё же не будем поддаваться соблазну. Повременим.

«Завтрак в Фонтенбло» — это (если отвлечься от метафоры) право стоять на раздаче, право крутить «розу ветров» русскоязычной литературы и управлять мейнстримом. Право, признанное Европой и западным миром. Авторы боллитры «позавтракать» уже успели, а теперь, по мнению В., пришло время фантастам перенять эстафету.

Искушение сильное, но попробуем удержаться. Во-первых, с «розой ветров» шутки плохи. Она не очень-то любит командиров. Во-вторых, всем «табором» в «Фонтенбло» не поедешь, а кого отправить? Желающих «постоять у раздачи» наберётся много, но котлетами «Орли» смогут полакомиться единицы. И тогда призывы футуристов покажутся нам заоблачно гуманными. Ведь оттаскивать от стола придется своих же братьев-фантастов. Тут такая «детская болезнь „левизны“ в коммунизме» начнётся, что угощения заморские комом в горле встанут. А потом, глядишь, и боллитра свою лепту внесёт.

Нам только этого не хватало.

Не готовы мы сейчас ехать в Фонтенбло. Не готовы. Как бы грустно это ни звучало.

ПРЕЦЕДЕНТЫ МИРА

До появления письменности вся литература была фантастичной, но древние люди в неё верили, как в день вчерашний. И никто по этому поводу особо не переживал. Наоборот — людям нравилось. Полный синкретизм как залог мира и дружбы.

Певцы-аэды пользовались заслуженным уважением и популярностью, считалось, что сами боги говорят через них. Кстати, именно о богах аэды и пели. И еще о героях, сопоставимых по силе с богами. Темы более чем серьёзные.

Все мы вышли из мифа. Это я не о праве первородства, это к вопросу о возможности мирного сосуществования.

Скажете, давненько это было, много, мол, воды утекло с тех пор? Хорошо, вот пример из книги Геннадия Прашкевича «Красный сфинкс» (это уже поближе к нам):

«В русской литературе, как, впрочем, и во всякой другой, фантастика была нормальной составляющей частью литературы вообще. С ее помощью решались те же самые общечеловеческие задачи, но иными литературными средствами. Она не выделялась как направление практически до времени революции (если я, конечно, не ошибаюсь). Первые книги, помеченные меткой „фантастика“, это вполне качественные литературные произведения, где искусственный фантастический элемент всего лишь соус для придачи остроты блюду — см. Толстой, Булгаков, ранний Андрей Платонов».

Недостаточно близко? Хорошо! Давайте вспомним Стругацких. «Фантастика есть отрасль литературы, подчиняющаяся всем общелитературным законам и требованиям, рассматривающая общие литературные проблемы (типа: человек и мир, человек и общество и т. д.), но характеризующаяся специфическим литературным приемом — введением элемента необычайного». Определение Стругацких последнее время очень модно оспаривать. Дескать, элемент необычайного еще не делает произведение фантастикой. А вот если заменить его на фантастическое допущение!.. Заменили. Получилось определение Олдей: фантастика = литература + ФД. Но этого мало. Общелитературные законы и общие литературные проблемы применительно к фантастике тоже стали предметом спора. Тут и призывы пожертвовать художественностью ради достоверности, и обвинения в попытках свести фантастику к «литературе, обезображенной фантдопущением», и однозначное разрешение дилеммы «оригинальное ФД или страсти по Достоевскому» в пользу первого. В общем, не получилось у нас и руки с мылом вымыть, и чай с сахаром попить. Вывод: из двух зол надо выбрать меньшее. В качестве аргумента приводится неудача Четвёртой волны: от фантастики отошли, но не в ту сторону — к литературе не приблизились. Мораль: плохое у Стругацких определение. Не работает! Басня про лису и виноград в чистом виде.

Не вдаваясь в полемику, отметим, что определение Стругацких — это водораздел: или фантастика подчиняется всем общелитературным законам, рассматривает общие литературные проблемы и т. д. (пусть с некоторыми исключениями), или она обретает «независимость» и выпадает за рамки художественной литературы.

ПРЕИМУЩЕСТВА МИРА

Мы не знаем, кто первым вырыл топор войны, но мы можем первыми его закопать. Во имя Русской Литературы, во имя Фантастики. Если боллитра последует нашему примеру — замечательно! Если нет — мы ничего не теряем, кроме своих оков. «Прекращение огня» даже в одностороннем порядке выгодно фантастам. Да, отношение боллитры к нам не изменится, да, «обычные» писатели всё равно не будут воспринимать нас как равных, но мы хотя бы перестанем быть смешными, дадим читателям лишний повод нас уважать, вернем чувство собственного достоинства и наконец избавимся от образа завистливых неудачников, ругающих банкет по причине отсутствия приглашения.

К чести отечественной боллитры, отметим, что критику фантастов её авторы почти не выносят за рамки частных бесед. И не потому, что они порядочнее нас: просто мы им неинтересны. У них своих проблем хватает. Кто мы такие, чтобы воспринимать нас всерьёз? Обычно это происходит так. Встречаются на очередном литературном мероприятии двое:

— Привет!

— Здорово!

— Ну как сам?

— Да ничего. Жив-здоров. Не жалуюсь.

— Пишешь?

— Пишу.

— Фантастику?

— Её, родимую.

— Понятно… А крестиком вышивать не пробовал?

Обидно такое слышать? Безусловно. А теперь давайте посмотрим, что произойдёт потом. Автор боллитры забудет об этом разговоре сразу же, как только его позовут в бар. А фантаст — нет. Фантаст придет домой и, брызжа слюной на монитор, начнёт стучать по клавишам, чтобы вся Сеть и весь фэндом узнали, какие всё-таки гады эти авторы боллитры!

Вот поэтому мы и загниваем. Вместо того чтобы увлекать читателя к звёздам, очаровывать его Сказкой или провести по границам Времени, Разума и Вселенной, мы выплёскиваем злость на коллег. Зачем? Пойдет ли это на пользу Фантастике? Станут ли после этого к нам относиться серьёзнее? Ответы очевидны.

Именно в этом «вышивании крестиком» и кроется истинная причина нашего противостояния — высокомерие одних, обида и зависть других. Объективных причин для конфликта нет. Нам нечего делить, кроме классиков и общепризнанных шедевров. Нам не за что воевать. В СП не принимают? Но при чём тут боллитра? Это чистой воды бюрократия. А война с бюрократией выходит за рамки нашей статьи.

Так почему бы не покончить с противостоянием, которое нам только вредит? Почему бы не жить в мире, если война заводит нас в тупик? Почему бы не прекратить этот бесполезный спор о превосходстве левой руки над правой ногой? Конфликты в частном общении, конечно, останутся. Но личная обида — это ещё не повод выкапывать томагавк от имени всего племени.

Русская литература важнее. Не будем рвать её на куски.

СТАНИСЛАВ БЕСКАРАВАЙНЫЙ Об ограниченном расцвете

Рассуждения об упадке художественного уровня фантастики стали привычным явлением. Некоторые мрачно ругают племя косоруких графоманов, другие пишут в стол и находят утешение в идее «искусства для искусства». Но есть в общем невразумительном ворчании и толковые анализы ситуации.

К таким можно отнести работу В. Пузия «Зеркало для фэндома, или „Я в писатели пошёл!“». Автор констатирует перерождение писательского цеха из собрания мастеров пера в коллектив производителей ширпотреба. Исчезло всякое неприятие халтуры: если книга вышла в печать, значит, она уже хороша. Книгу раскупают читатели — большего и не нужно. Товарность фантастики стала перевешивать все остальные её качества. При этом процесс двухсторонний: не только авторы снижают планку требований к своим произведениям, но и читатели снижают свои запросы. Серьезных, интеллектуальных произведений не особенно ждут, их лениво раскупают и даже не особенно ругают в сети. А политика издателей только закрепляет сложившееся положение вещей. Безыдейные тексты куда как привлекательнее для них, ведь любая свежая мысль — это фактор риска. Читатели могут и не купить книгу.