А Макаров - К истокам Тихого Дона

• Название: К истокам Тихого Дона
• Автор: А Макаров
• Издательство: P.S. пресс
• Жанр: Языкознание
• Год: 1996

---

В Донской армии никаких офицерских отрядов не было! Шолохов путает с Добровольческой армией, которая сражалась на своем отдельном участке фронта: в мае 1919-го — под Харьковом. Плохо представляя само устройство казачества с его выборным атаманом, Донским правительством, Донской армией, Шолохов устами Пантелея Прокофьевича называет Краснова наказным (т.е. назначенным) атаманом:

«Я, братец ты мой, когда был на Войсковом Кругу, так я с самим наказным атаманом чай внакладку... — начал было Пантелей Прокофьевич и умолк».

«Тихий Дон» (VII, 12, 550)

В точности такую же ошибку мы встречаем в словах Кудинова:

«...окромя Мелехова, некому это проделать! А проделаешь — Донское войско тебе не забудет этого. Как только соединимся со своими, напишу рапорт самому наказному атаману. Все твои заслуги распишу, и повышение...»

«Тихий Дон» (VI, 64, 494)

и в авторской речи Шолохова:

«4 февраля съехавшимися на Круг делегатами... он [Назаров] был избран войсковым наказным атаманом».

«Тихий Дон» (V, 18, 286)

Кстати, та же ошибка с «наказным» атаманом, отмеченная еще Р.А.Медведевым[61], встречается у Шолохова в «Донских рассказах».

Представляется логичным указать на книгу Антонова-Овсеенко как на возможный источник этой ошибки в романе:

«2-го декабря, при избрании наказного Атамана, Каледин получил почти 90% всех голосов... Круг постановил образовать высшую власть на Дону на «паритетных основаниях» по 7 представителей от казачества и от остального населения, а 15-м — наказной атаман».[62]

Тенденциозность рисуемой Шолоховым картины встречи повстанцев со своими же братьями-казаками, избавителями от смертельной опасности, проявляется и в заострении внимания на безобразном облике напившегося на банкете генерала, и в выделении из рядов освободителей следующей фигуры:

«...его [Секретева] вскормленник... Вчера отбил под Макеевкой денежный ящик у красных. Два миллиона денег хапнул. Глянь-ка, они у него изо всех карманов пачками торчат!»

«Тихий Дон» (VII 7, 525)

и в поведении Пантелея Прокофьевича, теряющего чувство собственного достоинства и умиляющегося близости своего сына к генералам:

«Скажи на милость! В какую ты честь попал, Гришка! За одним столом с настоящим генералом! Подумать только! — И Пантелей Прокофьевич, умиленно глядя на сына, с восхищением поцокал языком».

«Тихий Дон» (VI, 8, 529)

Между тем для настоящего казака, каким и изображен в романе Пантелей Прокофьевич, холопское умиление перед генералами (властью) просто немыслимо. Естественно, что в описании Шолохова таких освободителей казаки (среди них и Григорий) встречают «кисло», скептически. Что же в действительности происходило на Дону в описываемое время? Мы вернемся к этому вопросу, но прежде подведем некоторые итоги.

«Повстанческие» главы. Результаты анализа.

Попытаемся суммировать выявленные нами особенности описания Верхнедонского восстания в «Тихом Доне» и на их основе сделать вывод о том, как все это характеризует Шолохова, уровень его знаний и представлений, метод работы над текстом.

С одной стороны, в «повстанческих» главах мы обнаруживаем тщательную разработку даже мелких деталей событий, историческую достоверность и отсутствие серьезных фактологических ошибок в эпизодах, связанных с Григорием Мелеховым, а также в некоторых фрагментах, относящихся к персонажам-большевикам (гл. 39, 40) и к восстанию Сердобского полка.

С другой — слишком очевидна попытка «растянуть» небольшой эпизод боя у ст. Еланской и включить его в текст таким образом, чтобы хронологически линия коммунистов присутствовала в повествовании в тех же временных пределах, что и основная, казачья.

Осуществление такой задачи привело при соединении различных эпизодов к возникновению в романе грубых ошибок и анахронизмов, к нарушению логики и просто здравого смысла. Обращает на себя внимание и нашедший применение весьма оригинальный «творческий» прием размножения текста, когда одни и те же фрагменты или их части многократно включались в роман. При этом содержание первичного эпизода лишь слегка изменялось или просто пересказывалось.

Многократное использование одного и того же фрагмента встречается в тексте по крайней мере еще дважды. В двух разных местах вставляется уже обсуждавшийся отрывок «подготовки прорыва фронта» на Донце, заимствованный у Краснова, а также изложение отрывка о восстании на верхнем Дону из книги Какурина «Как сражалась революция», который включен в 38-ю и 57-ю главы шестой части. Сам отрывок, служивший первоисточником, в ранних изданиях тридцатых годов (до ареста автора, комбрига Какурина) приводился тут же, в сноске к гл.57.

Отметим здесь еще один интересный факт: хронология «вставной» 57-й главы (в отличие от всех остальных дат «повстанческих глав») дана по новому стилю. Это упоминание о прибытии «в начале мая» на фронт и последовавшей затем гибели Кронштадтского полка. Событие это действительно имело место — окружение и рассеяние батальона 3-го Кронштадтского полка, и произошло оно в ночь на 9 мая по новому стилю или 26 апреля по старому!

Первый вывод относится к органичности и единству текста. До 29-й главы роман можно считать однородным по композиции, идейной направленности, развитию сюжета и использованию изобразительных средств. Начиная с 29-й главы он расслаивается, каждый из слоев внутренне однороден и относится к какой-нибудь определенной сюжетной линии романа.

Следующий вывод касается неорганичности соединения отдельных частей текста. Мы встречаем в «повстанческих» главах:

— разрывы в событиях и датах, провалы в развитии сюжета;

— нарушения последовательности и логики повествования;

— повторное включение в текст одних и тех же фрагментов;

— смещения эпизодов и несовпадение различных дат.

Все это столь разительно не соответствует соединяемым эпизодам, единству их содержания, достоверности и их художественному уровню, что мы вправе снова поставить вопрос о вероятности соединения в романе текстов различного происхождения и авторства. Материалы «другого» автора, заимствованные Шолоховым для «повстанческих» глав, были полностью, либо в значительной мере завершенными. Представления самого Шолохова о событиях, его литературные возможности оказались явно недостаточными, чтобы этот материал связать воедино, а недостающий — восполнить собственными страницами.

4. «Большая человеческая правда» Шолохова

Выявление и изучение множества отдельных фактов и наблюдений позволяют поставить вопрос о текстологии «Тихого Дона» несколько шире, постараться понять цели, которые преследовал Шолохов при создании своей версии романа. Попытаемся посмотреть на проблему в целом и понять, ради чего нужны были все эти вставки, связки и т.п. Какова основная направленность, главная цель сделанных в тексте изменений и корректировок?

Встреча восставших со своими освободителями — один из кульминационных эпизодов романа. В нем как в фокусе проявились наиболее характерные особенности «соавторской» работы с текстом, ранее уже рассматривавшиеся нами:

— использование заимствований для связывания отдельных эпизодов;

— восполнение недостающего материала «самодельными» отрывками, резко выделяющимися из основного текста недостоверностью содержания, сбивчивой хронологией, лексикой, идейной направленностью;

— плохое понимание содержания и внутренних связей в тексте;

— попытки идеологической переориентации всего произведения.

А что же в действительности происходило в описываемые дни в районе Верхнедонского восстания?

Шолохов неоднократно заявлял, что в «Тихом Доне» идейным стержнем его творчества всегда была «большая человеческая правда». Интересно узнать, как относились к этой «правде» современники, хорошо знавшие донскую землю, преданные ей всем сердцем, принимавшие непосредственное участие в событиях и разделившие трагическую судьбу Дона и России. Вот, например, как воспринимался в эмиграции только что вышедший в свет роман:

«Повседневная казачья жизнь, не затрагивающая собой господствующей в романе большевицкой «большой человеческой правды», изображено так верно и образно, что такие места романа читаешь и перечитываешь до упоения.

В самом деле, кому из казаков неизвестна такая дорогая и милая картинка и кого она не возьмет за живое: