Феликс Кривин - Учёные сказки

• Название: Учёные сказки
• Автор: Феликс Кривин
• Издательство: Карпаты
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1967

Книга эта веселая — но не настолько, чтобы показаться легкомысленной; грустная — но не настолько, чтобы испортить читателю настроение; серьезная — но не настолько, чтобы занять место среди научных трудов.

В наш век, когда наука проникает в область фантазии, что остается фантазии? Проникнуть в область науки.

Сказки эти ученые в том смысле, что все они в какой-то степени связаны с наукой. Одни тесно связаны, другие — весьма отдаленно.

Особое внимание, следует обратить на примечания, поскольку они разъясняют, уточняют и дополняют все, что, может показаться неясным, неточным и неполным.

---

33

Самый широкий круг, конечно, экватор. У него самый широкий размах, самое широкое поле деятельности. Поэтому ему приходится особенно жарко.

34

Каждый из них (взгляните на глобус) неизменно гнет свою линию, но от этого — верней, не от этого людям на земле холодно или жарко.

35

Всякий мыс, выдающийся в море, понимает, что он выдающийся…

36

Масштаб — это тот аршин, которым малое измеряет великое, чтобы постигнуть его во всем объеме.

37

Если мыслить строго научными категориями, небо — это бесконечное пространство, населенное звездами и планетами. Собственно, и мы тоже живем на небе, хотя далеко не всегда это чувствуем.

38

Лунные люди. Планеты, имеющие подобные теневые стороны, известны науке. Например, Меркурий… А что такое тень —

ты спроси у эха.
Но его задень —
и пойдет потеха!
Спрашивать у эха
можно целый день.
Что такое эхо —
это знает тень.
Скрылась тень от света
за своим предметом.
Эхо — по науке —
держится при звуке.
— Как вам отражается?
— Как вам повторяется?
— Ничего, спасибо,
так, как полагается.
Время — не помеха:
им что век, что день…
Тень — предмета эхо.
Эхо — звука тень.

39

Этот трактат совершенно научен, в нем нет ни капли вымысла, поэтому здесь нечего пояснять, разве что некоторые слова.

Динозавр — древнее животное.

Бронтозавр — древнее животное.

Тираннозавр — древнее животное.

Бульдозер — современное орудие производства.

40

Говоря языком географии, история — это самое замечательное путешествие из всех, которые совершались на земном шаре. Поэтому здесь естественны и — рифма, и стихотворный размер — словом, все, что придает прозе торжественность и чеканность.

41

«Карфаген должен быть разрушен!» — известное выражение римского сенатора Катона. Выражение стало крылатым, благодаря бескрылости тех, к кому оно было обращено.

42

Храм Артемиды в Эфесе — одно из семи чудес света. Герострат — ограниченный человек, который каким-то (восьмым) чудом сохранился до нашего времени.

Всем как будто дурак хорош,
но его держите подальше.
Правда в устах дурака — это ложь,
его искренность — хуже фальши.
Он тиран, если даже добряк.
Он злодей, пусть он злости не знает.
Если камень
на камень
кладет
дурак, —
он не строит, а разрушает.

43

Диоген Синопский. Возможное продолжение биографии Диогена. В действительности, как известно, Диоген был нищ и держался за свою нищету, как за самое большое богатство. Многие философы повторяли его теорию, не решаясь, впрочем, повторить его практику.

44

По некоторым источникам, Сократа сделала Сократом его жена, очень разумная и практичная женщина. Если б не она, он бы таких наговорил глупостей! Мудрость Сократа — это мудрость его жены. Это вам подтвердят жены всех выдающихся деятелей.

45

Самым интересным в этих боях была, разумеется, публика. Мужчины чувствовали себя мужчинами, каждый — мысленно — участвовал в схватке и одерживал свою маленькую победу. А женщины чувствовали себя женщинами — слабыми женщинами среди сильных мужчин — и одерживали победу над победителями.

46

Здесь мы видим наглядный пример так называемого любовного треугольника.

(С точки зрения геометрии, любовным треугольником называется такой треугольник, в котором по меньшей мере один угол тупой).

47

Все это действительно так и было.

48

В книге опущен огромный промежуток времени — почти полторы тысячи лет. Что же происходило в это время на земном шаре?

В Европе появились первые христианские секты. Некоторые из них вышли из иудейских сект и именовали себя назореями…

Иудейские секты — начало, становление христианства… Не забылось, не отзвучало слово древнего Экклизиаста: — Сердце мудрого — в доме плача, сердце глупого — в доме веселья…

Назореи, вот незадача: где же вам справлять новоселье?

Вас никто осуждать не станет, обижать никто не посмеет: вы и добрые христиане, вы и честные иудеи. Вы и глупыми «быть перестали, вы и умными стать не успели…

Вы живете, свой дом печали называя домом веселья.

В Азии, за Великой Китайской стеной, одно поколение сменялось другим поколением…

Ни революций, ни эволюций — пусть мы убогие, пусть отсталые! Как говорил старик Конфуций, лучшее новое — это старое. Пусть нас повсюду стыдят и конфузят, нас не собьют никакие идеи! Как говорил старик Конфуций, нам за Китайской стеной виднее.

А в Америке… Америка еще только открывалась, о чем как раз и идет речь.

49

Интересно, что даже те, кто не знает ни одного закона Ньютона, отлично знают эту историю с яблоком. Таково тяготение к подробностям жизни великих людей (не учтенное в законе Ньютона).

50

Если бы всем первооткрывателям давали вовремя слово, насколько быстрее развивалась бы наша цивилизация!

51

Парадокс, которым стоило бы заняться математикам: от великого до смешного — один шаг, но от смешного до великого — значительно дальше.

52

Девиз негероев: там, где нельзя говорить то, что думаешь, нужно думать, что говоришь.

53

Здесь мы вступаем в область литературы.

Гомер — великий поэт, воспевший знаменитую Троянскую битву… Впрочем, в общем правдиво рисуя картины жизни, Гомер кое-что смягчил, кое-что приукрасил — понятная дань традициям своего времени.

Одиссей не странствовал по свету — он все годы просидел в окопах. Шла война. Гремели залпы где-то. Ожидала мужа Пенелопа.

Одиссей не встретил Навсикаю. Не гостил у влюбчивой Каллипсо. Линию огня пересекая, он ходил с ребятами на приступ.

И не в море, не во время бури полегли отважные ребята. Полифем, единоглазо щурясь, покосил их всех из автомата…

И опять — атака за атакой, вместо шумных пиршеств Алкиноя.

Не вернулся Одиссей в Итаку. Он остался там, на поле боя.

И теперь забыты „Илиады“. „Одиссеи“ все сданы в музеи.

Ни к чему поэмы и баллады, — на войне убило Одиссея.

54

Очень трудная смерть, но если выбирать легкую…

Самая легкая смерть — это умереть в памяти потомков.

55

Если уж говорить о средних цифрах, то на каждого двуликого приходится по одному вовсе не имеющему лица.

56

Шахрияр был, как видно, прогрессивным царем. Не каждый царь станет выслушивать сказки.

57

Не могу удержаться, чтобы не привести здесь последний, еще нигде не опубликованный рассказ барона Мюнхгаузена.

Я точно знал, что высадился на Марсе.

Планета была пуста, но многочисленные развалины свидетельствовали о том, что люди на ней уже побывали. Одного из них — последнего — мне еще удалось застать.

— Это что за планета? — уточнил я на всякий случай.

— Земля.

— Да нет, вы меня не поняли. Вот эта планета, где мы стоим, она как называется?

— Земля.

— Вот чудак-человек! Это моя планета Земля — вон, видите, звездочка на небе?

Он посмотрел туда, куда я показывал. Он посмотрел на нашу Землю.

— Это не Земля, — сказал марсианин. — Это Марс, бог войны. Из-за него у нас ничего не осталось. Все перебили друг друга.

— Из-за войны — это верно. Только наша Земля здесь ни при чем.

— Наша Земля, — поправил меня марсианин.

— Ваша?

— …………