Александр Тюрин - Убойный сюжет

• Название: Убойный сюжет
• Автор: Александр Тюрин
• Жанр: Научная Фантастика

В повести «Убойный сюжет» захватывающая интрига закручивается вокруг предполагаемого падения метеорита на уральский городок.

---

— Шварц, не торчи за моей спиной, она у меня нервная, — бросил Степа, не оборачиваясь и не отвлекаясь от работы.

— Так ты меня видел, стервец? Третьим глазом что ли?

— Первым. Еще в полдень, через бинокль. А ночью я с его помощью за небесными телами наблюдаю. Я со скуки много чего умного делаю…

Я отвинтил крышку у «Распутина», вытащил каких-то два пыльных стакана из серванта.

— А я, Стив, в основном наблюдаю за земными, если точнее — бабьими телами. Кстати, есть тут у тебя какая-нибудь сожительница, супружница там или рабыня, которая может притащить тарелку соленых огурчиков или грибков?

— Сожительница ушла и огурчики с грибочками унесла, — вяло отозвался Степа, наконец-то прекратив трудиться. — Потому что нет зарплаты.

— Бедствуешь, значит. Уволили, выходит, тебя, с твоего химического цеха, где ты помешивал палочкой всякие подгаживающие, прованивающие и пытательные вещества. Демогады проклятые, даже отраву не дают сделать… Слушай, а все-таки огурчики можно было в огороде вырастить, и грибочки в лесу пособирать.

— Ну их, это все — радость для задницы. Кроме того, у меня в огороде ничего не хочет расти кроме лебеды и других лекарственных растений… А вообще я в духовном мире проживаю, прозой занимаюсь, астрономией, краеведением, историей Золотой Орды, монгольский язык стал изучать…

— Ну если в духовном мире обитаешь, значит, употреблять должен лишь духовные огурчики. Надо понимать, сидишь ты сиднем дома, гуляешь только от стула до унитаза. Однако, насчет монгольского я — пас, знаю только что наши матерные слова оттуда пришли. Но с прозой, кажется, у тебя неплохо. Хотя впечатление такое, Стив, что ты по-прежнему передираешь мои школьные сочинения. А кому-нибудь еще нравится, кроме тебя и меня?

— Стасику. Помнишь, из нашего класса. Правда, он только эротическими эпизодами интересуется. Еще знакомой одной. Кстати, она весьма интересная дама, — Неелов поморщил лоб и добавил: — Цокотухину немножко нравится. Это матерый детективщик из Свердловска, у нас здесь на даче живет.

— Если бы ты был танцор или певец, я бы не знал как тебя раскочегарить. А так мой рецепт прост: опубликуй свои бредни. Типография в городке-то есть. Ну та, которая газетку и прочую муру выпекает. В этой типографии миллион раз слово «жопа» напечатают, — только плати, — не говоря уж о твоей талантливой прозе.

— Леня, ты прав, как граф. Кстати, эта интересная дама свела меня уже с нужными людьми из газеты, — там же еще и издательство, — они готовы почти бесплатно произвести подготовку рукописи к печати. Но деньги на саму типографию все равно отсутствуют. Или ты собрался предложить? — как бы невзначай поинтересовался Степан.

Я несколько опешил, хотя и скрыл это тонкое чувство. Но впрочем, отчего не предложить. Я не столь уж много на этом потеряю.

— В натуре, Неелов. Иначе давно свернул бы толковище в другую степь. Надеюсь, трех «лимонов» тебе хватит? Ну, хотя бы два с полтиной мне вернешь. Пол «лимона» спишем на внутренние нужды российской словесности, так сказать, на метаболизм.

— А чего вдруг расщедрился? Совесть закушала, Шварц?

— Ошибаешься, меня совесть лишь ласково лижет. Я приторговываю тем, что иначе просто ушло бы ржаветь на какой-нибудь секретный склад. Мне просто надоело слышать вопли: "Культуру обижают, культуре не дают, культура не дает." А чего я буду снабжать финансами какие-нибудь танц-машины, прозываемые балеринами, или горлопанов, известных как оперные певцы. Я лучше на тебя инвестицию сделаю. Авось смутируешь в Пушкина или Толстого Льва… Все, айда заключать договор с твоей типографией, пока я не забыл номер своего счета…

2

Степа тогда еще немного покочевряжился, но все дела мы обстряпали в течение двух часов. А уже через неделю я половину денег перечислил, вторую половину, как нынче водится, собирался пустить по предъявлению сигнального экземпляра.

Я думал, деньков через двадцать позвонит радостный Стив и будет взахлеб щебетать, что держит в руках сигнальный экземпляр своей книжульки, такой пахнущий, такой яркий. Но Неелов не прозвонился. Тогда я, плюнув на солидность, набрал номер этого лоха. Степа откликнулся сопливым скудным голосом.

— Леня, они даже не приступали к работе.

— Но я проверял, проплата произведена, денежки поступили на их счет две недели назад.

— И с моей стороны все тип-топ. Техред из газеты произвел разметку рукописи. Когда я ее притащил, директор типографии кинулся меня поздравлять и чуть ли не обнимать, дескать, наконец, у нас в городе писатель объявился, текст-де немедленно пойдет в горячий набор… А потом началась всякая ерунда, наборщик то болеет, то пьяный лежит, то в декрете, печатная машина то неисправная, то несмазанная. Короче, кто-то меня тормозит, Шварц.

— Все ясно, кто. Раз директор-обнимальщик не является хозяином этого заведения, он хочет еще и на лапу получить… Погодка сегодня хорошая стоит, значит, сегодня и приеду. Этот гад типографский будет у нас с тобой еще за водкой бегать.

Несмотря на погожий день, настроение было поганое. Не дали мне красивый жест красиво сделать. Этот говнюк директор хоть и получил свою приличную долю акций предприятия, а рефлексы сохранил советские — обязательно надо что-нибудь урвать под прилавком. А в Свердловске-37 никуда кроме него не сунешься. В Екатеринбурге же печать устраивать — хлопотно и дорого.

Радио тоже портило настрой. У меня дома или на работе табу на всякие масс медиа и медиа для масс, особенно на болванский телек и газеты. Раньше они были запроданы с потрохами партийным паханам, теперь же партийные паханы стали просто паханами, а к ним добавились «темнилы» со стороны. Да еще репортерам можно собственную дурь беспрепятственно качать наружу.

Но в разъездах я все-таки радиоголосами пользуюсь, чтобы не отключаться от такого монотонного дела как вождение.

"…Директор фонда "Спасем Урал" Алексей Гуняков заявил, что в условиях, когда правительство удушает налогами заводы и фабрики, его организация остается единственным спасительным плотом для детских домов и домов престарелых…"

Поменьше бы таких «плотов». Гуняков — это наш, из Свердловска-37. Когда главпахан (тот Михаил, что со звездой на лбу) дал партейцам добро на коммерцию, первый секретарь горкома Гуняков сорганизовал этот самый фонд, через который потекли на биржу цветметаллы, а также всякие перекопленные запасы с госпредприятий, ну и пошла обналичиваться безналичка. Жить стало лучше и веселее не только Гунякову, но и десятку других товарищей. Но на то они и лучшие представители народа. За всю свою историю Гуняков и копейки налога не заплатил, и не детдомам он помогает, а своей женке, которая командует местным собесом. Пришлет, например, ей парочку 486-х компьютеров, якобы для обучения старперов в богадельне высококлассному программированию.

"…наш матерый писатель-детективщик Вячеслав Цокотухин заканчивает новую книгу под названием "Беспредел районного масштаба", в которой рассказывает о диких нравах так называемых "новых русских"…"

Как-то проезжал я мимо особнячка "старого русского" Цокотухина — мне Степа пальцем указал на изящное строение стиля "сталинский теремок". Раньше там успешно проживал глава местного ГБ Остапенко (шутниками прозываемый Гестапенко), Цокотухин же у него просто гостил. А заодно собирал материал про "кристально чистых чекистов" и пробивал гэбэшную визу на издание своих баек. Потом гуняковский фонд в награду за кристальную чистоту улучшил гэбэшнику жилищные условия, а тот, в свою очередь, загнал свою прежнюю хатку любимому писателю.

"…известный английский ученый профессор Джейсон Хок заявил, что под воздействием программирующих высокочастотных лучей из космоса компьютерные вирусы вскоре приобретут достаточную разумность, чтобы сразиться с родом человеческим. Только антивирусные программы высокого уровня могут полностью обезопасить наше будущее…"

По-моему, это просто скрытая реклама производителей антивирусных пакетов, а Дж. Хок — профессор кислых щей, раз дает использовать свое имя в мелкокалиберном рекламном ролике.

А это что за зараза! Толпятся гаишники, один другого внушительнее, стоят запрещающие знаки. Безропотно замер разный транспорт от груженых фургонов до катафалков. Проезд закрыт?

— Проезд закрыт, — всунулась в мою кабину усатая морда, мигом втянув в себя все пространство и всю атмосферу.

— Что ж мне теперь — разворачиваться в обратную сторону?

— Вот именно, и побыстрее, — лениво подтвердил гаишник.

Я все-таки выбрался полюбоваться гадостной ситуацией.

С двух сторон от дороги — овраги, буераки, еще дальше — лес, а участок шоссе метров в двадцать превратился в ямину, на дне которой бултыхаются обломки асфальта и плещется мутная водичка.