Николай Черкашин - Пламя в отсеках

• Название: Пламя в отсеках
• Автор: Николай Черкашин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-01153-2

Трагедию атомной подводной лодки «Комсомолец» писатель Николай Черкашин принял остро. Как бывший подводник, он хорошо понимал, что пришлось пережить членам экипажа. К тому же среди погибших был и товарищ Черкашина по Краснознаменному Северному флоту капитан 1 ранга Талант Буркулаков. Эта документальная повесть, рассказывающая об обстоятельствах катастрофы близ острова Медвежий, о героической борьбе экипажа за живучесть подводного корабля, о бедах и проблемах спасательной службы, — долг памяти писателя перед моряками-подводниками. Николай Черкашин — лауреат премий Ленинского комсомола и Министерства обороны СССР.

---

Подготовка была проведена в полном соответствии с руководящими документами. Естественно, отрабатывались вопросы борьбы за живучесть, проверялись нами и спасательные плоты, но из-за их конструктивных недостатков они не выполнили спасательные функции. Испытывалась ранее и всплывающая спасательная камера.

Экипаж внимательно изучил опыт эксплуатации механизмов первым экипажем. Тридцать три человека из нас ранее выполняли задачи в длительных походах, в том числе и на этом корабле, среди них мичман В. Колотилин, старший матрос Н. Бухникашвили (6-й и 7-й отсеки). Часть экипажа участвовала в приемке корабля у промышленности. То, что мы впервые вышли в дальний поход, еще не свидетельствует о нашей слабой подготовке. Нельзя же, сидя в Москве, не встречаясь с нами, не изучив документы, по каким-то отрывочным слухам делать умозрительные заключения. Сколько можно будоражить людей, родственников в угоду своим амбициям?…

Нам хотелось, чтобы были названы флагманские специалисты, да еще и целый ряд, как утверждает А. Горбачев, которые вышли в море. Сообщаем Вам — их не было ни одного, нам доверяли.

А. Горбачеву также хорошо известно, что, независимо от выучки, в первый поход с командиром всегда идет старший, имеющий опыт дальних походов. Вот почему на корабле находился заместитель командира соединения. Выход начальника политического отдела планировался заранее.

Может быть, у А. Горбачева и часто стоял вопрос, посылать экипаж в море или не рисковать, но у нас ясность была за несколько месяцев вперед. Мы готовились по плану, и командование на этот счет сомнений не высказывало.

6. Нам трудно судить (впрочем, как и А. Горбачеву) о том, какие велись переговоры между КП флота и руководством БПО «Севрыба». Мы неоднократно встречались с командой плавбазы «Алексей Хлобыстов», но ни о каком «торге» за спасательную операцию речи не велось. В сердечной и бескорыстной помощи мы убедились воочию. Во всей истории русского и советского флота никогда еще не возникал вопрос об уплате за спасение не только своих соотечественников, но и моряков любых стран, о чем свидетельствуют многочисленные факты оказания помощи судам на море. До такого кощунства советские моряки не дошли. Как свидетельствуют очевидцы, никого и упрашивать не пришлось. В таком серьезном вопросе ссылаться на анонимные звонки, слухи, укрываться за мнимым благородством не «выдать» источник информации, на наш взгляд, безответственно и трусливо.

В заключение нам хочется сказать, что до завершения работы Государственной комиссии мы не собирались высказываться в печати. Однако публикация в газете «Комсомольская правда» 17 декабря 1989 года «8 месяцев спустя» о трагедии АПЛ «Комсомолец», героической гибели (мы не боимся этого слова) наших товарищей, подготовленная некомпетентно, без глубокого знания дела, однобоко, без проявления элементарного такта, глубоко нас взволновала. Мы с горечью вынуждены констатировать, что из лексикона журналистов исчезают такие понятия, как долг, достоинство, честь, верность Родине.

Уважаемый тов. В. Юнисов!

Нам хотелось бы спросить Вас: «Кому и зачем понадобилась такая тенденциозная статья, в то время как в правительственной комиссии устанавливаются истинные причины аварии?». Жаль, что у нас в стране еще не принят Закон о печати, иначе авторов подобных пасквилей можно было бы привлечь к должной ответственности.

Пользуясь случаем, хотели бы обратиться ко всем редакциям и журналистам с настоятельным требованием: при подготовке любых материалов по катастрофе АПЛ «Комсомолец» обращаться к компетентным лицам или очевидцам.

Теперь позвольте Вас спросить, уважаемый тов. А. Горбачев, как, на Ваш взгляд, должны отнестись, скажем, медики к одному из своих коллег, который бы стал комментировать операцию другого врача, зная о ней лишь понаслышке, более того, черпая аргументы из газетных статей, авторы которых путают «скальпель» с «зажимом» (ШДА, т. е. шланговый дыхательный аппарат, с ИДА — индивидуальным дыхательным аппаратом), а пуще всего уповая на свой собственный опыт, безапелляционно выдавая предположения за факты или оперируя ими как фактами? Думаем, что медицинская общественность осудила бы его за нарушение врачебной этики. Но ведь Вы именно так и поступаете: не побеседовав ни с одним из нас, не зная особенностей устройства атомохода уникального проекта, зная о трагедии «Комсомольца» по кулуарным пересудам, Вы беретесь судить и рядить о наших действиях на борту аварийной подводной лодки. Воистину, «всяк мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

Ну, и уж коль скоро Вы усомнились в достаточном уровне нашей боевой подготовки, то, объективности ради, должны были бы повиниться перед читателями «Комсомолки» за то, что многие годы Вы столь безрезультатно проработали в том самом отделе Главного штаба ВМФ, который отвечает за уровень этой подготовки. Где же Вы были тогда со своим даром публициста-бичевателя?

Впрочем, последуем Вашему же совету: «Давайте не заниматься взаимными упреками. Пусть лучше свое слово скажет для начала следствие». Пусть скажет. Но и Вы должны держать на нем ответ за свои слова, столь же хлесткие, сколь и легковесные. Жаль, отменены дуэли…

По поручению экипажа:

капитан 1 ранга Б. КОЛЯДА, капитан 3 ранга С. ДВОРОВ, капитан-лейтенант И. КАЛИНИН, мичман А. КОПЕЙКА Совсекретный рекорд:

«5 августа 1984 года атомная подводная лодка К-278, названная впоследствии „Комсомольцем“, совершила небывалое в истории отечественного мореплавания погружение: стрелки ее глубиномеров замерли на 1000-метровой отметке! Ни одна из боевых подлодок мира не могла укрываться на такой глубине — ее раздавило бы всмятку. Но у этой экипаж находился под защитой сверхпрочного титанового панциря».

Капитан 3 ранга Александр Бородин, младший штурман первого экипажа «Комсомольца», рассказывал:

— Гидроакустик, который обеспечивал наше погружение с надводного корабля, качал потом головой: «Я из-за вас чуть не поседел. Такой скрип стоял, такой скрежет…» Но прочный корпус выдержал. Обжатие было таким, что мою койку выгнуло, как лук… Старший на борту контр-адмирал Чернов вышел на связь с отсеками по боевой линии и, глядя на глубиномер, сказал совсем неуставное: «Остановись, мгновенье!..» Потом он поздравил всех, и по отсекам пронесли Флаг. Всплывать не торопились. «Успех надо закрепить», — сказал Чернов, и мы погрузились еще метров на сорок.

Бородин вспоминает, и я невольно проникаюсь азартом того погружения. О нем не трубили в газетах, и только сейчас его можно внести в книгу рекордов Гиннеса. Я тихо радуюсь: ведь смогли же построить такой чудо-корабль, несмотря на все наши беды-проблемы. Ведь смогли же… Может, только в подводной да космической технике нам есть чем погордиться.

Кто мог подумать, что спустя пять лет рекордсмен глубины найдет свой вечный покой на месте своего рекорда?! Титановый труп «Комсомольца» с раскрывшимися от удара крышками торпедных аппаратов зарылся в ил на подводных склонах Лофотенской котловины — в девяноста милях юго-западнее острова Медвежий…

Итак, погиб уникальный чудо-корабль, оборваны на взлете сорок две молодые отважные жизни… Больше года Государственная комиссия пытается найти ответы на множество подвопросов, которые сливаются в одно гневно-горестное вопрошание — «кто виноват в этой трагедии?»

Первое, самое простое и самое привычное, что пришло в головы многим искателям истины, — виноват экипаж.

«Как вам удалось утопить такой корабль?» — в сердцах огорошил еще не добравшихся до берега подводников командир первого экипажа Ю. Зеленский. Он бросил им этот вопрос на палубе атомного крейсера «Киров», куда пересадили спасенных с рыбацкой плавбазы.

И в Учебном центре, где отрабатывались оба экипажа, поспешили заготовить на Ванина, погибшего командира «Комсомольца», отрицательную характеристику, предугадывая обычный ход мыслей высокого начальства: преступная халатность…

«Все отказы и поломки происходят у нас только по вине личного состава». С этими словами бдительные военные цензоры на протяжении двадцати лет вычеркивали из моих рукописей любой намек на каверзы, которые таит в себе всякая, не обязательно военная, техническая система. И в утешение авторского самолюбия показывали соответствующий параграф в великом «Перечне запрещений»… А у меня и сейчас еще стоит в ушах тот жалобный мокрый визг, с которым два месяца ходила у меня над головой секция легкого корпуса, отошедшая под ударами волн, как раз над моей каютой. Ходила, ходила да и ухнула в одночасье в глубины Средиземного моря, оставив брешь площадью в полтеннисного корта, обнажив предзимним штормам баллоны воздуха высокого давления… Подводную лодку вернули с боевой службы раньше срока только потому, что пластиковую — опытовую секцию работники одного из НИИ клеили нам во дни великого пасхального разговения да еще не тем клеем… Но, «не надо обижать наш героический рабочий класс», — заметил мне журнальный редактор, вычеркивая «пасхальный» эпизод. Под сенью параграфов «Перечня запрещений» и ревнителей чести рабочего класса судостроительная монополия чувствовала себя столь же спокойно, как и за бетонными оградами своих верфей. Никаких публичных упреков, ни тени сомнений. Претензии — только в бумагах под грифом «секретно». И столь же неслышные миру заверения, знакомые, увы, не только подводникам: «Примите корабль (дом, завод, аэропорт) к сроку, а уж мы доведем (наладим, благоустроим) все в лучшем виде. Только не рубите премии, не обижайте его величество рабочий класс!». И принимали, и не рубили, и не обижали — из пятилетки в пятилетку, из десятилетия в десятилетие. Как грибы растут близ военных причалов постпредства всевозможных фирм. Годами мелькают на палубах и в отсеках цивильные куртки «спецов». Годами порой идет наладка, доводка, доделка различных систем. Тут даже своеобразный кодекс ответственности выработался. Все, что ломается на корабле при стоянке в базе, за это «фирмачи» отвечают, а вот то, что в море, — экипаж. Так было, так «исторически сложилось». Вобщем, как и всюду по стране… И вдруг этот немыслимый Указ — о награждении орденами экипажа, потерявшего свой корабль. Немыслимый, потому что до сих пор моряков, переживших подобное, в лучшем случае не наказывали, но ярлык «аварийщиков» клеился им намертво.