Сэй Алек - Игра сэра Валентайна

• Название: Игра сэра Валентайна
• Автор: Сэй Алек
• Жанр: Фэнтези

  Продолжение романа "Хитроумный советник". Хитрый, коварный, циничный и жестокий, но молодой, обаятельный и не лишенный привлекательности резидент желает познакомиться с претендентом на престол Имладона для совместного активного времяпрепровождения. Интриги, убийства и крупномасштабные сражения приветствуются. Пытки, предательства и массовые жертвы среди мирного населения - по договоренности. Трон по результатам собеседования. 

---

   -- О-о-о-о. -- выдохнул везир, аккуратно принимая хрупкую модель обеими руками, и поднеся ее к самому лицу, отчего шелковые паруса кораблика заколыхались, потревоженные его дыханием. -- Воистину, это будет драгоценнейшая из жемчужин моей коллекции, Валентайн-бей, и черной желчью наполнится сердце Исмаль-паши при виде этого шедевра.

   Благородный Виризг склонил голову в вежливом поклоне, и улыбнулся кончиками губ. Взаимная нелюбовь везира и сердара, оба из которых были страстными коллекционерами работ знаменитого ювелира Фаберша ан-Мани, умершего десять лет тому назад, не была ни для кого тайной в Имладоне. Оба скупили уже почти все его известные работы, кроме тех, что принадлежали султану, и теперь появление каждого нового предмета в коллекции одного, было жесточайшим ударом по самолюбию другого. Пикантность ситуации заключалась еще и в том, что изначально этот макет, на самом деле являющийся ларчиком для сладостей, приобрел второй сын везира, Абдель тер Гийюн, дабы приобщить его к коллекции отца, однако, после случая с его нечаянным купанием во время празднования совершеннолетия коронессы Софии Легор Айко, посол проявил совершенно несвойственные имладонцам чувства юмора и самоиронии, и подарил кораблик оконфузившемуся барону Тайра. Наследники барона, ничего не понимающие в южном искусстве, продали работу мастера буквально даром, и уже полгода как изящное суденышко покоилось в апартаментах барона ре Котль, приобретшего его через подставных лиц.

   -- Я, недостойный, счастлив доставить радость сердцу мудрейшего Гафара-эфенди. -- сказал сэр Валентайн. -- Ибо сказано было пророком Фафхардом: "Радость просветляет ум и продлевает жизнь".

   Цитата была довольно рискованной, поскольку Фафхард проповедовал простые плотские радости жизни и был одной из самых неоднозначных фигур в религии Имладона, однако тут, выражаясь велеречивым языком султаната, стрела его красноречия попала точно в цель.

   -- Истина говорит твоими устами, о достойнейший из мужей Аазура. -- намек тер Гийюн понял, и, хотя, все также не переставал любоваться драгоценной игрушкой, изготовленной некогда для сына отчаянного морского пирата, Фири-рейса, речь его вернулась к интересующей Виризга теме. -- Просто знаком судьбы почитаю я твой подарок, ибо он словно зеркало отражает мои тяжкие размышления о судьбе Имладона. У солнцеликого султана Джимшала, да продлит Тарк его годы, девять сыновей от восьми жен, как ты наверняка знаешь. Двое младших, сыновья прекрасной Лейлы, Бутона Розы, которому не дала распуститься в прекрасный цветок ядовитая змея, притаившаяся в траве.

   "Ядовитую змею зовут Фируза-ханум, и она мать второго принца, Гемаля. Как и любая пери, женщина столь же сволочная, сколь и прекрасная", подумал сэр Валентайн, однако официальную версию гибели одной из жен султана опровергать вслух не стал. Во-первых, везир и сам отлично знал, кто стоял за смертью глупой, наивной, но честолюбивой девушки, а во-вторых, подобные фразы, даже произнесенные наедине с самим собой, могли стоить головы болтливому посланнику.

   -- Оба принца, Ильяс и Нуман, еще совсем юны. -- продолжал меж тем шейх. -- так что вряд ли, если, не дай Тарк, с солнцеликим что-то случиться, они всерьез будут претендовать на престол. К тому же, их мать соединилась с Творцом, и у них нет поддержки даже в серале. Седьмой сын Великого, принц Байасит. -- тут везир причмокнул губами и повернул кораблик, чтобы взглянуть на него под другим углом. -- любим на флоте и мать его, луноликая Руфидь-ханум, часто склоняет слух султана к ее словам. Есть у молодого принца сторонники и в армии, и в Диване, поэтому у него неплохие шансы унаследовать трон по смерти своего отца, да длятся дни его вечно. Однако ж ени-чери превыше всех почитают пятого принца, Арслана, близкого друга их командира, Исмаль-паши Фулдазереха, сына прекрасноокой Мариам-ханум.

   О степени близости этой дружбы ходили слухи самые разные, однако сэр Валентайн, прекрасно знакомый с командиром султанской гвардии, склонялся во мнении именно к варианту нормальной крепкой мужской дружбы, а не к тому, о чем судачили торговки на рынках.

   Шестого принца, Фируза, тер Гийюн пропустил, и правильно сделал. Говорить напрямую, что сын султана -- умалишенный, было примерно то же самое, что лично попросить у его отца шелковый шнурок. И то, что здоровый мужик целыми днями пускает пузыри после падения с лошади, произошедшем еще в нежном возрасте, никак не спасло бы чрезмерно языкастого везира в случае доноса.

   -- Четвертый сын нашего трижды благого перед Тарком правителя, принц Джимшал, чрезмерно увлекается учением пророка Фафхарда. -- везир вздохнул. -- А это не добавляет ему сторонников. К тому же его мать, лучезарная Лизия, дочь покойного сатрапа Феска, также соединилась с Тарком, и он тоже не имеет поддержки в серале, подобно своим младшим братьям.

   Недалекая Лизия, назвавшая сына в честь отца, тем самым нанесла тяжкое оскорбление все той же Фирузе-ханум и поплатилась за это самым жестоким образом. Подробности Виризгу были неизвестны, однако же, он точно знал, что хоронили ее в закрытом гробу, и султан о ее смерти не слишком-то и горевал.

   -- Третий и первые сыновья повелителя. -- тер Гийюн все еще не отрывал взгляда от кораблика, рассматривая его то с одной, то с другой стороны. -- принцы Ламаль и Шуль, мужи, безусловно, достойные, но не имеющие серьезной поддержки. Конечно, и среди везиров, и среди сатрапов, немало найдется людей, желающих видеть их на престоле, но...

   "Это будет катастрофа для султаната", подумал сэр Валентайн, "Оба они -- пустышки. Люди неумные и, в целом, никчемные. Стань кто-то из них султаном, и править будет Великий Везир, а Кавус тер Рахмат, это та еще сволочь".

   -- Ну и конечно, принц Гемаль, лев среди львов, сын Фирузы-ханум, прекрастнейшего цветка в саду солнцеликого, достойной пери знатнейшего рода, царевны Даште Сафа и старшей жены светозарнейшего из сыновей Ая. За ним стоит сераль, его хотят видеть на троне сепахасалар Турман-паша тер Месри, многие сердары и, говорят, -- Гафар тер Гийюн оторвался от созерцания произведения ан-Мани и в упор поглядел на благородного Виризга, -- что сам Великий Везир надеется сохранить рядом с ним свое место. Именно об этом сегодня говорили мы в Диване. Первом за много лет заседании, которое не почтил своим присутствием Солнцеликий.

   Обладай сэр Валентайн меньшей выдержкой, он бы присвистнул. Итак, султан совсем плох и на трон имеется аж три реальных претендента, принцы Баясит, Арслан и Гемаль, у каждого из которых есть своя партия при дворе. Шансы всех троих примерно одинаковы, тут шейх не сказал ничего нового, но уже одно то, что это было озвучено на заседании Дивана, говорило о очень и очень многом. Что ж, значит султан доживает последние дни, а то и часы, и ему, сэру Валентайну Виризгу, барону ре Котль, резиденту Аазура в Имладонском султанате, нужно принять срочное и, главное, верное решение о том, кого из принцев следует поддержать, чтобы усилить позицию своего государства. И следует ли поддерживать хоть кого-то, а не смазать пятки салом. Отлично зная норов наследников султана, аазурец представлял, насколько жарко скоро станет в стольном граде Аксаре, да и во всем султанате тоже.

   Внешне, впрочем, благородный Виризг ничем не выдал своего волнения, оставаясь все той же бесстрастной маской, которая второй год как заменяла ему его настоящее лицо в обществе имладонцев.

   -- Мудрость достойнейшего столь велика, -- барон сделал глоток порядком уже нагревшегося щербета, -- что я не в силах сразу уместить сказанное в пределах своего слабого разума, а потому прошу досточтимого Гафара-эфенди простить меня. Мне необходимо осмыслить всю глубину открытого светоча.

   -- Сказано было, "Есть время для мудрых слов, а есть время для их осмысления". -- благосклонно кивнул везир, и, наконец, поставил произведение Фаберша ан-Мани на пол, подле себя. -- Ступай, Валентайн-бей, тебе есть о чем подумать. Жду тебя завтра вечером, среди прочих гостей. Я вновь буду демонстрировать свою коллекцию.

   Сэр Валентайн вежливо раскланялся с шейхом, взял свой сундучок для бумаг и вышел из комнаты, где почти нетронутыми остались сладости, фрукты и щербет.

   -- Ну, как? -- поинтересовался сэр Анхель, когда они сели в паланкин (этикет предписывал посланнику использовать именно этот способ передвижения по улицам) и двинулись в сторону посольства. -- Вы не напрасно потратили свои деньги на покупку кораблика?

   -- Да будет известно почтенному... -- сэр Валентайн пресекся, со смешком и от души ругнулся, и уже другим, лишенным южной сладости, сугубо деловым тоном, ответил. -- Нет, благородный Клейст, деньги были потрачены с большой политической пользой. Теперь я точно знаю, что султан не жилец и основной расклад сил мне тоже понятен. Осталось решить, что со всем этим делать. Да полно, что вы ерзаете, словно на иголках?