Александр Шалимов - Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы

• Название: Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы
• Автор: Александр Шалимов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1965

Это рассказы и повести о стойкости, мужестве, сомнениях и любви людей далекой, а быть может, уже и не очень далекой от нас эпохи, когда человек укротит вулканы и пошлет в неведомые дали Большого Космоса первые фотонные корабли.

Можно ли победить время? Когда возвратятся на Землю Колумбы первых звездных трасс? Леона — героиня повести «Когда молчат экраны» — верит, что снова встретится со своим другом, которого проводила в звездный рейс.

При посадке в кратере Арзахель терпит аварию космический корабль. Геолог Джон Смит — единственный оставшийся в живых участник экспедиции — становится первым лунным Робинзоном. Ему удается сделать поразительные открытия и… обо всем остальном читатели узнают из повести «Пленник кратера Арзахель».

«Когда молчат экраны» — четвертая книга геолога и писателя-фантаста А. И. Шалимова.

Юные читатели уже знакомы с его книгами «Пульс Земли», «Горный компас» и «Тайна гремящей расщелины».

---

— Все это, вероятно, в какой-то степени справедливо, — тихо сказал генерал, когда Джеферсон на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание. — Но поймите, решение уже принято и нам с вами остается только как можно лучше выполнить его. Я был уверен, что господин Паап объяснил вам положение… Сегодня утром президент утвердил рекомендации сенатской комиссии…

— Я сейчас же еду к президенту, я… — перебил профессор.

— Повторяю, утвердил рекомендации, — чуть повысил голос Першинг. — Операция «Атлант» будет сохранена в тайне. Пока… Русские не должны узнать или догадаться, что на Луне лежат обломки нашего «Атланта». Если слухи просочатся и это ускорит действия русских, — последствия будут самые плачевные… Для всех нас, дорогой профессор. И, раумеется, в случае любой газетной шумихи последует официальное опровержение… Это вполне естественно… давайте кончим на этом наш малоприятный разговор. Право, жизнь складывается не из одних неприятностей… Вот, например, вчера я слышал, что ваша кандидатура как будто выдвинута в Национальную академию. Прошу принять мои сердечные поздравления, ведь ваше избрание гарантировано…

— Оставьте, Першинг… — начал Джеферсон, но осекся и, схватившись рукой за грудь, тяжело опустился в кресло.

Генерал поспешно позвонил.

— Воды и доктора, быстрее, — сказал он выросшему на пороге адъютанту. Профессору плохо.

— Ничего не надо, — пробормотал старый ученый, поднимаясь. — Ничего… Я поеду… к президенту…

— Может быть, сначала к врачу, — уговаривал Першинг, под руку провожая профессора до дверей кабинета. — Видите, как вредно вам волноваться… Вы не бережете себя… Всего хорошего. И, пожалуйста, не забудьте о нашем разговоре… Проводите, адъютант.

Когда дверь бесшумно закрылась за профессором, генерал вздохнул, вытер платком влажный лоб и медленно возвратился к столу. Присев на подлокотник кресла, в котором только что сидел Джеферсон, генерал потянулся к телефону.

— Соедините меня с канцелярией президента, — сказал он телефонистке. — А впрочем, нет, не надо…

«Сейчас он, конечно, поехал домой, этот шумный старый болтун Джеферсон, думал Першинг, откладывая трубку. — А дома он станет взвешивать… Колебаться… Ведь ему не терпится стать академиком. Что ж, может, и будет… Может…»

В КРАТЕРЕ АРЗАХЕЛЬ

8 мая, 6 ч. утра

Только что возвратился из маршрута: двадцать три часа провел за пределами «Атланта» в почти абсолютной пустоте лунной атмосферы. Я не оговорился. Она есть, эта атмосфера, но она разрежена настолько, что приборы с Земли ее не улавливают. В ее составе углекислота и немного паров воды, водород, метан и еще какие-то газы, состава которых пока не смог определить. Наружный скафандр выдержал испытание. Это один из немногих по-настоящему хорошо сделанных предметов снаряжения нашей экспедиции. Правда, он несколько громоздок (я с трудом выбрался в нем через выходной люк), но надежен, и на Луне его вес не превышает веса взрослого человека в земных условиях.

Я начал записи с похвалы скафандру; лишь благодаря ему смог увидеть и узнать все то, что увидел и узнал в часы первого маршрута.

Времени остается мало. Необходимо торопиться, тем более, что «Атлант» уже не является надежным убежищем. Я имею в виду не воздух, запасы которого в мое отсутствие сильно сократились, а совсем, совсем другое…

Выбравшись вчера наружу, я начал с осмотра площадки, на которой лежит «Атлант»…

Джон Смит, дружище, на Луне тебе повезло дважды. Провидение, вопреки здравому смыслу, не только сохранило тебе жизнь в момент катастрофы, оно каким-то чудом удержало позавчера останки «Атланта» там, где они покоятся сейчас. Благодаря этому ты получил возможность увидеть лунный мир…

«Атлант», вернее, его носовая часть, где находятся кабины, лежит на самом краю пропасти. Во время последнего лунотрясения корпус ракеты был сброшен сюда с плато, на котором Шервуд пытался совершить посадку. Перескакивая, словно пустой бочонок, с уступа на уступ, «Атлант» летел и катился не менее полутора миль. Вмятины в корпусе — следы этой Голгофы. Где-то на середине пути корпус корабля переломился. Ступень ракеты, которая должна была возвратить «Атланта» к Земле, оторвалась и пошла своим путем. Я не нашел ее следов. Вероятно, она уже там — в той пропасти, где рано или поздно найдет могилу «Атлант».

Что это за пропасть? Поперечник ее около мили. Глубину не смог определить. Лучи Солнца не проникают внутрь, там все тонет в кромешной тьме. Сноп света моего рефлектора бессилен пробить ее. Стены пропасти гладки и отвесны. Снизу вместе со струями газов поднимается отчетливый поток тепла: если долго всматриваться в глубину, можно разглядеть едва различимые багровые отсветы. Вероятно, это кратер гигантского вулкана и внизу на огромной глубине пульсирует еще не остывшая лава. «Атлант» зацепился за выступ скалы на краю кратера. При следующем лунотрясении небольшого толчка будет достаточно, чтобы сбросить останки корабля вниз… Тогда исчезнут последние следы нашей высадки на Луне…

Правда, остается еще американский флаг, который Першинг приказал поднять над местом прилунения… Но, во-первых, не могу вспомнить, куда его засунул, а во-вторых, долго ли он провисит тут, в этом краю вулканов и лунотрясений…

Если «Атланту» суждено исчезнуть в недрах Луны, попробую сохранить хоть тело Кэтрин, бортовой журнал и кое-что из уцелевшего оборудования. Невдалеке в уступе плато есть глубокие пещеры. Извилистые ходы, проложенные струями вулканических газов, уходят на неведомые глубины. В пещерах температура гораздо выше, чем на поверхности планеты, и давление газов составляет около одной сотой земного. С глубиной давление увеличивается. Я перенесу в одну из пещер все, что удастся, а также оставшиеся баллоны с кислородом, немного продовольствия. Отмечу вход надписью. А когда в моем распоряжении останется кислорода всего на одни сутки, я уйду по этим ходам в глубину пещер. Буду идти вперед, пока хватит сил и кислорода…

Но все это произойдет еще не так скоро, если, конечно, планов не изменит следующий сейсмический толчок… Я очень устал во время маршрута, а на отдых сейчас нет времени. За работу… Записи продолжу завтра,

9 мая (вечер)

Последние часы, которые провожу на борту «Атланта». Пришлось много раз открывать и закрывать выходной люк. Давление воздуха внутри корабля сильно упало. Сейчас оно почти такое, как на вершине Эвереста. Двигаться без кислородной маски трудно.

Тело Кэтрин вчера перенес в пещеру. Там же поместил запасной скафандр, кое-какие приборы, сейсмограммы, баллоны с кислородом, немного пищи и воды в термосах. Температура в этой части пещеры минус сорок по Цельсию. Все-таки не то, что в тени на поверхности. В обрыве плато у входа в пещеру высек несколько слов:

Земля… «Атлант», наши имена и дату прилунения… Флага так и не нашел. И уже не остается времени специально искать его…

Удивительны эти лавы внутренних вулканов в кратере Арзахель! Они очень прочны и вязки… Все пространство, которое удалось осмотреть, сложено ими. По составу они немного напоминают кимберлиты и перидотиты породы очень глубоких слоев Земли. Если большинство здешних вулканов похожи на вулканы кратера Арзахель, получается, что строение лунной поверхности соответствует строению глубоких зон нашей родной планеты. Содрав с Земли ее наружные слои — кору и часть мантии, — вероятно, удалось бы увидеть то, что можно наблюдать в лунных цирках.

Мой учитель профессор Джеферсон заблуждался, когда утверждал, что мы встретим базальты. В кратере Арзахель я не видел ни одной породы, похожей на земную.

А какой тут простор для геолога… Все обнажено, все видно. Чудовищные наслоения зеленоватых лав и пласты вулканических пеплов, огромные трещины с рудными жилами. Сокровища лежат прямо на поверхности. В трех милях от «Атланта» в стенах древнего полузасыпанного кратера я видел гнезда чистой платины. Немного дальше в обрыве — огромное грибообразное тело какого-то неизвестного мне розового минерала с металлическим блеском. Я уже проверил: в этом минерале много кобальта. Мелкие кристаллы алмазов попадаются на каждом шагу. В трещинах, из которых выделяются газы, блестят и переливаются в солнечных лучах удивительные минералы. Они образуют сростки разноцветных кристаллов самых причудливых форм и оттенков. Большинство минералов мне не известны.

Во время первого маршрута я сначала пробовал отбивать образцы. Потом бросил. Бесполезно… Несколько наудачу отколотых образцов не дадут представления… Да и зачем мне они? Участники будущих экспедиций изучат все шаг за шагом. А я, первый разведчик, смогу оставить в наследство будущим исследователям лишь несколько отрывочных записей…

Месяца мало, чтобы описать то, что я видел за последние дни. А кислорода осталось на четыре-пять земных суток. Не хватит даже до захода солнца… Но, конечно, пе жалею, что сократил свое время, вырвавшись из стен «Атланта». О нет! Минувшие два дня и то, что еще впереди, стоят целой жизни… Я не позволяю себе думать сейчас о Земле. Оставлю это на самые последние минуты…