Рэй Брэдбери - Генрих девятый

• Название: Генрих девятый
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Так слушай же дальше! Я буду заседать в палате лордов и палате общин и вести дебаты, где-то тратя попусту время, а где-то и нет. Буду вспоминать там, как горстка людей осчастливила чуть ли не все человечество, чего не бывало во веки веков. А еще буду слушать старые шлягеры и всякие там литературные предания. А за несколько секунд до Нового года я взберусь наверх и вместе с мышкой на Биг-Бене услышу, как он возвещает Новый год.

И конечно, когда-нибудь не упущу случая посидеть на Скуиском камне.

— Ты не посмеешь!

— Не посмею? Во всяком случае, положу на то место, где он был, пока его не переправили на юг, в Саммерс-Бэй. И вручу себе что-нибудь вроде скипетра, замерзшую змею, погребенную под снегом где-нибудь в декабрьском саду. И водружу на голову бумажную корону. И назовусь свояком Ричарда, Генриха, изгоем, доводящимся родней Елизаветам, Первой и Второй. Один в безжизненной пустыне Вестминстера, где и Киплинг не вымолвит словечка и история лежит под ногами, одряхлевший, а может, и свихнувшийся, разве я, монарх и подданный, не могу сподобиться провозгласить себя королем этих туманных островов?

— Можешь, и кто тебя осудит?

Сэмюэл Уэллс снова стиснул его в объятиях. Затем оторвался от него и почти побежал к ожидавшему его вертолету. Полуобернувшись назад, он крикнул:

— Боже правый! Мне только сейчас пришло в голову. Ведь тебя же зовут Гарри. Какое королевское имя!

— Неплохое.

— Прости, что я уезжаю.

— Солнце простит всех, Сэмюел. Езжайте туда, где оно.

— Но простит ли Англия?

— Англия там, где ее народ. Со мной остается ее прах. С тобой, Сэм, отправляется ее молодая кровь и плоть с красивой загорелой кожей. Уходи!

— Храни тебя Бог.

— И тебя тоже, тебя и твою желтую спортивную рубашку!

Ветер дул со страшной силой, и, хотя оба просто надрывались от крика, никто из них больше ничего не слышал. Они помахали друг другу, и Сэмюэл втащил себя в эту машину, которая загребала воздух и улетела, похожая на большой белый летний цветок.

И последний англичанин остался один, задыхаясь от рыданий, громко жалуясь самому себе:

— Гарри! Ты ненавидишь перемены? Ты против прогресса? Ты же видишь, разве не так, в чем причина всего этого? Эти корабли, и реактивные лайнеры, и обещание погоды, подтолкнувшее людей к отъезду? Я понимаю, — говорил он, — я понимаю. Как могли они противиться, если после бесконечного ожидания оказались в преддверии вечного августа? Да, да!

Он рыдал, скрежетал зубами и привстал над обрывом, чтобы погрозить кулаками вслед удаляющемуся в небе вертолету.

— Предатели! Вернитесь!

Не можете же вы покинуть старую Англию, не можете отринуть Пипа и всю эту галиматью, Железного Герцога и Трафальгар, Хорсгардс под дождем, Лондонский пожар 1666 года, самолеты-снаряды и сигналы воздушной тревоги во второй мировой войне, новорожденного короля Эдуарда Второго на дворцовом балконе, траурный кортеж на похоронах Черчилля, который все еще на улице, дружище, все еще на улице! И Цезарь пока не направился в сенат, и таинства, которые сегодняшней ночью совершаются в Стоунхендже. Отринуть все это, это, это?!

Стоя на коленях над обрывом, Гарри Смит рыдал в одиночестве, последний король Англии.

Вертолет уже улетел, влекомый полуденными островами, где лето поет свою сладостную песню голосами птиц.

Старик обернулся, чтобы обозреть окрестности, и подумал: ведь здесь все так же, как и сто тысяч лет назад. Великое безмолвие и великая девственная природа, а теперь еще и опустевшие мертвые города и король Генрих, старик Гарри, Девятый.

Он почти вслепую пошарил в траве и нашел свою затерявшуюся сумку с книгами и кусочки шоколада в мешке и поднял свою Библию и Шекспира, а кроме того, захватанного Джонсона и словоохотливого Диккенса, Драйдена, Попа и вышел на дорогу, огибавшую всю Англию.

Завтра Рождество. Он желал благополучия миру. Люди, живущие в нем, уже одарили себя солнцем, и так они поступили везде. Швеция необитаема. Норвегия опустела. Никто больше не живет в холодных краях Господа Бога. Все греются у континентальных очагов в самых прекрасных его владениях, при теплом ветре, под ласковым небом. Нет больше отчаянной борьбы за выживание. Люди, обретшие новую жизнь в южных пределах, подобно Христу, в такой день, например, как завтрашний, поистине вновь припадают к вечным и младенческим яслям…

Сегодня вечером в какой-нибудь церкви испросит он прощения за то, что назвал их предателями.

— Еще одно напоследок, Гарри. Голубое.

— Голубое? — спросил он себя.

— Где-нибудь там, на дороге, найди голубой мелок. Разве англичане не разрисовывали себя когда-то такими?

— Голубые люди, да, с головы до ног!

— Наш конец в нашем начале, а?

Он плотно натянул свой картуз. Дул холодный ветер. Он почувствовал, как первые колючие снежинки коснулись его губ.

— О, замечательный мальчик! — сказал он, высовываясь из воображаемого окна в золотое Рождественское утро, старик, рожденный заново и задыхающийся от радости. — Изумительный ребенок! А не знаешь ли ты, продали они уже большую индюшку, что висела в окне курятной лавки?

— Она и сейчас там висит, — ответил мальчик.

— Так сбегай и купи ее, да возвращайся с приказчиком. Получишь от меня шиллинг. А обернешься в пять минут, дам полкроны.

И мальчик отправился в путь.

И, застегнув куртку, захватив книги, старик Гарри Эбинизер Скрудж Юлий Цезарь Пиквик Пип, вкупе с еще полутысячей других, зашагал по зимней дороге. Дорога была долгой и прекрасной. Волны с орудийным грохотом обрушивались на берег. Ветер задул в свою волынку на севере. Десять минут спустя, когда он, напевая, скрылся за холмом, казалось, вся английская земля затаилась в ожидании новых людей, которые в один уже недалекий теперь день в истории могут ступить…