Ника Шахова - Смерть умеет улыбаться

• Название: Смерть умеет улыбаться
• Автор: Ника Шахова
• Издательство: АСТ, Сталкер
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-024131-3, 966-696-487-2

Преждевременная смерть известного писателя Привалова, не оставившего наследникам завещания, порождает серию загадочных происшествий, которые героиня романа - Ника Шахова - вынуждена невольно расследовать. Вначале кто-то убивает ее кузена, а второго кузена похищает, затем в доме начинают появляться привидения, которые внушают родственникам мысли о бренности существования. Никто не понимает истинную подоплеку происходящего, и только Ника Шахова догадывается о мотивах преступления и храбро борется со злом.

---

Он понял. Чинно сел рядом, положив кончик чудесного персидского хвоста на передние лапки, и замер.

Краем глаза я засекла Нюсю. Она вышла из дома, потопталась у калитки и побрела вниз по улице. За ней выскочила Грета и умчалась, хлопнув калиткой.

Пошли искать Макса, а тетю оставили за диспетчера.

Соображают, - одобрила я.

Среди внезапно поднявшегося птичьего гвалта я различила посторонний щелчок и увидела небольшой белый прямоугольник, опустившийся в почтовый ящик. Дядя любил маленькие удобства, поэтому на тыльной стороне ящика имелось прозрачное оконце. Молодец, дядя, хорошо придумал.

Подлетев к калитке, первым делом я рванула ее на себя и высунула голову наружу. Длинная и прямая улица, уходящая вниз, под гору, была пуста, если не считать кур, купающихся у дороги в песке. Глюки. Не куры же опустили письмо. И не почтальон. Во-первых, для него поздновато. Во-вторых, опуская почту, он обычно тренькает велосипедным звонком, чтобы хозяева знали, что им привалило. Если я слышала, как щелкнул клапан почтового ящика, то услышала бы и более громкие звуки. Уверена: никто не тренькал. Да и не успел бы почтальон доехать на своем велосипеде до перекрестка и скрыться за углом.

Ба! Давно не виделись. У моих ног сидел Сем Семыч, вытянув шею и высунув голову на улицу.

Обозрев пустую дорогу продолжительным взглядом, демонстративно игнорируя бестолковых кур, которые, завидев его, всполошились и закудахтали, кот поднял умную мордашку и недоуменно посмотрел на меня. Что скажешь, дружок? Опять глюки?

- Ау!

- Я тоже так думаю.

Я полезла в ящик, на дне которого оказалась почтовая открытка. Так, в моем положении лучше перестраховаться. Я осторожно выудила ее, подцепив ногтями за уголок.

"Привет, любимые. Неволнуйтесь..." - я налетела на слово и остановилась. Не может быть. Медленно перечитала, - "Неволнуйтесь, со мной ничего неслучилось. Я решил устроиться на работу и начать жизнь с белого листа. Как только сниму постоянную квартиру и обустроюсь, сразу позваню.

Устроим новоселье. Целую. P.S. Ника, мне жаль, но мы вряд ли увидимся до твоего отъезда. Знай, сестренка, я тебя люблю и с теплатой вспоминаю, как мы играли в казаков-разбойников и буриме и ездили в Симферополь. Ваш М."

Бред.

Почерк Макса, но не его безграмотность. Когда Макс волновался, бывало, говорил нескладно, а писал всегда хорошо. Это у него от дяди. Но открытка написана коряво и с ошибками. С чего бы вдруг? И ни в какой Симферополь мы вместе не ездили. Он перепутал - мы ездили в Севастополь, к морю!

Я перевернула открытку. Все как надо: адрес - Зеленый тупик, 13, почтовая марка, вместо обратного адреса - знакомая размашистая подпись.

Отсутствует малость - почтовый штемпель.

Если я правильно поняла Макса, Симферополь и буриме должны что-то значить. Должны о чем-то говорить, причем не кому-нибудь, а именно мне. Но, будь я проклята, если говорят. С казаками-разбойниками проще. Это я поняла.

Вот тебе и случайные совпадения...

Я направилась к дому. Буду надеяться, что на радостях тетя не заметит того, что заметила я. Если она поймет, то поднимет крик и пустится в слезы.

И придется мне заниматься успокоением тетушки вместо поисков Макса.

Обложившись подушками в своей спальне, тетя методично глушила валерьянку. Я сунула ей в руки открытку, предварительно упакованную в прозрачный пакет. Пока она читала и перечитывала, я поглощала бутерброды с яйцом и огурцом. Когда-то еще придется поесть. Бутерброды быстро кончились.

Я отобрала открытку, пояснив тете:

- Хочу сохранить ее для себя. Макс упоминает о наших детских забавах... Так мило с его стороны. Пусть останется на долгую память... Все, мне нужно бежать, дорогая. Прошу тебя, закройся и никому не открывай - я слышала, в городе объявился маньяк.

Сунув открытку в сумку, я наклонилась и чмокнула тетушку в щеку:

- Пока.

- Постой! - крикнула она. Я оглянулась с порога, - Ты уверена, что это писал Макс? - спросила она озабоченно.

Уничтожить сомнения на корню.

- Что за фантазии, тетушка! Конечно, это его рука. Разве ты не узнала?

- Но...

- Ты не должна волноваться: главное, что Макс жив-здоров, а то что он ушел из дома... Помнишь, о чем предупреждал... ну этот... дух дяди? - нашлась я и привела аргумент, который, с моей точки зрения, должен был подействовать на нее успокаивающе, - Если мальчик захотел пожить самостоятельно, это его право, его выбор. Тебе нелегко смириться, я понимаю, но давай поговорим об этом вечером, сейчас я действительно очень спешу. Все... Не вставай, я закрою тебя сама.

В общем так: тетю я утешила, как смогла. Кто бы успокоил меня... Что-то не вижу желающих.

Я завела "ниву" и вышла на улицу, чтобы открыть ворота. Прошлась,

чутко прислушиваясь к ощущениям в ноге. Жить можно. Откуда ни возьмись появился шварценнегероподобный мужик, который несся со скоростью реактивного самолета. Траектории наших маршрутов явно пересекались. Столкновение неизбежно. Что он делает? - успела подумать я и шагнула в сторону. Знаете, на что похоже столкновение маленькой блондинки с телесной массой, наглотавшейся стероидов? На столкновение карася с подводной лодкой. Меня расплющило.

Соломенная шляпка съехала на правое ухо, не удержалась и полетела в придорожную грязь. Моя шляпка!

Сверкнула ослепительная молния. Я испуганно зажмурилась и стала оседать на дорогу. Мой костюм! Сильные руки подхватили меня на лету и поставили на ноги. "Простите", - раздалось над ухом. Я открыла глаза, чтобы разглядеть мерзавца, и рот, чтобы достойно, как подобает истинной леди, ответить ему. Но не успела ни того, ни другого. Мужик наклонился, подобрал шляпку, нахлобучил ее на мою макушку и был таков.

Придя в себя, я сделала два открытия. Первое - нога не пострадала.

Второе - шляпка испорчена.

Современной женщине, привыкшей самостоятельно заботиться о себе и рассчитывать исключительно на свои силы, способны испортить настроение только две вещи - это помятая шляпка и поехавший чулок.

Если такое случилось с утра пораньше, то весь день пойдет коту под хвост. Проверено. Дабы еще больше не навредить себе, лучше отложить важные дела на более удачный день и вернуться домой. Принять пенную ванну, выпить чашечку кофе (ни в коем случае не растворимого) и закрыться до вечера в перламутровой раковине своего невезения.

Я села в машину, закинув испорченную шляпку на заднее сидение, и поехала на улицу Подбельского, к Фабе. Во дворе небольшого опрятного домика, на идеально ровной и ухоженной грядке с луком копалась Вера - молодая жена Фабы. Моя ровесница, между прочим. А Фаба - не дурак, совсем не дурак. С каждым браком его жены становились все моложе и моложе, пока не сравнялись возрастом со старшими детьми. Надеюсь, на этом он остановится. И до внуков дело не дойдет.

Вера выглядела изящно. Удивительно: ни резиновые сапоги, ни грубые перчатки до локтей, ни сильно потертые джинсы не портили общее впечатление.

Завидую. У меня так не получается. Иной раз разоденусь, накрашусь, наверчу на голове что-нибудь эдакое, встану на шпильки, а выгляжу словно мурзилка в глубоком обмороке.

Я кашлянула, привлекая внимание. Увидев меня, Вера приветливо улыбнулась. Приятная женщина - мягкая, молчаливая. Понятно, почему Фаба не устоял.

- Добрый день, - поздоровалась я, открывая калитку, - Извините, что без приглашения, но мне срочно нужен Фабий Моисеевич.

- Конечно, Ника, проходи, - отозвалась она, разгибаясь и стягивая резиновые перчатки, - Мы всегда рады видеть тебя, - она скинула на пороге сапоги и провела меня в дом, - Нет-нет, что ты, не разувайся, - возмутилась она, заметив мое поползновение, - Проходи так... - и крикнула, - Фабушка, к тебе гостья!

Фаба читал книгу, изредка делая карандашные пометки на полях. Он был одет по-домашнему - в свободные фланелевые брюки и спортивную майку с номером на груди.

- Ве'гоника Васильна, душенька, - искренне обрадовался старик. Он отложил книгу и поспешил навстречу, по пути накидывая на плечи домашнюю куртку, - Че'гтовски `гад. Позвольте вашу `гучку, милая ба'гышня... Ве'гунчик, сооб'гази нам, солнышко, чайковского, чтобы душа, знаешь ли, `газве'гнулась и заиг'гала. Или в этот час вы п'гедпочитаете кофе?

Мне бы в этот час водки - грамм двести, не меньше, чтоб упасть и забыться сном.

- Мне бы кофе.

Вера, мило улыбнувшись, ушла.

- П'гисаживайтесь, моя до'гогая... Как хо'гошо, что вы п'гишли. Я и сам соби'гался зайти. Но, позвольте, какой ужас, какой кошма'г!

Представляю, что с Елизаветой Ка'гловной. Какой уда'г для нее! Следователь - болван. Я так ему и сказал: ищите, суда'гь, в д'гугом месте.

- Он не виноват, - неожиданно заступилась я за Хмурого, - Следствие обязано отработать все версии, а родственные разборки - это первое, что пришло бы на ум каждому, окажись он на месте следователя... Фабий