Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-0994-2

Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, - это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза. Желание противостоять такому забвению и стало для автора, которому довелось побывать не в одной `горячей точке`, едва ли не главным побудительным мотивом к написанию этой книги. Кроме того, автор стремился запечатлеть хронику событий, в совокупности слагавших процесс ухода из истории второй сверхдержавы мира.

---

На таком вот фоне и в таком контексте и начались переговоры в Рамбуйе [965], о которых многие и до сих пор думают, будто они оказались сорваны исключительно по причине несговорчивости Милошевича. Однако тезис о полноценных переговорах, растиражированный СМИ, являлся всего лишь пропагандистской уловкой, целью которой было затушевать долгосрочный и никак не связанный с реальными проблемами какого-либо этноса характер стратегии НАТО на Балканах, как, впрочем, и в мире. Косово лишь стало плацдармом, на котором впервые удалось в полевых условиях испытать эту стратегию, и Олбрайт ведь еще в марте 1998 года пообещала: «Сербия дорого заплатит за Косово!»

А уже после начала агрессии газета «Нью-Йорк Обсервер» в номере за 5 апреля 1999 года писала, точно обозначая косвенного адресата карательной операции: «Даже если бы Соединенные Штаты не имели никаких гуманитарных интересов в прекращении уничтожения косовских албанцев, даже если бы союз НАТО не подвергался опасности [966], даже если бы поток беженцев не создавал угрозы расползания войны — у нас все равно была бы насущнейшая причина воевать с сербской диктатурой. Вот она: отбить охоту у потенциальных подражателей Милошевичу, которые могут представлять гораздо большую опасность в будущем… Природа этой опасности особенно очевидна в России, где внешняя политика находится под влиянием ультранационалистов и бывших коммунистов со все более отчетливой фашисткой окраской. Если эти силы когда-нибудь и придут к власти, они обязаны знать, что НАТО не будет безразлично относиться к жестокостям, подобным тем, что творятся ныне на Балканах» [967].

С учетом всего этого, ныне столь очевидного, и предрешенности военной операции остается до сих пор непонятным смысл присутствия России в Рамбуйе.

Внешним образом он, похоже, состоял в олимпийском «поучаствовать», но участие обернулось соучастием: албанская делегация, возглавляемая лидером ОАК Х. Тачи — что уже само по себе вносило черты «нового и свежего» в практику международных переговоров — сразу же стала предъявлять неприемлемые для Югославии требования [968]. В начале февраля переговоры заходят в тупик, но тем временем вспыхивают столкновения сербских войск с албанскими вдоль границы с Македонией, куда уже стянута часть военного кулака НАТО — опять удивительная синхронность и… предусмотрительность: ведь именно отсюда, в отличие от границы с Албанией, ведут удобные дороги в Косово. А о стратегическом значении македонского плацдарма уже говорилось; сомкнуть его с Албанией и Косово в единое целое — цель, достойная того, чтобы ради нее закрыть глаза на неприглядные факты, которые отдельные политики и СМИ все еще пытаются предъявить НАТО.

Так, 10 марта на комиссии Россия — НАТО в Брюсселе РФ наивничает и предоставляет альянсу секретные данные о путях поставки оружия в Косово словно бы НАТО это не было известно лучше, чем кому-либо другому! Ведь еще 22 февраля парижская «Фигаро» сообщила, что симпатии американцев к косовским албанцам выражаются в финансовой и военной помощи, которая была предоставлена ОАК людьми из ЦРУ. Масштаб этих симпатий был таков, что позволял косоварам даже злоупотреблять ими. Когда албанская делегация во главе с Тачи [969] отказалась парафировать текст соглашения, в котором не было упоминания о проведении референдума в Косово, Олбрайт срочно вызвала из Брюсселя главнокомандующего силами НАТО У.Кларка. Албанцам, по словам одного американского дипломата, открыто было заявлено, что без их согласия на полный текст документа об урегулировании в Косово «США не могут использовать против сербов военный кулак».

Это было прямое сообщничество, о чем свидетельствуют и слова Мадлен Олдбрайт, сказанные еще накануне переговоров в Рамбуйе: «Мы намеренно завысили планку, чтобы сербы не смогли ее взять. Им нужно немножко бомбочек, и они их получат». [970]

Уже накануне переговоров в Рамбуйе было широко известно, что НАТО собирается ввести на территорию Косово 28-тысячный военный контингент [971], дабы обеспечить, в случае подписания соглашения, его выполнение. Кроме того, несмотря на сделанное Хавьером Соланой заявление о необходимости согласия обеих сторон как условия ввода войск, из утечки в прессу стало известно о разработанном американцами документе с грифом «конфиденциально», которым раскрывалось, что должно последовать за этим «согласием». А именно: полный вывод сил МВД из края и передача, под контролем КФОР, всех полномочий местной полиции, то есть албанцам. Иными словами, заведомо предполагалась легальная передача, по меньшей мере, стрелкового оружия сепаратистам — при полном разоружении сербов: модель действий уже знакомая и по опыту «непризнанных» на постсоветском пространстве, и по событиям в Хорватии и Боснии. Проект военного приложения гласил, что югославская армия должна будет в течение 180 дней после некоего «дня К» полностью вывести все войска из Косово. Белграду разрешалось оставить лишь 1500 пограничников, которые, однако, по этому плану должны были находиться под жестким контролем КФОР.

И, в довершение всего, предполагалось создание «запретных воздушных зон» по аналогии с теми, что существуют в Ираке; зоны эти должны были охватить не только все воздушное пространство над Косово, но еще и 25-километровое пространство вдоль административной границы края за его пределами на территории Югославии. Последней же в 10-дневный срок с момента подписания соглашения предписывалось вывести за обозначенные пределы все самолеты, радары, ракеты «земля-воздух» и артиллерию ПВО [972]. Ясно было, что в случае обнаружения этих объектов силы НАТО будут действовать так же, как и в Ираке — то есть бомбить. Короче говоря, Югославию самым грубым образом, настаивая на «пакете», толкали либо к безоговорочной капитуляции, либо провоцировали на отказ, который должен был стать поводом к новой операции «Кара».

На этом фоне выбранная Россией позиция «делания голубых глаз» выглядела более чем двусмысленной. К тому же ей еще задолго до операции НАТО в Косово указали ее место. В последнем за 1996 год номере бюллетеня «НАТО ревю» была опубликована статья министра иностранных дел Бельгии Э. Дерике, где прозвучали такие, особенно весомые после событий весны-лета 1999 года, слова: «Война в бывшей Югославии [973] показала нам, что при определенных условиях единственный эффективный подход — это взять на вооружение политику «железного кулака в бархатной перчатке». Только НАТО способно работать этим «железным кулаком». А потому, по словам Дерике, Альянс «будет играть все возрастающую роль в операциях по поддержанию мира и по регулированию кризиса… создавая стабильность на всем континенте» [974].

Иными словами, уже за три года до агрессии в Косово была четко обозначена перспектива выхода за пределы юридической зоны ответственности НАТО.

Одновременно высказался журнал «Экономист»: «С Россией, которая, по крайней мере сейчас, лишена дееспособности, больше нечего обращаться в мягких перчатках». Проще сказать, с ней предлагали «не щепетильничать», будучи вполне уверенными — увы, не без основания, — что она не сумеет и даже всерьез не попытается воспрепятствовать претворению в жизнь того курса, о котором Хавьер Солана объявил еще в 1998 году. Говоря о новой концепции блока, которой предстояло быть объявленной к его 50-летию [975], он заявил, что эта концепция восполнит «пробел в Уставе ООН, который не предусматривает военных интервенций по гуманитарным причинам». А раз он такие вопросы не решает, то резолюции СБ и не нужно!

А еще раньше, на заседании министров обороны стран Альянса в Виламоуре [976], Уэсли Кларк потребовал направить ультиматум Милошевичу. Уже тогда было известно, что в апреле 1999 года в Вашингтоне будет одобрена новая стратегическая концепция НАТО. Ко времени встречи в Виламоуре американские подводные лодки уже заняли свои позиции в Средиземном море, и было разработано 5 сценариев военной операции в Косово.

Чрезвычайную активность в том же 1998 году проявил министр обороны ФРГ Фолькер Рюе, в августе заявивший в интервью журналу «Шпигель» [977], что Германия направит для карательных операций свои «Торнадо». И что натовская операция начнется даже вопреки возражениям России: «Мы не имеем права позволить, чтобы Россия в Совете Безопасности ООН все заблокировала».

Этот аспект, связанный с СБ, как-то прошел у нас незамеченным, а между тем он очень важен, ибо одной из целей балканской операции и было упразднение де-факто — с последующим де-юре — существующего СБ, отражавшего послевоенное соотношение сил в мире и уже не соответствующего нынешнему. Об этом заявил во время войны в Косово немецкий политолог русского происхождения Александр Рар, выступая по Радио России в программе «Персона грата». А в мае 1999 года в Толедо крайне жестко высказался министр обороны Испании Эдуардо Серра: «Страна, которая так ослабела, что утратила способность действовать как великая держава, использует свое право вето в ООН всем во вред , чтобы доказать, что она еще как бы сверхдержава».