Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-0994-2

Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, - это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза. Желание противостоять такому забвению и стало для автора, которому довелось побывать не в одной `горячей точке`, едва ли не главным побудительным мотивом к написанию этой книги. Кроме того, автор стремился запечатлеть хронику событий, в совокупности слагавших процесс ухода из истории второй сверхдержавы мира.

---

Ведь если в начале процесса исключительно от России зависело само государственное бытие Грузии, то спустя почти десятилетие это уже далеко не так. С помощью России Грузия как государство встала-таки на ноги, и это государство официально заявило о своем стремлении к 2005 году вступить в НАТО. Именно такое заявление сделал Эдуард Шеварднадзе в интервью газете «Файненшл Таймс» осенью 1999 года, когда уже началась новая война на Северном Кавказе. Он подчеркнул, что его страна планирует обратиться с просьбой о вступлении в НАТО самое позднее в 2005 году, и стало быть уже на самом высоком официальном уровне озвучил то, что 10 лет назад выкрикивала тбилисская улица устами неформальных лидеров. Тогда же Шеварднадзе отказался встретиться с российским министром обороны Игорем Сергеевым.

Такой откровенный и демонстративный разворот Грузии на Запад получил солидное обоснование одновременно в области экономической и идеологической. «Вульгарную материю» экономики представлял только что принятый на саммите в Стамбуле вариант прокладки нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан; «небесную область» идей — Папа Иоанн-Павел II, прибывший 8 ноября 1999 года в Тбилиси из Индии, — как настойчиво подчеркивали комментаторы, — Великим шелковым путем. Значение этого визита обозначил сам Шеварднадзе, назвав его самым крупным событием в истории христианства на Кавказе [450].

Это последнее заявление осталось как-то вне поля зрения политологов, а ведь оно крайне важно, ибо наглядно демонстрирует вторичность конфессиональных разделительных линий для разворачивающегося в мире макрополитического процесса. Его главным содержанием является строительство нового мирового порядка, телом которого является Pax Ameriсana, и главные водоразделы пролегают именно по линии приятия или неприятия этого основного вектора, а не по старым, межконфессиональным.

Трагедия тех участников малых войн последнего десятилетия ХХ века, которые упорно продолжали ориентироваться на Россию [451], как раз и была обусловлена нечеткостью, двойственностью поведения самой России. Ведь «духовным», если здесь уместно это слово, смыслом начатых в ней либеральных реформ было стремление к максимально тесной, до полного слияния, интеграции с Западом. Однако это означало, что тяготение «малых» к России обессмысливалось: ведь она сама отказывалась от роли иного смыслового полюса мира, от привычного для нее образа иного цивилизованного универсума. Следствием становится утрата политического влияния России, нарастающее присутствие в конфликтных зонах международных организаций [452], к которым, так или иначе, все чаще обращаются те, кто в начале процесса апеллировал только к ней. Россия же — и это особенно заметно сказалось в Закавказье, где нарастает присутствие Турции, — быстро превращается всего лишь в одного из претендентов на создание субимперии под эгидой глобальной империи: Pax Ameriсana. Однако чем дальше заходит процесс, тем меньше оснований утверждать, что именно ее кандидатуре будет отдано предпочтение.

Общекавказский процесс — важнейшая часть глобального плана реконструирования Хартленда, а геополитическое положение Грузии [453] таково, что распространившиеся надежды на внутренние противоречия между участниками проекта Баку — Джейхан, споры о тарифах и т. д. как причины его самораспада представляются довольно зыбкими. США твердой рукой взяли весь процесс под свой контроль, поддержав Грузию в ее не устраивающих Баку и Анкару тарифных претензиях. Особый интерес для России представляет и другое: то, что «страны-партнеры учли позицию Тбилиси, заключающуюся в том, что грузинская сторона не имеет возможности взять на себя ответственность за безопасность нефтепровода и последствия, которые могут быть вызваны явлениями, находящимися вне контроля грузинского правительства» [454].

Намек более чем прозрачный. И такое разделение ответственности за безопасность нефтепровода между всеми заинтересованными сторонами, которого добилась Грузия, расширяет поле возможных вариантов развития событий.

Накануне январского саммита СНГ 2000 года Шеварднадзе сделал весьма знаковое заявление о том, что Грузия намерена развивать партнерские отношения с НАТО и добрососедские с Россией. Иерархия, как и в случае аналогичного заявления Алиева, очевидна. И ведь еще в 1997 году тбилисская газета «Резонанси», отмечая, что реальное возвращение к жизни евразийского коридора на Кавказе и в Средней Азии [455] означает значительную утрату позиций России в этих регионах и соответственное укрепление позиций Запада, заявила без обиняков: «суммы, обещанные Грузии Борисом Березовским, не идут ни в какое сравнение с прибылью, которую обещает принести Грузии нефтепровод».

А четыре года спустя уже официальное лицо, председатель подкомитета СНГ в парламенте Грузии Ираклий Гогава заявил на двухдневной международной научной конференции «СНГ: состояние и перспективы», состоявшейся в первых числах апреля 2000 года в Москве: «Российская позиция по отношению к Абхазии и присутствие российских войск на грузинской территории рассматриваются в Тбилиси как угроза национальному суверенитету Грузии».

Кроме того, с подкупающей откровенностью добавил он, Грузии выгоднее иметь дело не с Россией, «у которой весь государственный бюджет равен бюджету Нью-Йорка», а со США, которые оказывают огромную финансовую помощь Тбилиси [456].

Месяцем раньше прошло сообщение о предстоящем посещении Грузии шефом ЦРУ Джоном Тенетом и его намерении провести конфиденциальную встречу с Эдуардом Шеварднадзе, с которым у Тенета сложились «хорошие личные отношения». В частности, предполагался обмен информацией по Чечне. Визит был оценен международными наблюдателями как экстраординарный [457], и, по некоторым сведениям, ему сопутствовало прибытие в Грузию американских специалистов радиоэлектронной разведки.

И если в августе 2000 года США и Великобритания начали финансировать вывод российской военной техники из Грузии, то ведь, конечно, не из филантропических соображений. А когда военные попытались идти напролом и командующий ГРВЗ Владимир Андреев заявил, что аэродром в Вазиани останется за российскими военными и после расформирования базы, начальник грузинского генштаба Джони Пирцхалашвили прореагировал весьма бесцеремонно: «Это что-то новое…» Не исключил он и появления на вазианской базе подразделений НАТО, оговорившись, конечно, что такое решение будет принимать политическое руководство страны.

Но еще в 1996 году военный атташе посольства США в Грузии подполковник Джеймс Хауккрофт сообщил, что каждый год около 80 молодых офицеров из вооруженных сил Грузии проходят стажировку и обучение в военных структурах США, подчеркнув: «Это специальный курс для младших лейтенантов, который ничем не отличается от курса для американцев». А министр обороны начальник Генштаба Грузии регулярно принимает участие в военных семинарах и конференциях, проводимых под эгидой НАТО.

Возражать против этого Россия, с ее собственной размытостью линий поведения по отношению к НАТО, не может, хотя нельзя и не видеть, что налицо расширение присутствия НАТО на Кавказе де-факто, которое в нужный момент останется лишь оформить де-юре.

Вывод российских войск из Вазиани Э. Шеварднадзе не случайно ведь оценил как «самое серьезное достижение» военной политики его страны за последнее время: Москва же, по оценке ряда экспертов, в случае обострения ситуации в Закавказье может мобильно перебросить сюда войска лишь через территорию Армении. Что же до Абхазии, то хотя вывод российских сил отсюда приостановлен под давлением местного населения, само по себе это создало «зависшую» ситуацию, потенциально грозящую общим нарастанием нестабильности в данном регионе.

Это, с учетом резкого улучшения отношений Грузии с Чечней, рискует качественно изменить всю ситуацию России на Северном Кавказе, где тлеют очаги напряженности в Адыгее, Карачаево-Черкесии, Ингушетии и Северной Осетии, и придать новое дыхание идее Общекавказского дома, с которой в свое время выступал Джохар Дудаев. 13 января 1997 года грузинская газета «Ахали птааба» уже развивала эту тему. Грузины и чеченцы, писала она, продолжают жить в единой кавказской семье, хотя империи распадаются, и это тем более важно учитывать, что чеченцы теперь признают ошибкой свое участие в абхазской войне против грузин, подчеркивала газета. [458]

И далее: «…Возможно, посредником в абхазском конфликте станет именно Чечня — ведь в отличие от России она всегда выполняет взятые на себя обязательства». «В то же время, — продолжала «Ахали», — Чечня уже убедилась, что Грузия для нее намного более выгодный партнер, чем Абхазия».

И нельзя не удивляться удивлению российских должностных лиц, делающих вид, будто поддержка Грузией чеченских боевиков для них явилась неприятной неожиданностью. Полно! Они ведь получают — или должны получать специнформацию. Но даже и не прибегая к последней, можно было знать, например, что в июне 1997 года пожелавший остаться неизвестным высокопоставленный сотрудник администрации президента республики Ичкерия заявил в одном из интервью: «… Это, конечно, не афишируется, но в Тбилиси нас принимают как самых дорогих гостей».