Владимир Ильин - Зимой змеи спят

• Название: Зимой змеи спят
• Автор: Владимир Ильин
• Жанр: Научная Фантастика

Георгий Ставров, участник войны в Чечне, завербован таинственной Ассоциацией, цель которой якобы восстановить справедливость и наказать тех, кто причастен к развязыванию этой бойни. Однако серия убийств, исполнителем которой становится Ставров, — только генеральная репетиция его миссии в Будущем, куда, как во вражеский тыл, Ассоциация забрасывает своих агентов. Постепенно Георгий понимает, что его «объекты» не только современники, чем-то провинившиеся перед «конторой», но и потомки, не вписывыающиеся в ее безумные планы.

---

Май неоднократно пытался уже описать Ставрову, как там здорово, и, судя по его рассказам, там действительно было здорово, даже слишком… Больше всего Георгия потрясало, правда, не то, какие чудеса были доступны тому человечеству. Его поражало удивительное сходство между двумя цивилизациями, отделенными друг от друга сотнями миллиардов лет, а соединенными лишь хрупким и шатким мостиком Трансгрессора… До сердечных спазм хотелось верить в то, что там вообще всё такое же, как здесь, и, возможно, на той Земле и живет где-нибудь женщина, которая, как две капли воды, похожа на Ольгу… Но тут же он понимал, что это всего лишь заблуждение, которым он пытается залечить ту боль, которая живет в его душе. Нечего и думать об этом, говорил он себе. И поэтому сейчас он старательно думал не о том, как он будет жить в чужом мире, а о том, как бы ему сюда вернуться… Что ж, такая возможность всегда есть, хотя пришлось бы очень постараться, чтобы добиться права стать Наблюдателем. Таким, как отец… А потом надо будет добиться, чтобы его отправили на Землю-1 в конец двадцатого века, и он сделает всё, чтобы вновь увидеть жену и дочку… Тут Георгий осекся. Увидеть, горько повторил он про себя. А зачем?.. Ты уверен, что вернешься к ним из другого мира таким же, каким был? И захотят ли они принять тебя, несмотря на те изменения, которые в тебе произойдут за это время? А самое главное — захочешь ли ты сам остаться с ними?..

Раздался пронзительный, достигающий предела слышимости свист, и метрах в ста от дороги, у самой поверхности земли, из воздуха возник переливающийся радужной пленкой пузырь.

— Пора, — сказал Май. — Пойдем, Гера.

— Пойдем, — эхом отозвался Ставров.

Они сошли с дороги и направились к «пузырю». Когда до него оставалось метров двадцать, Ставров вдруг остановился.

Май обернулся:

— Гера, нет времени. Дальний Туннель долго не держится…

— Папа, — сказал непослушными, не привыкшими к этому короткому слову губами Ставров, — знаешь что?.. Ты прости меня, ладно?

С этими словами он вынул из кармана ярко-красную, как сигнал опасности, ребристую сферу вакуумной гранаты и подкинул ее в своей сильной руке. Май побледнел.

— Ты что, Гера? — спросил он. — Ты же мне обещал!..

— Да, — подтвердил Ставров. — Обещал… Но если бы я не пообещал отправиться с тобой, то ты бы никогда не привел меня к Дальнему Туннелю…

— Но это же подло с твоей стороны! — возмутился Май. — Ты обманул меня!

— А разве, обманув меня там, в горах, ты сам не поступил подло? — усмехнулся Ставров.

— Неужели ты хочешь уничтожить Дальний Туннель только ради того, чтобы отомстить мне? — потрясенно спросил Май.

Быстрым движением Георгий выдернул из гранаты чеку и сжал ее в кулаке. Теперь ему достаточно было разжать пальцы, чтобы прогремел взрыв страшной силы.

— Нет, — сказал он наконец. — Я на тебя не в обиде… Просто это дело надо довести до логического конца… Неужели ты еще не понял, какой вред человечеству наносит возможность свободно перемещаться по мирам и эпохам? Сталкиваясь лицом к лицу как с прошлым, так и с будущим, люди постепенно начинают утрачивать представление о том, что делать можно, и чего делать нельзя, и, рано или поздно, перестают быть людьми, потому что неизбежно впадают в одну из крайностей: они приходят к выводу, что им либо можно делать всё, либо вообще нельзя делать ничего!..

— Какой же ты у меня глупый, Герка! — в отчаянии сказал Май. — Ну, допустим, ты прав, и люди действительно не всегда поступают правильно, но при чем здесь Трансгрессор? Разве глупость одних может быть основанием для того, чтобы весь мир не мог увидеть свое прошлое и будущее? Каким бы негодяем ни был покойный Резидент, в одном он тогда был все-таки прав: не стуит лишать человечество возможности знать, что будущее, по крайней мере, существует…

— Не такой уж это плюс, — упрямо пробурчал Георгий.

— Если ты останешься в этом мире, то он рано или поздно погибнет.

— А мне почему-то кажется, что, наоборот, мир погибнет, если я покину его…

— Может, применить к тебе силу? — задумчиво спросил Май. — Вырвать у тебя из рук эту чертову штуковину, закинуть ее подальше, а потом силой втащить тебя в Туннель?

— Не стоит пробовать, сказал ГС. — И потом, главное-то не в этом! Разве ты до сих пор не понял, отец? Я же ненавижу ваш мир, не-на-ви-жу!..

— Но ты же там никогда не был!..

— Да, не был… Но я видел тебя. И видел твоего друга Лумбера… Два человека достаточно, чтобы по ним судить о том мире, откуда они пришли. И я понял: ваш мир — страшен. Вы ставите человечество выше каждого отдельно взятого человека.

Общественное для вас святое, а личное — второстепенно. Если вы посчитаете, что ради общего блага надо убить или предать своих близких, вы сделаете это без всяких сомнений. И ради этого вы можете отправляться в иное время и иные миры, ради этого вы способны переносить любые моральные муки!.. Если, по-вашему, вы после этого остаетесь людьми, то я вас людьми не считаю!.. Вот взять тебя, Май… Ты пришел к моей матери, сделал меня и ушел по своим делам почти на двадцать пять лет, а потом вернулся, как ни в чем не бывало, и теперь считаешь, что я обязан любить тебя за то, что ты совершал подвиги и рисковал собой!.. Да я тебя не любить, а ненавидеть должен!..

— Должен — не значит еще, что ты ненавидишь меня, — ровным голосом сказал Май. — Я все-таки надеюсь, что ты хоть немного любишь меня… А если ты уничтожишь Дальний Туннель, то этим ты уничтожишь и меня. Потому что я не собираюсь оставаться в вашем мире. За многие годы Наблюдения я хорошо его изучил, и поверь, он мне тоже не очень-то нравится… Кстати, если уж сравнивать наши миры, то разве всё, что ты сказал о нашем мире, не бывает в вашем?

Они молча взглянули друг другу в глаза, а потом Май вдруг исчез и снова появился у самой сияющей сферы Трансгрессора, и порыв ветра с того места, где он только что находился, коснулся лица Георгия. Точно так же отец спас Ставрова тогда, в отеле «Айсберг», когда они стояли в лифтовом холле, а на табло таймера взрывного устройства бежали последние секунды перед взрывом, и Май по совету Оракула успел не только швырнуть бомбу в кабину лифта и отправить ее вверх, но и утащить Георгия в наиболее безопасное место, откуда потом они под прикрытием дымовой завесы после взрыва сумели уйти незамеченными…

Перед тем, как войти в Туннель, Май оглянулся, и Ставров поднял руку, чтобы помахать ему на прощание, но вовремя спохватился, что в кулаке у него зажата граната и что надо срочно решать, бросать ее или нет. И время, отпущенное на принятие этого решения, показалось Георгию долгим-долгим. Как будто это была целая жизнь…

Эпилог

Видавший виды «пентиум» по-стариковски пыхтел изношенным вентилятором, и клавиши его сразу же злорадно залипали, когда в текст вкрадывалась опечатка, которую требовалось исправить «по горячим следам»…

Но другого компьютера в интернате не было, а за годы работы в Ассоциации Мадин совершенно отучился писать от руки.

Он и сам не ведал, с какой целью хочет записать всю эту историю — не для того же, чтобы кто-то спустя много-много лет после того, как героев этой истории не будет в живых, узнал, какого великого шанса лишилось человечество!.. И, наверное, не для того, чтобы поделиться воспоминаниями о своей необычной жизни.

Скорее всего, он делал это из неосознанного стремления объяснить тем, кто навсегда остался в чужом для себя времени, по чьей вине так случилось, хотя вряд ли это помогло бы что-то изменить… В принципе, было нереально надеяться на то, что файл, который Мадин собирался спрятать в укромном уголке Сети, сохранится в течение сорока с лишним лет. А если даже и сохранится, то вряд ли кому-то удастся дешифровать его, а если даже и удастся — то вряд ли этот «кто-то» поверит тому, что в нем сообщается…

Тем не менее, каждый день, отправив детей на занятия, Мадин садился и стучал двумя пальцами по клавиатуре до потемнения в глазах. Теперь, помимо обязанностей директора Интерната, он считал это своим самым главным долгом…

Сегодня он как раз добрался до того злополучного дня, когда «дырка» Трансгрессора не открылась в соответствии с графиком. И, набирая неспешно слово за словом, Мадин мысленно вновь вернулся на шесть лет назад и вспомнил, как неподвижно застыли в оцепенении за своими пультами операторы приемной команды, как надеялись все, что произошел какой-то случайный сбой и что вот-вот туннель все-таки откроется… Но он так и не открылся. Ни в тот день, ни неделю, ни месяц спустя… Он и его помощники еще пытались что-то сделать, потому что тогда казалось, что лучше делать что-нибудь, чем впадать в бессмысленное, отупляющее отчаяние. И они вводили круглосуточные посменные дежурства, заставляли научную группу корпеть над замысловатыми расчетами, чтобы определить возможный сдвиг координат Трансгрессора, всевозможными полями, сверхбыстрыми частицами и даже лазером пытались пробить туннель — на тот случай, если он чем-то закупорился…