Владимир Ильин - Зимой змеи спят

• Название: Зимой змеи спят
• Автор: Владимир Ильин
• Жанр: Научная Фантастика

Георгий Ставров, участник войны в Чечне, завербован таинственной Ассоциацией, цель которой якобы восстановить справедливость и наказать тех, кто причастен к развязыванию этой бойни. Однако серия убийств, исполнителем которой становится Ставров, — только генеральная репетиция его миссии в Будущем, куда, как во вражеский тыл, Ассоциация забрасывает своих агентов. Постепенно Георгий понимает, что его «объекты» не только современники, чем-то провинившиеся перед «конторой», но и потомки, не вписывыающиеся в ее безумные планы.

---

Тем не менее, за несколько лет Арвину удалось проделать неимоверную организационную работу и сколотить костяк своих единомышленников, готовых безоговорочно подчиняться ему и выполнять любые задания на одном голом энтузиазме (самым удивительным было то, что «костяку» удалось не угодить в поле зрения КГБ и прочих органов, иначе кто бы поверил их «бредовым» объяснениям насчет истинных целей подобной конспирации?!)… Несколько раз подозрительные личности, за которыми энтузиасты вели непрофессиональную слежку, ускользали из-под самого носа неизвестно куда. Если это были Наблюдатели, то об Арвине Павловиче и компании отныне должны были знать в туманном грядущем, а значит, война все больше переходила из тайной в открытую.

Между тем, время шло. Официально Арвин Павлович трудился в одном из благополучно загнивавших НИИ. Он женился, у него родилась дочка, которую в честь недавно скончавшейся матери он назвал Асей. Потом умер Брежнев, и на его месте оказался Андропов. Это вселило определенную надежду в Арвина Павловича: человек, бульшую часть жизни отдавший тайным операциям, как профессионал не мог не заинтересоваться его предложениями… И тут вдруг грянула беда. Жена Аня и годовалая дочка Арвина Павловича погибли во время нашумевшей катастрофы теплохода на Волге, вместе с сотнями ни в чем не повинных людей. Следствию так и не удалось толком установить, по какой причине в тот теплый летний вечер, проходя под большим мостом, теплоход устремился не в тот створ, который был предназначен для прохода судов, и на всей скорости ударился в железобетонные плиты верхней частью своего корпуса.

Безжалостный пресс моста проутюжил надстройку и прогулочную палубу судна вместе с находившимися там людьми — а там в это время было много людей.

Аня с дочкой в детской коляске тоже гуляла наверху, а Арвин буквально перед самым мостом решил спуститься в буфет на нижней палубе за мороженым. Это спасло ему жизнь, но потом он проклинал свое спасение. После чудовищного удара он бросился к трапу, по которому навстречу ему бежали темные ручейки. Лишь выбравшись наружу, Арвин понял, что это не вода, а кровь…

На прогулочной палубе — а точнее, на том, что от нее осталось, — среди искореженного железа и обломков повсюду лежали изувеченные, расплющенные, разрезанные тела людей. Большей частью это были уже трупы, но некоторые раненые еще стонали и дергались в мучительных предсмертных судорогах… И всюду текла кровь, реки крови…

Арвин и другие уцелевшие пассажиры теплохода, скользя в крови, бросились искать своих родных и близких. Арвин долго не мог отыскать Аню и ребенка, а когда нашел, то сразу поседел.

Коляска с дочкой была превращена в лепешку тяжелой двутавровой балкой, а Аня… она была еще жива, но обе ноги у нее были отрублены по колено. Когда Арвин поднял ее голову себе на колени, то жена пришла в себя и тихо прошептала: «Не плачь, милый, я еще жива»… И сразу после этого умерла.

В этот момент Арвин Павлович случайно поднял голову и вдруг увидел, как из остатков рулевой рубки, раздавленной могучим ударом, за ним спокойно наблюдает неизвестный, одетый отнюдь не в морскую форму. Арвин Павлович потряс головой, предполагая, что стал жертвой галлюцинации, и, словно в подтверждение его мыслей, странный человек послушно растворился в воздухе… Арвин Павлович потом специально наводил справки: в экипаже теплохода этот человек не числился, среди пассажиров — тоже…

Потом, как из некоего чудовищного рога изобилия, на страну посыпались другие катастрофы и бедствия — и там, где причины трагедии были неизвестны, неизменно присутствовал какой-нибудь хладнокровный незнакомец. Вот когда, собственно, Арвин Павлович возненавидел пришельцев по-настоящему и стал их считать не только своими кровными врагами, но и врагами всего человечества конца двадцатого века.

И война разгорелась с новой силой…

Тут как раз вышла в свет книга Стругацких «Волны гасят ветер», которую Арвин Павлович, не являясь поклонником фантастической прозы, прочел от корки до корки.

Ему был близок бескомпромиссный настрой героев романа: «Я знаю две вещи. Они пришли без спроса, это раз. Они пришли тайно, это два. А раз так, то, значит, подразумевается, что они лучше нас знают, что нам надо — это раз, и они заведомо уверены, что мы либо не поймем, либо не примем их, — это два. И не знаю, как ты, а я не хочу этого. Не хо-чу! И все!»…

К этому времени организация, которая действовала под началом Арвина Павловича, уже не была сборищем любителей-альтруистов, не имеющих даже портативного спектроскопа, чтобы вне лаборатории исследовать признаки невидимой деятельности Пришельцев. Теперь она обладала не только необходимой техникой и средствами (как их приходилось добывать — к делу не относилось; во всяком случае, к этому делу, а не к уголовному), но и широкими связями на различных уровнях общественно-политической иерархии. Тем не менее, выйти на Горбачева удалось не сразу, а лишь к концу восьмидесятых, когда позади уже была чернобыльская трагедия и землерясение в Спитаке… Однако, даже «рулевой перестройки», чуждый догмам консервативного мышления, не поверил Арвину Павловичу и его сторонникам.

Перелистав несколько страниц пухлого тома компьютерных распечаток Ассоциации (именно так Арвин Павлович и его единомышленники все чаще именовали, в целях конспирации, свою организацию), Генеральный сказал, что у него нет времени и желания читать лирику. Самое большее, что он мог посоветовать Арвину Павловичу, — так это: «Вы там еще поработайте с товарищами из Академии наук… обозначьте х-хлавную суть в справочке, а потом приходите… в любое время». Зная все тонкости эзопова языка партаппарата, Арвин Павлович не сомневался, что, едва за ним закроется дверь, как Генсек даст указание своим помощникам впредь близко не подпускать к нему «шизофреника». Да и разжевывать он никому ничего не собирался…

В недрах Ассоциации созрела очередная идея относительно тактики захвата «языка» в лице Наблюдателя. Как удалось установить в ходе многолетнего труда, путем сотен проб и ошибок, действия разведчиков противной стороны подчинялись одной существенной константе. Это было принципиальное невмешательство в происходящие события. Разумеется, речь не шла о мелочах наподобие раздавленной бабочки, как в рассказе Рэя Бредбери, поскольку Наблюдатели просто физически не могли бы не влиять на настоящее, ведь они должны были пользоваться транспортными средствами, дышать, питаться, пить… да даже просто занимать определенный объем пространства!.. Нет, речь шла о более значительном воздействии на ход событий.

Если допустить, что действия Наблюдателей подчинялись каким-то законам, то основные их заповеди, скорее всего, должны были гласить: будь вездесущ, но неприметен; будь всевидящ, но не привлекай к себе внимания окружающих; будь всесилен, но ни во что не вмешивайся — прямо-таки кодекс поведения самого Господа Бога?!.. Конечно, Арвин Павлович мог только догадываться, в силу каких причин его противник исповедовал принцип невмешательства: то ли потому, что далекие потомки благоговели перед незыблемостью истории человечества и считали, что любое изменение может пойти во вред прогрессу; то ли они относились к людям предыдущих эпох всего лишь как к ожившим персонажам исторического кинофильма.

Именно этот вопрос и собирался задать Арвин Павлович первому же агенту неприятеля, который попадется в руки Ассоциации. Впрочем, на искренний ответ он, будучи человеком умным, не надеялся. (Уже потом истина открылась ему и без чьей-либо подсказки. Вмешиваться в уже состоявшиеся когда-либо события, чтобы изменить их — так же, как и пытаться предупредить своих предков о чем-либо — было рискованно, потому что из-за этого в данной точке линия мирового развития могла раздвоиться, и после этого разветвления уже всё было бы по-другому в Мире Будущего, и было бы неизвестно: а существовали бы сами Наблюдатели в результате произошедших изменений?.. Грубо говоря, Наблюдатели стремились не допустить воплощения в жизнь известной поговорки: «За что боролись — на то и напоролись!»).

Надо воздать должное Арвину Павловичу — и, возможно, тот, кто составлял бы историческую справку о деятельности Ассоциации, не преминул бы это отметить — считая таинственных пришельцев своими, теперь уже кровными, врагами, он, тем не менее, избежал соблазна повесить на них всю вину за многочисленные бедствия и катастрофы, происходившими в те годы в самых разных сферах. Хотя вполне можно было бы сделать напрашивавшийся вывод о том, что, раз со стороны противодействующей стороны не видно никаких хороших и полезных нам действий, то, следовательно, она стремится навредить, нанести максимальный ущерб нашему времени. Это был бы очевидный козырь, который можно было бы использовать и для убеждения руководства страны: вот, мол, смотрите, кто на самом деле строит козни и повинен во всех бедах!.. и не ваши мифические ошибки, и не национальное разгильдяйство, принявшее в последние годы размах поистине всенародного бедствия, и не роковое стечение обстоятельств, и даже не происки зарубежных злопыхателей имеют место быть, а тайные действия агентов далекого будущего!.. — и на этой волне получить и «добро» на организацию ответных мер, и деньги, и оружие, и людей… Однако Арвин Павлович не пошел по этому пути — и не потому, что был таким уж кристально-честным борцом за справедливость. Скорее всего, из-за того, что подобный вывод был тривиален и сделать его означало бы повторить ошибки других «ясновидящих пророков», приписывавших вину за всё на свете то «шпионам других держав», то внутренним «вредителям», то инопланетянам с «летающих тарелок», то демонам и нечистой силе…