Г. Гаррисон - Клуб любителей фантастики 21

• Название: Клуб любителей фантастики 21
• Автор: Г. Гаррисон
• Издательство: “Оверлайд”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-88308-004-9

Очередной том библиотеки Клуба Любителей Фантастики, подготовленный редакцией журнала фантастики «Измерения», составили произведения известных американских авторов в жанре «космической оперы». Читатель познакомится с новым романом Г. Гаррисона «Стальная Крыса идет в армию», романом Дж. Бойда «Последний звездолет с Земли», рассказами Р. Шекли и Д. Вэнса.

---

Юноше пришлось призвать на помощь изрядную долю мастерства и мошенничества, чтобы в конце-концов добиться позиции, при которой любой ход отца грозил сыну матом. По мере изучения положения на доске, на лице старика рождалась язвительная усмешка, а из груди рвался торжествующий клич. Поэтому просьба Халдана гладко влилась в поток плотоядных мыслей отца:

— А ты не мог бы раздобыть для меня эту биографию? Любопытно взглянуть.

— Возьми сам. — Старик нетерпеливо махнул рукой в сторону кабинета. — Она там, на верхней по шее… Шах и мат!

Халдан пришел на квартиру Малькольмов пораньше, чтобы еще раз удостовериться в отсутствии подслушивающих устройств и поставить в вазу дюжину роз. Покончив с этим, он присел на диван и принялся листать биографию, которую закончил читать только под утро.

По звуку знакомых шагов он догадался, что Хиликс, войдя, остановилась около роз, но сделал вид, что поглощен книгой и ничего не замечает Подняв взгляд, он увидел, что Хиликс поправляет цветы в вазе.

— Их надо расставить попышнее, а эта царственная красавица должна стоять посередине.

Несколькими движениями она превратила бесформенный букет в гармоничную композицию.

Халдан приблизился и поцеловал ее в шею.

— Снова метафора, а между тем — это всего лишь обычный стилистический прием.

— Я смотрю, ты способный! На лету схватываешь!

— Способный, хитрый и коварный.

Он подвел девушку к дивану и указал на книгу. Хиликс взяла ее в руки почти с ужасом.

— Биография!

— Одолжил у папочки.

— Ты что, говорил с ним о Файрватере?

— Он ничего не помнит. Доктор посоветовал ему принимать на ночь стаканчик—другой джина. Вчера отец изрядно хлебнул этого лекарства.

На ее лице отразилось беспокойство.

— Если бы он на самом деле был так прост, его никогда не назначили бы членом Министерства.

— Старик остерегался говорить о государственных тайнах, и все равно чуть не проговорился, но вовремя опомнился.

— Он сказал, почему на биографию наложен запрет?

— Это была откупная Церкви. Папа Леон XXXV хотел отлучить Файрватера, но Социология и Психология помешали ему.

— Это ты узнал из биографии?

Халдан отвел глаза.

Неделю назад Хиликс ужаснулась при мысли, что в лучшем из миров практикуется цензура, и саму пришлось солгать, чтобы защитить ее веру в идеалы добра. Всю жизнь Хиликс убеждали в справедливости государственной политики, и теперь настала пора решать, вправе ли он развеять эти иллюзии, подвергнув девушку страшному потрясению.

И тем не менее она была специалистом, а не подопытной собакой в лаборатории Павлова, жизнь ее была посвящена поискам истины. Имел ли он право утаивать от нее этот печальный факт? Если он промолчит, то станет соучастником той преступной системы, против которой собирался бороться, и предаст волшебство, связывающее его с Хиликс.

— Этот инцидент описан в очень общих чертах, — осторожно начал Халдан. — Видишь ли, перед тем, как запретить биографию Файрватера, ее всю вычистили.

— Так ты знал, что цензура существует?

— Да, еще с прошлого воскресенья, — признался он.

Юноше показалось, что в глазах Хиликс вспыхнуло удовлетворение, но через минуту в них отражалось только беспокойство о нем.

— Тогда ты знаешь, кто эти Три Сестры? — спросила девушка равнодушным, невыразительным тоном.

— Да.

— А я боялась за тебя. Потрясение от развенчанных иллюзий бывает ужасно сильным!

Значит, девушка всерьез беспокоилась за него.

Вдруг поведение Хиликс переменилось. Откуда-то появились оживление и решительность.

— Значит, из биографии невозможно узнать, за что Папа Леон собирался отлучить Файрватера?

— Там даже не упоминается слово «отлучение». Говорится только о том, что ему грозило наказание. Семантически это верно. Отлучение — гоже наказание, причем одно из самых серьезных. Зато здесь указана причина — «за моральное разложение».

— Еще одна лживая фраза, — нетерпеливо бросила Хиликс. — А ты не помнишь, когда после расследования он создал Папу?

— Процесс был в тысяча восемьсот пятидесятом, а Папа воссел на престол в новой Апостольской Столице в тысяча восемьсот восемьдесят первом.

— Тридцать лет он гнул спину на Господних виноградниках в то время, как Папа хотел проклясть его!

— И вот еще один интересный факт. Файрватер женился на простолюдинке.

— Когда? — спросила Хиликс.

— В тысяча восемьсот двадцать втором. У них был сын. В биографии написано, что он стал специалистом и получил пост в Министерстве математики. Спорее всего, династия на нем закончилась.

— Гораздо больше меня интересуют те тридцать лет, что Файрватер провел на службе у Церкви, хотя женитьба на простолюдинке свидетельствует о большой независимости, которая могла привести к лишению гражданских прав.

— Ничего подобного, — возразил Халдан. — Социология и Психология никогда не поддержали бы ренегата в борьбе с Церковью.

— Но почему он работал именно на то Министерство, которое собиралось его раздавить?

— Папа хотел покончить с ученым, тогда ученый решил покончить с Папой. Разумеемся, с Папой — человеком.

— У ненависти не хватит сил, чтобы питать человека тридцать лет. Файрватер должен был руководствоваться любовью или милосердием. Дай-ка мне почитать биографию. Вдвоем мы скорее узнаем правду.

— Если правда окажется горькой — конец нашему проекту. По телефону ты что-то говорила о свежей идее. Что там у тебя?

— Теперь, когда у нас биография — это неважно. Собственно, я думала написать эссе о технических приемах и эмоциональных реакциях влюбленных восемнадцатого века. Раз ты в меня влюблен, из тебя получился бы идеальный подопытный кролик.

— Ты хочешь сказать, что я должен играть роль пылкого любовника?

— Что-то в этом роде… Мне хотелось проверить некоторые приемы из арсенала кокеток — они называли это «флиртом». Прекрасное средство для возбуждения поклонников.

Халдан чертыхнулся в душе. Знай он о ее проекте, ни за что не принес бы биографию!

— Твой план как нельзя кстати, — внешне спокойно возразил юноша. — Моя помощь в создании поэмы ограничилась бы сбором данных. Впрочем, может быть, вообще придется отказаться от стихов, потому что, просто переводя метафоры, мы не сможем раскрыть государственную тайну без возбуждения подозрений Триумвирата. Зато в области приемов и чувств любовников восемнадцатого века я истинный кладезь мудрости. Сведения из первых рук!

— А ну, продемонстрируй!

— Начнем с романтического поцелуя.

Халдан заключил девушку в объятия и снова увлек на диван. Заведомо отвергнув обыденный поцелуй в губы, он нежно касался губами чистой кожи от ключицы к подбородку, словно саксофонист, готовящий инструмент к выступлению. Ухватив Халдана за волосы, Хиликс отвернула его лицо и куснула за ухо.

Юношу разозлило то, с какой легкостью она вырвалась. Мгновение спустя он сам намеревался это сделать. Он встал, спокойный и бесстрастный, подошел к своей блузе, достал сигареты.

— Куришь? — Он неловко ухватил губами кончик сигареты и протянул пачку девушке.

— Вообще-то нет, а вот тебе будет непросто прикурить со стороны фильтра!

Она смеялась над ним! И, хотя сегодняшний эксперимент был для Халдана только первым шагом, он понял, что немного достигнет, если Хиликс будет продолжать в том же духе.

Чтобы обратить внимание девушки на свою невозмутимость, требующую немалых усилий, он пояснил:

— Древние романтики пользовались самоконтролем, который назывался у них «йогой». Это что-то вроде религии. Я немного обучился ей, проводя исследования.

Он глубоко затянулся, потушил сигарету и, присев рядом с Хиликс, словно бы ненароком обнял ее.

— Эта «йога» довольно любопытная религия.

— А в восемнадцатом веке влюбленные тоже обнимали свою девушку и говорили о религии?

— Конечно Это называлось «искусством беседы». Иногда темой разговора была внутренняя политика, иногда международная обстановка, не чаще всего говорили о религии.

— Твои данные не соответствуют моим.

— Выпрями, пожалуйста, ноги, чтобы я мог оценить ямочки на твоих колениях.

— Об этом я тоже не читала.

— У тебя очень красивые колени. Сбрось туфли, чтобы я мог видел твои пальчики… Прекрасно. Пять и пять, десять маленьких розовых пальчиков… То, что я сейчас говорю, называлось «делать комплименты».

Его рука легла на колено девушки.

— Надо проверить, «все ли у тебя свое…» — так тогда говорили, чтобы коснуться эрогенных зон партнерши…

— Я смотрю, ты отлично освоил искусство «вести беседу», — подытожила Хиликс.

Он осторожно погладил ее выше колена.