Г. Гаррисон - Клуб любителей фантастики 21

• Название: Клуб любителей фантастики 21
• Автор: Г. Гаррисон
• Издательство: “Оверлайд”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-88308-004-9

Очередной том библиотеки Клуба Любителей Фантастики, подготовленный редакцией журнала фантастики «Измерения», составили произведения известных американских авторов в жанре «космической оперы». Читатель познакомится с новым романом Г. Гаррисона «Стальная Крыса идет в армию», романом Дж. Бойда «Последний звездолет с Земли», рассказами Р. Шекли и Д. Вэнса.

---

Нет, не то.

Слишком много про шлюпку, тьму и звезды. В тетради не так много страниц. Они мне понадобятся, чтобы не утратить ощущение времени в этом безграничном мире. Чтобы выжить.

У меня есть свое, субъективное, представление о той драматической ситуации, в которую я угодил. Но, несмотря на слабость человеческой психики, я попытаюсь подробно описывать происходящее.

Я посадил спасательную шлюпку в самом привлекательном месте, какое только смог отыскать на этой планете. Определил состав атмосферы, ее температуру и давление, состав биосферы, затем выдвинул антенну и послал первые сигналы СОС.

Все шло как нельзя лучше. Проблемы с жильем не возникло — шлюпка послужит мне спальней, а при необходимости и надежным убежищем. Может, со временем я от скуки срублю несколько деревьев и построю хижину. Но с этим можно подождать.

Рядом со шлюпкой струится прозрачный ручеек; в запасе у меня достаточно пищевых концентратов, а когда заработают гидропонные резервуары, появятся свежие фрукты, овощи и дрожжевые белки.

Казалось, выжить очень легко.

Придя к такой мысли, я совершил первую вылазку. Местное солнце было похоже на малиновый мячик и давало света не намного больше, чем полная луна на земле. Шлюпка покоилась на лугу с темной травой, по которой было очень приятно ступать. В направлении, которое я счел южным, луг плавно спускался к озеру с водой чернильного цвета, игравшей рубиновыми отблесками. С другой стороны луг окаймляли высокие стебли бледно-розовой растительности — с некоторой натяжкой их можно было назвать деревьями.

За «деревьями» темнели холмы, которые, возможно, переходили в горный хребет. Рассеянный красноватый свет позволял отчетливо видеть только в радиусе нескольких сот ярдов.

Казалось, покой и уединенность безраздельно царят в этом краю. Легкий ветерок, шелестевший над лугом, доносил неведомые ароматы и шепот волн. Только неуверенность в завтрашнем дне омрачала мое существование.

Я собрал гидропонные резервуары и высадил рассаду. Отныне мне не грозят голод и жажда. Озеро, с виду спокойное и мирное, так и манило искупаться, но рисковать не стоило; неизвестно, кто скрывается в его глубине. Может быть, со временем я построю небольшую лодку.

Хотя причин для опасений пока не было — я не заметил никакой живности: ни рыб, ни птиц, ни даже насекомых. Мир абсолютной тишины и покоя, нарушаемых лишь шепотом волн.

Малиновое солнце застыло в небе. Я несколько раз засыпал и просыпался, пока не заметил, что оно медленно клонится к западу. После такого долгого дня какой непроглядной и бесконечной покажется ночь!

Я послал четыре серии сигналов СОС: их непременно примет какая-нибудь станция.

Моим единственным оружием было мачете, и я не рисковал отходить далеко от шлюпки, но сегодня — если можно так выразиться — я призвал всю свою отвагу и обошел озеро. Деревья походили на высокие гибкие побеги бамбука Они выстроились вдоль озера, словно много лет назад были посажены рукой неведомого садовника Я решил, что в привычном освещении листья и почки покажутся серебристыми. Тонкие стволы клонились под ветром, отливая малиновым с пурпурными отсветами, — чарующая и восхитительная картина, единственным зрителем которой был я.

Говорят, красота воспринимается ярче в присутствии других людей: между ними возникает некая связь, обостряющая восприятие. О, да, когда я шел по аллее багряных деревьев у озера, и за моей спиной сияло малиновое солнце, компания бы мне не помешала Но тогда, как мне показалось, исчезли бы покой и радость прогулки по заброшенному парку.

Озеро имело форму бокала, и там, где оно сужалось, на противоположном берегу стояла моя спасательная шлюпка. Я присел под кустом, который не переставая кивал черными и красными цветами.

Озере покрывала легкая рябь, и ветер напевал тихую мелодию.

Я поднялся и продолжил свой путь.

Миновав лес и поляну, я вернулся к шлюпке.

У гидропонных резервуаров я с удовлетворением отметил, что дрожжевая культура подросла.

Темно-красное солнце стояло по-прежнему высоко. Но с каждым днем — для ясности поясню, что «днем» я называю промежуток между периодами сна — оно все больше склонялось к западу. Близилась ночь. Долгая ночь. Что буду я делать в темноте?

Мне не с кем сверять мои ощущения, но ветерок, как будто, стал холоднее. Он принес большие темные тучи, густые и тяжелые. Заморосил дождик.

В разрывах туч появились первые звезды — бледные, равнодушные огоньки.

Я подумал о новом путешествии. Завтра, пожалуй, попытаюсь.

Я зарисовал положение всех предметов в шлюпке. Если кто-нибудь позарится на мое имущество, я легко это обнаружу.

Солнце висит совсем низко; холодный воздух покалывает лицо, нужно поторопиться, если я не хочу заблудиться в потемках и остаться один на один с незнакомым миром — без спасательной шлюпки и резервуаров, без своего луга

Подстегиваемый любопытством, беспокойством и опасениями я почти перешел на бег, но быстро запыхался и замедлил шаг. Гладь озера исчезла из виду. Я карабкался по каменистым, поросшим лишайником холмам. Далеко позади остался лоскуток луга с темным пятнышком спасательной шлюпки.

Наконец я достиг вершины ближайшей горы. Внизу простиралась долина. За ней устремлялись в темное небо горные пики. Рубиновый свет заката заливал вершины и обращенные к солнцу склоны, но долина оставалась в глубокой тени; впереди на всем обозримом пространстве чередовались красные и черные полосы.

Я оглянулся на свой луг и едва разглядел его в гаснущем свете заката. Вот он, а вот озеро — бокал темно-красного вина. За ним — темная полоса леса, еще дальше — блекло-розовая саванна, затем снова лес и мазки всех оттенков красного до самого горизонта.

Солнце коснулось гор, резко стемнело. Я поспешил в обратный путь; что может быть неприятнее в моем положении, чем заблудиться в темноте?

Внезапно в сотне ярдов впереди я увидел светлое пятно. По мере моего приближения пятно превратилось в конус, затем в правильную пирамиду.

Конечно, пирамида из камней. Я уставился на нее. А когда опомнился, быстро огляделся. Никого. Я взглянул на луг. Кажется, мелькнула какая-то тень. Тщетно я всматривался в сгущавшийся сумрак. Никого.

Я быстро раскидал пирамиду. Что было под ней? Ничего.

На земле остался едва заметный прямоугольный след со стороной три фута. Я отступил в замешательстве. Никакая сила не заставила бы меня заняться раскопками.

На юге и севере сгущались тени. Солнце опускалось все быстрее, оно почти зашло. Что же это за солнце, сутками висящее в зените и потом так стремительно убегающее за горизонт?

Я поспешил вниз по склону, но темнота надвигалась быстрее. Малиновое солнце исчезло, лишь на западе догорали яркие полосы. Я споткнулся и упал, а поднявшись, увидел, что на востоке разгорается таинственный голубой свет.

Я смотрел на него, стоя на четвереньках. В небо ударили голубые лучи. Мгновение спустя местность озарилась сапфировым светом. Взошло новое солнце цвета густого индиго.

Мир остался прежним, и все же казался новым, незнакомым для моих глаз, привыкших ко всевозможным оттенкам красного.

Когда я вернулся на луг, ветерок с озера принес новые звуки: отчетливо различимые аккорды, которые в моем мозгу почти сложились в мелодию. Я замер, наслаждаясь музыкой. В дымке, которая окутывала луг, мне чудились фигуры танцоров.

С таким вот странно возбужденным мозгом, я забрался в шлюпку и уснул.

Проснулся я в голубом, словно наэлектризованном мире.

Я прислушался и вновь явственно услышал музыку — ее принесло ласковое перешептывание ароматного ветра.

Я спустился к озеру, голубому, как кобальтовая чаша, как сама голубизна.

Музыка зазвучала громче; я уже улавливал мелодию — стремительную, ритмичную. Я зажал ладонями уши: если у меня галлюцинации, музыка останется. Звук ослабел, но не исчез совсем. Значит, мне не чудится. А там, где есть музыка, должны быть и музыканты… Я бросился вперед с криком: «Эй! Кто вы?! Привет!».

«Привет!» — откликнулось эхо на том берегу.

Музыка на секунду смолкла, как замолкает сбившийся хор, затем зазвучала вновь — далекая, неясная, «рогов земли эльфийской трепетные звуки…»

Я перестал что-либо понимать. И остался на своем лугу под голубым солнцем.

Опомнившись, я умылся, вернулся к шлюпке и послал очередной СОС.

Вероятно, голубой день короче красного, хотя это трудно определить без часов. Но для меня, увлеченного музыкой в поисками ее источника, он пролетел быстро. Я не обнаружил никаких следов музыкантов. Возможно, звуки издавали деревья или невидимые глазу прозрачные насекомые.

Однажды я поглядел на другой берег и — о чудо! — там стоял город. Стряхнув оцепенение, я сбежал к кромке воды и стал всматриваться в него.